«Создать невыносимые условия для оккупантов»: движение сопротивления в Крыму в годы Великой Отечественной войны - Сергей Николаевич Ткаченко

был командиром группы в штабе отряда. Командир отряда сказал, что без моего приказа никуда не уйдёшь. Вечером часов в 8 мы стали таскать своих раненых, базировать на Яманташ, а продукты раздали людям и решили пробиваться к южному соединению[666]. Пошли, шли двое суток. Шли через гору Замана. Сделали разведку на Алуштинской дороге и шли гуськом выставили охрану по правую и по левую сторону, где будут наши люди проходить. Люди были слабые. Когда последние стали проходить по дороге, противник заметил, открыл огонь, пули ложились по дороге. Когда пришли на Чатырдаг поднялся большой холод, сделали маленький привал, пока покурили, смотрим – один из наших уже умер…»[667].

С 20 декабря начался этап дислокации всех основных сил крымских партизан в лесах Крымского заповедника (продолжавшийся до начала марта 1943 г.). Однако в зуйских лесах осталось около 50 человек (раненые партизаны и группа А.Джалагания для прикрытия раненых). Но 24 декабря в лагерь 2‑го сектора со своими бойцами пришел А.М. Джалагания и доложил И. Куракову, что на Яман-Таше трое тяжелораненых умерли от голода, продовольствия достать негде, медикаменты кончились, а радиостанции, чтобы обеспечить прием самолетов, у него нет. Кураков вызвал Ф.С. Соловья, приказал подготовить 15–20 бойцов из своего 3‑го отряда и с военфельдшером К.Г. Найденко немедленно отправляться на Яман-Таш[668].

25 декабря начался сильный снегопад с порывистым северо-западным ветром. Снежный покров в заповеднике увеличился до полуметра. В штабе сектора с тревогой ожидали, что группа Соловья возвратится обратно, не выполнив задания. Однако опытный партизанский командир и в прошлом пограничник Ф.С. Соловей с бойцами-пограничниками из 184‑й стрелковой дивизии погранвойск НКВД, ставших в ноябре 1941 г. партизанами Биюк-Онларского отряда, которым командовал Соловей, успешно пересекли нижнее плато Чатыр-Дага, шоссе на Алушту и к вечеру 26 декабря добрались до долины Бурульчи, собрали всех раненых и стали действовать самостоятельно, присоединяя к себе возвращавшихся на Яман-Таш диверсантов, разведчиков и связников подполья. Увы, смертность среди раненных не прекратилась, несколько человек умерли в 1942 г., а оставшиеся – в январе-феврале 1943 г. Именно это подвигло Соловья оставить в зуйском лесу наиболее сильных партизан, а остальных – отправить назад в заповедник. 5 января дозорные 2‑го сектора привели 26 измученных раненых и больных партизан, пришедших с Яман-Таша. Они, голодные, двое суток добирались из зуйских лесов в надежде, что здесь, среди своих, получат поддержку, однако в заповеднике еще накануне снова стали умирать от голодного истощения партизаны. Кураков приказал отдать пришедшим «неприкосновенный запас», предназначенный для диверсантов, и расписать всех по своим отрядам. С пришедшими партизанами прислал донесение Ф.С. Соловей[669]: каратели ушли с Орта-Сырта и Колан-Баира, однако держат партизан на метеостанции на Караби-яйле, над Суатом и в бывших лагерях 5‑го и 6‑го отрядов. На господствующей высоте разместили наблюдателей и два горных орудия, что позволяет держать под контролем «Большую» и «Малую» посадочные площадки. Население ближних деревень (кроме Баксана) относится к партизанам с пониманием. С их помощью удалось заполучить 11 голов скота. В Тау-Кипчаке и Ени-Сала разведчиков принимали хорошо, кормили, поили, снабжали на дорогу хлебом и табаком. Но это не могло спасти почти полусотенную группу партизан от голода. До сих пор остается отрытым вопрос о конкретных партизанах, погибших в ходе боев 17 декабря и умерших впоследствии в зуйском лесу, а также на переходах. Если учитывать все имеющиеся данные, можно говорить уверенно об 17-ти партизанах, погибших в бою и захороненных в районе хр. Яман-Таш, а также минимум как о 26-ти партизанах, умерших там же от ран и истощения, покончивших с собой. Кроме того, остается неизвестной судьба пропавших без вести 2-х партизан при переходах.

Общая численность шести партизанских отрядов обоих секторов на конец 1942 г. составляла не более 350–360 бойцов, около 50 из которых находились в зуйских лесах. Из общего количества до 40 % были ранеными и больными из-за длительного голодания и отсутствия медикаментов и не могли принимать участия в боевых действиях. На ноябрь и в последующие месяцы из общего числа партизан 83 были больными и 19 ранеными. Они сковывали маневренность отрядов, затрудняли обеспечение охраны стоянок и подходов к ним, комплектование боевых и диверсионных групп, проведение вылазок за продовольствием, организации войсковой и агентурной разведок, связей с местным населением и подпольем. C 20 декабря 1942 г. начался этап пребывания всех крымских партизан на территории заповедника и его окрестностей. Именно сюда и направили усилия по снабжению и военные авиаторы. Прежде всего, это были парашютные сброски грузов и реже – парашютистов-специалистов или разведчиков; попыток эвакуации воздушным путем из лесов Крымского заповедника в этот период не предпринималось (хотя теоретически там находилась облетанная весной 1942 г. посадочная площадка в урочище Тарьер, но зимние условия не позволяли сделать перелет на неё). С другой стороны, оккупанты получили очередную возможность заблокировать партизанскую группировку в локальном районе, не имеющем условий для приема самолетов с посадкой, заморить голодом и до весны 1943 г. уничтожить ее остатки. При этом основная роль в противопартизанской борьбе отводилась набравшимся опыта добровольческим формированиям, действующим из прилесных сел.

Бои в горных лесах заповедника и необходимость организации всей партизанской жизни поставили перед необходимостью назначения единого командования партизанскими отрядами обеих секторов. В последних числах декабря Д.Ф. Ермакова назначили исполняющим обязанности командующего партизанским движением в Крыму, был издан соответствующий приказ, отправлена радиограмма в обком партии[670]. 30 декабря Ямпольский и Кураков провели общее совещание командиров, замполитов и начальников разведки отрядов, на котором в присутствии Мустафаева, Ермакова и Калугина подвели итоги боевой и политической деятельности 2‑го сектора за ноябрь – декабрь 1942 г. В ходе боевых столкновений убито 524 солдата и офицера противника, 3 солдата взяты в плен. Диверсионные группы совершили три выхода на железную дорогу и уничтожили воинский эшелон с артиллерией. Захвачены три пулемета, несколько автоматов и винтовок, более 1000 патронов и восемь комплектов обмундирования. Установлены связи с 19 населенными пунктами и тремя городами, разосланы 10 писем подпольного обкома с обращениями к жителям прилесных сел и 53 экземпляра сводок Совинформбюро. Свои потери составили 26 убитыми, 7 умершими, 10 пропавшими без вести и 25 ранеными. В завершение Кураков поставил задачи на январь 1943 года: активное продолжение диверсионной работы на коммуникациях противника, установление и поддержание связей с местным населением и на основе этого – заготовка продовольствия.

Организационные моменты. Происходили изменения и на Большой земле. 25.11.1942 г. начальник ЦШПД представил в ГКО «Переработанные штаты штабов и представительств ЦШПД на фронтах». В связи с тем, что представительство при ЧГВ Закавказского фронта оказалось не в