«Создать невыносимые условия для оккупантов»: движение сопротивления в Крыму в годы Великой Отечественной войны - Сергей Николаевич Ткаченко

состоянии руководить партизанскими отрядами на всей территории Северного Кавказа П.К. Пономаренко просил воссоздать ЮШПД и, кроме того, учредить при ВC ЧГВ Закавказского фронта должность «Уполномоченного ЦШПД по Крымской АCCP» c небольшой оперативной группой.[671]

На следующий день специальным постановлением ГКО предложения были утверждены[672], и 3 декабря начальник ЦШПД телеграммой предложил В.C. Булатову приступить к выполнению обязанностей Уполномоченного ЦШПД по Крымской АCCP. Дополнительно был доведен состав оперативной группы: семь человек и подвижный радиоузел с радистом. 20 декабря В.C. Булатов издал приказ о вступлении в должность и назначении своих помощников: по оперативной работе – полковника А.В. Мокроусова; по разведке – капитана ГБ П.М. Фокина; по связи – военинженера 2‑го ранга А.И. Евцихевича. Командующий партизанскими отрядами майор Г.Л. Северский продолжал оставаться на Кавказе[673].

Однако полной власти В.C. Булатов так и не получил, а не имея своих средств МТО, средств транспортировки, оружия и боеприпасов, продолжал оставаться в полной зависимости от ВC ЧГВ ЗКФ и до некоторой степени ВC ЧФ. 23.12.1942 г. ВC ЗКФ постановил: «ЮШПД дислоцировать в Сочи, оперативную группу Уполномоченного ЦШПД по Кp. АCCP – в Геленджик с подчинением ее ЮШПД и полной ответственностью перед ним»[674].

Противник. Оккупантам было известно, что с октября 1942 года в горнолесной части осталось небольшое количество партизан, и что они испытывают серьезные затруднения в связи с недостатком продовольствия и невозможностью добыть его в населенных пунктах, окружавших партизанскую зону. С целью воспретить выход партизанских заготовителей к селам была усилена блокада лесных массивов и подходов к ним. С помощью местных лазутчиков велась постоянная разведка местонахождения партизан, и если базирование определялось достаточно точно, немедленно проводилась зачистка (методом прочесывания) соответствующих участков леса с задачей войти в боевое соприкосновение, окружить и уничтожить замученных голодом и бесконечными переходами партизанские отряды. Прочесы проводились, как правило, крупными силами – до 1500–2000 немецких и румынских солдат и татарских добровольцев. В период между прочесами подразделения румынских горных стрелков и добровольцев численностью 60-120 человек контролировали партизанские посадочные площадки, нападали на заставы, устраивали засады на возможных маршрутах выхода партизан из леса, часто с собаками фактически охотились за авиационными сбросками. Командование батальонов «Schuma» разместило небольшие гарнизоны (силой до роты) в лесных массивах для наблюдения за сбросками парашютов и возможными посадками самолетов (Караби-яйла, бывший лагерь 5‑го отряда в Крымском заповеднике, казармы Чучель и Верхний Яполах там же).

Участие в карательных акциях было неизменным атрибутом антипартизанской борьбы почти всех татарских добровольческих формирований, которые были созданы под эгидой органов полиции и СД. Так же действовали коушанские самооборонцы и далее, особенно в тяжелые зимы 1942‑го и 1943‑го, когда устраивали настоящую охоту на обессиленных партизан, и особо стремились захватить сбрасываемые на парашютах грузовые гондолы. Так, 25.12.1942 г. около 12.30 замечено у с. Коуш несколько советских самолётов, сбросивших 4 парашюта, причем «один самолёт долго кружил над разгромленным 22 декабря лагерем»[675]. 20 человек из 149‑го батальона (дислоцировался в Бахчисарае) и коушанцы были посланы на поиск парашютов – перехват у обессиленных партизан сброшенных гондол стал обычным занятием у местных коллаборационистов зимой – весной 1943 г.[676] Кстати, об этом добровольцы хвастались даже в местной прессе, представляя это как доблесть и военную хитрость[677]. Для них поиск и захват парашютов превратился в своеобразный промысел.

Обстановка на конец 1942 г. Фактически отряды (особенно в I‑м секторе) не имели ни дня покоя и были вынуждены, забазировав больных и раненых, постоянно менять стоянки (иногда по два раза за сутки), чтобы сохранить личный состав. По этой же причине командование стремилось уклоняться от боевых столкновений, так как это вызывало гибель бойцов, появление новых раненых, а также – повышенный расход дефицитных боеприпасов.

В большинстве случаев приходилось участвовать в вынужденных оборонительных боях, отражая внезапные нападения крупных сил карателей. Отряды располагались компактно, строили общую оборону, держались, как правило, до темноты, всячески экономя боеприпасы, после чего скрытно приступали к маневрированию, унося с собой или тщательно базируя раненых.

Основными видами активных боевых действий стали диверсии на коммуникациях оккупантов и вылазки за продовольствием (по определению партизан – «продовольственные операции», приравненные к боевым). Самолеты 325‑го авиаполка, которые были задействованы на заброске продовольствия партизанам посредством парашютных сбросок, в результате аварии при взлете, вышли из строя на продолжительное время. Но вера в помощь авиаторов была.

29 декабря председатель Президиума Верховного Совета Крымской АССР А. Менбариев и командующий партизанскими отрядами Крыма майор Г. Северский подписали «Боевой отзыв о работе 325 тяжелого бомбардировочного авиаполка по боевому и материальному обеспечению и взаимодействию с партизанскими отрядами Крыма». В нем говорилось, что «с мая по декабрь 1942 г. полк (командир – подполковник Овчинников, заместитель командира по политчасти, старший батальонный комиссар Петросянц) совершил 221 боевой вылет в глубокий тыл противника, доставил 240 тонн груза (боеприпасов, продовольствия, вооружения), вывез 307 больных и раненых партизан; летчиками сброшено около 4-х млн. экз. листовок, лозунгов и газет над населенными пунктами временно оккупированного Крыма.

По заявкам командования крымских партизан летчиками наносились бомбовые удары по скоплениям карательных отрядов и частей противника (сброшено до 1700 штук бомб разного калибра и израсходовано около 50 тыс. боевых патронов), чем обеспечивался успех боевых операций партизан.

Летный состав полка своей огромной работой обеспечил боеспособность и успешные действия партизанских отрядов Крыма. Самоотверженную героическую работу провели экипажи майоров Помазкова и Прохорова, старших лейтенантов Островского и Хорева, капитана Бобрышева. Объявляем благодарность летному составу полка от имени личного состава партизанских отрядов Крыма»[678].

10 января А. Менбариев подписал Указ Президиума Верховного Совета республики о награждении грамотой ВС Крымской АССР 38 человек летно-технического состава 325‑го тяжелого бомбардировочного авиаполка «за образцовое выполнение спецзаданий по оказанию помощи партизанам Крыма в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами»[679].

1943 год

Партизаны. Плотная блокада леса гарнизонами румынских дивизий и охранными формированиями местных пособников оккупантов, тяжелые погодные условия и полное отсутствие продовольствия – факторы, кардинально повлиявшие на жизнь и деятельность крымских партизан зимой и весной 1943 г. К январю общее количество партизан в Крыму составляло уже менее 300 человек, из них много истощенных и больных. Относительно боеспособных было около 230 бойцов, из которых только 80–90 человек сохранили силы ходить на операции. Остальные охраняли стоянки и занимались хозяйственными делами[680]. Из-за большого количества раненых, больных и истощенных отряды потеряли маневренность и практически прекратили боевую деятельность, совершая лишь отдельными диверсионными группами выходы на железную и шоссейные дороги. Отрядам в заповеднике пришлось участвовать в вынужденных