1812: Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России - Николай Федорович Шахмагонов

некоторое сходство и в чертах лица, и в росте. Но я недоумевал, что значили эти борода, одежда, хижина. Тогда приятель и рассказал мне распространенную в Сибири легенду об Императоре Александре Павловиче, скрывшемся, будто бы, от мирской суеты в образе отшельника Феодора Козьмича…»

В книге «Житие преподобного Авеля-прорицателя» далее говориться: «В Императорской публичной библиотеке есть превосходный, во весь рост портрет Императора Александра Благословенного. Изображение Императора на этом портрете имеет поразительное сходство с изображением Феодора Козьмича.

Указывают также на портрет Александра Первого, имеющийся в Московском коммерческом училище и также весьма схожий с карточкой старца. На этом портрете даже поза (одна рука, левая, заложена за пояс, другая – на груди) та же самая, что на портрете Феодора Козьмича. Конечно, одно сходство Императора Александра Благословенного с таинственным сибирским отшельником еще ничего не доказывает: оно могло быть чисто случайным. Но совершенно иную ценность приобретает сходство в связи с другими обстоятельствами, могущими дать повод возникновения «легенды».

Последние дни царствования Императора Александра Первого, начиная с его отъезда из Петербурга в последнее путешествие в Таганрог, и обстоятельства, непосредственно предшествовавшие 19 ноября 1825 года, заключают в себе много необъяснимого, загадочного, таинственного».

Эти факты можно найти в книгах «Житие преподобного Авеля-прорицателя», Н.К. Шильдера «Император Александр Первый, его жизнь и царствование», И.А. Галактионова «Император Александр Первый и его царствование» и ряде других изданий. Все они впервые увидели свет еще до революции, а затем были переизданы в конце XX века.

В книге Г. Василича «Император Александр Первый и старец Феодор Кузьмич» рассказывается о появлении загадочного старца в Сибири: «Осенью 1836 года к одной из кузниц, находящейся около города Красноуфимска Пермской губернии, подъехал какой-то мужчина лет шестидесяти и попросил кузнеца подковать бывшую под ним верховую лошадь. Кузнец, исполняя желание проезжего, заинтересовался красивою лошадью и самою личностью старика, одетого в обыкновенный черный крестьянский кафтан, плохо гармонировавший с чрезвычайно мягкими, не крестьянскими манерами проезжего, обратился к нему с обыкновенными в этих случаях вопросами о цели путешествия, принадлежности лошади, и, наконец, о его имени и звании.

Уклончивые ответы проезжего возбудили подозрения собравшегося около кузницы народа, и неизвестный без всякого со своей стороны сопротивления был тут же задержан и доставлен в город. На допросе он назвал себя крестьянином Феодором Козьмичем, объяснил, что лошадь принадлежит ему, отказался от дальнейших показаний и объявил себя не помнящим родства бродягою, следствием чего был арест и затем суд по тогдашним законам за бродяжничество.

Говорят, что необыкновенно симпатичная наружность этого человека, добродушное выражение лица его, изящные манеры, уменье говорить и проч., обнаруживая в нем хорошее воспитание и как бы знатное происхождение, вызвали общее сочувствие и сострадание; были употреблены все меры уговорить его открыть свое нестоящее звание и происхождение, но все увещания и гуманные попытки в этом отношении оказались тщетными, и неизвестный упорно продолжал называть себя бродягою.

В том же году, Феодор Кузьмич, как бродяга, был наказан 20-ю ударами плетей, выслан из Красноуфимска на поселение в Сибирь, в Томскую губернию, близ города Ачинска, и приписан к деревне Зерцалы Боготольской волости, куда и прибыл с 43-ею партиею 26 марта 1837 года».

О Феодоре Кузьмиче написано уже достаточно много. Известно, что умер он в Томске 20 января 1864 года в возрасте 87 лет. Как помним, Александр Первый родился в 1777 году, стало быть, в 1864 году ему было бы 87 лет!

Мы не будем касаться общеизвестных фактов, многократно изложенных в книгах. Процитируем лишь те, которые имеют прямое отношение к теме и цели повествования: «Вообще знание петербургской придворной жизни и этикета, а также событий начала нынешнего (XIX) и конца прошлого (XVIII) столетия старец Феодор Кузьмич обнаруживал необычайное; знал всех государственных деятелей и высказывал иногда довольно верные характеристики их. С большим благоговением отзывался он о митрополите Филарете, архимандрите Фотии и других. Рассказывал об Аракчееве, его военные поселения (поселения эти были задуманы самим Императором – Н.Ш.), о его деятельности, вспоминал о Суворове, Кутузове и пр. Про Кутузова говорил, что он был великий полководец, и Александр завидовал ему. Все подобные воспоминания и суждения о людях имели характер… объективный, в силу чего неразвитый народ приписывал ему какую-то возвышенную способность смотреть на вещи с какой-то необыкновенной, непонятной для них точки зрения.

Замечательно, что Феодор Козьмич никогда не упоминал об Императоре Павле I и не касался характеристики Александра Павловича. Только события, тесно связанные с именем Императора, неизбежно должны были вызвать в нем некоторые суждения. «Когда французы подходили к Москве, – рассказывал Феодор Козьмич, – Император припал к мощам Сергия Радонежского и долго со слезами молился этому угоднику. В это время он услышал: «Иди, Государь, дай полную волю Кутузову, да поможет Бог изгнать из Москвы Французов!.. Как фараон погряз в Черном море, так и французы на Берёзовой реке».

Или вот еще такой факт приведен Г. Василичем: «Оставляя навсегда селение Зерцалы, Феодор Козьмич… пригласил несколько крестьян в часовню и, по окончании молебна, поставил в эту часовню раскрашенный разноцветными красками вензель, изображавший букву «А», с короною над нею и летящим голубом. «Храните этот вензель пуще своего глаза», – сказал он при этом зерцаловским крестьянам…».

Известно, что Феодор Козьмич очень тяготился множившейся с каждым днем своею популярностью и вынужден был часто менять свое место жительства. Но люди быстро находили его на новом месте. «Обстановка всех его маленьких келий указывала на крайнюю неприхотливость хозяина. Жесткая постель, две или три скамейки и небольшой столик – составляли всю его мебель. В правом углу висело несколько образов: Печерской Божьей Матери, маленький образок Александра Невского и др.»

И.А. Галактионов в книге «Император Александр Первый и его царствование» рассказал: «За два дня до отъезда (в Таганрог), Государь отправился на молебствие в Александро-Невскую Лавру, в сопровождении великих князей Николая и Михаила Павловичей и высших государственных сановников. В Лавре его ожидало всё высшее столичное духовенство. После литургии Государь пошел завтракать к митрополиту Серафиму и здесь, отозвав его в сторону, сказал шёпотом: «Прошу вас отслужить для меня панихиду, которую желаю отслушать перед отъездом в южные губернии». «Панихиду?», – спросил удивленный Митрополит. «Да, – ответил Государь и тяжело вздохнул. – Отправляясь куда-либо, я обыкновенно приношу молитву в Казанском соборе, но настоящее мое путешествие не похоже на прежние… И к тому же здесь почивают мои малолетние дочери и вблизи отсюда столь же дорогая мне… Да будет мой путь под кровом этих ангелов».

Перед выездом из Петербурга Государь остановился у заставы, привстав с коляски и, обратившись назад, в задумчивости