1812: Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России - Николай Федорович Шахмагонов

Посылаю к Вам одного из моих генерал-адъютантов для переговоров о многих важных делах. Хочу, чтобы Ваша Светлость поверила тому, что он Вам скажет, особенно когда он выразит Вам чувства уважения и особого внимания, которые я с давних пор питаю к Вам. Не имея сказать ничего другого этим письмом, молю Всевышнего, чтобы он хранил Вас, князь Кутузов, под своим Священным и благим Покровом!»

Да… первый безбожник и богоборец, патологический убийца и грабитель вспомнил о Боге, но лишь тогда, когда никаких надежд на своё коварство, свои силы и силы своих бандитов, ошибочно названных армией, уже не осталось. Удивительно, но даже Гитлер иногда вспоминал о Боге, словно Всевышний мог питать к этим нелюдям хоть какие-то чувства… Забыли заповедь: «Аз, воздам!»

Ответ на просьбы и заклинания Наполеона Кутузов знал заранее. План уничтожения французской армии давно уже был разработан. Встретился же с Лористоном он скорее из любопытства, чтобы посмотреть на утопающего врага, хватающегося за соломинку.

Впоследствии изъявления Наполеоном своих лживых чувств признательности и уважения дали повод великому русскому баснописцу Крылову написать басню «Волк на псарне»:

«Волк, ночью, думая залезть в овчарню,

Попал на псарню.

Поднялся вдруг весь псарный двор.

Почуя серого так близко забияку,

Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;

Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!»

И вмиг ворота на запор;

В минуту псарня стала адом.

Бегут: иной с дубьём,

Иной с ружьём.

«Огня!» – кричат: «огня!» Пришли с огнём.

Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.

Зубами щелкая и ощетиня шерсть,

Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;

Но, видя то, что тут не перед стадом,

И что приходит, наконец,

Ему рассчесться за овец, –

Пустился мой хитрец

В переговоры,

И начал так: «Друзья! К чему весь этот шум?

Я, ваш старинный сват и кум,

Пришёл мириться к вам, совсем не ради ссоры;

Забудем прошлое, уставим общий лад!

А я, не только впредь не трону здешних стад,

Но сам за них с другими грызться рад,

И волчьей клятвой утверждаю,

Что я… «– «Послушай-ка, сосед»,

Тут ловчий перервал в ответ:

«Ты сер, а я, приятель, сед,

И волчью вашу я давно натуру знаю;

А потому обычай мой:

С волками иначе не делать мировой,

Как снявши шкуру с них долой».

И тут же выпустил на Волка гончих стаю».

Да, находясь в Москве, Наполеон выглядел очень похожим на того, каким изобразил Крылов серого разбойника, пытавшегося промышлять беззащитными овцами. Но не к овцам в руки попал Наполеон со всей своей обезумевшей от алчности армией.

Наполеон, пройдя до Москвы огнём и мечом, разграбив множеством городов, разрушив и ободрав столичные соборы и храмы, теперь попал в ловушку и уверял противников в миролюбии.

Лористон пытался задать какие-то вопросы, но Кутузов отмахивался от них и стал с едва скрываемой издевкой расспрашивать, каково положение в Москве, часто ли император бывает в театрах, какие спектакли показывают и кто из французских знаменитостей играет в них.

Французский посол старался упрекнуть Кутузова в том, что война ведётся не по правилам, что надо унять партизан. На это Кутузов ответил, что он первый раз в жизни слышит жалобы на горячую любовь целого народа к своему Отечеству, народа, защищающего свою Родину от неприятеля, который нападением своим подал необходимую причину к ужаснейшему ожесточению и что такой народ по всей справедливости достоин похвалы и уважения.

Отказался он обсуждать и проблемы, которые поставил перед ним Лористон. Русский главнокомандующий проявил полное равнодушие и безразличие ко всему тому, о чём говорил посланец Наполеона.

Наконец, поняв, что Кутузов просто издевается над ним, Лористон воскликнул: «Неужели вы не понимаете, что пора закончить эту войну!»

Только после этих слов Кутузов оживился и резко перебил: «Закончить войну?! – резко переспросил он и, ударив по столу кулаком, отрезал: – Помилуйте, так мы её только начинаем!»

Тогда Лористон сделал ещё одну ошибку: он попросил Кутузова отдать распоряжение о прекращении поджигательств в городе. Вот тут-то и получил полный и исчерпывающий ответ: «Я уже давно живу на свете, приобрёл много опытности воинской и пользуюсь доверенностью Русской нации: и так не удивляйтесь, что ежедневно и ежечасно получаю достоверные сведения обо всём, в Москве происходящем.

Я сам приказал истребить некоторые магазины, и русские по вступлении французов истребили только запасы экипажей, приметивши, что французы хотят их разделить между собою для собственной забавы. От жителей было очень мало пожаров: напротив того, французы выжгли столицу по обдуманному плану; определяли дни для зажигательства и назначали кварталы по очереди, когда именно какому надлежало истребиться пламенем.

Я имею обо всем весьма точные известия. Вот доказательства, что не жители опустошили столицу: прочные дома и здания, которых не можно истребить пламенем, разрушаемы были посредством пушечных выстрелов.

Будьте уверены, что мы постараемся заплатить вам!»

Сказав это, Кутузов встал, давая понять, что разговор окончен, и велел проводить Лористона за линию аванпостов.

Известно, что перед своим бегством из Москвы Наполеон отдал приказ: «Надо сжечь остатки Москвы, идти через Тверь на Петербург…» План этот пришлось отменить, ибо сил у французов для похода на столицу уже не было.

И тогда Наполеон отдал варварский приказ о чудовищной акции в отношении Москвы. Он поручил маршалу Мортье со специальным отрядом поджигателей и специалистов по взрывному делу сравнять город с землей.

Покинув Москву и полагая, что Мортье с задачей справился, Наполеон с пафосом писал во Францию: «Кремль, Арсенал и магазины – всё разрушено, древняя столица России и древнейший дворец её царей не существуют более. Москва превращена в груды развалин, в нечистую и зловонную клоаку, она утратила всякое значение, военное и политическое». Поторопился Наполеон. Как всегда, подвела его излишняя самоуверенность. Подвёл и маршал Мортье, который оказался не в состоянии выполнить приказ.

Впрочем, и сам Наполеон, и его маршалы, ещё не осознавая, что пришёл конец их бесчеловечным жестокостям, продолжали заботиться о том, в каком ореоле славы они будут перед потомками. Когда же возмездие настигло их, стали выдумывать, что вовсе не они, а, якобы, русские варвары жгли свой город, уничтожая безжалостно произведения труда своего и своих предков. Им вторили историки из лагеря так называемого Ордена русской интеллигенции, постоянно и коварно воюющего с русской православной национальной идеей, правдивым изложением хода