Технофеодализм - Янис Варуфакис

Тем временем пока Amazon заманивал производителей физических продуктов в свою облачную вотчину, другие облачные капиталисты сосредоточили свое внимание на прекариате. Такие компании, как Uber, Lyft, Grubhub, DoorDash, Instacart на Глобальном Севере, и их подражатели в Азии и Африке подключили к своим облачным вотчинам огромное количество водителей, курьеров, уборщиков, рестораторов, даже «специалистов по выгуливанию собак», взимая с этих сдельно оплачиваемых работников фиксированную долю их заработка. Облачную ренту.

Недавно я пересматривал немые домашние фильмы, снятые на кинопленку Super 8, коробку которых ты оставил мне в доме в Палеон-Фалироне, большинство снято во время твоих путешествий в 1960-х, когда по первому требованию сталелитейная компания, на которую ты работал, вручала тебе билет на самолет в Америку, Японию и Европу, чтобы ты закупил там самое современное оборудование, или в бывшие колонии Запада, чтобы ты помог агентам, обеспечивающим бесперебойные поставки высококачественной железной руды и коксующегося угля, подтвердить качество сырья. Одна из найденных мной кинопленок была помечена «1964 — Индонезия». Бόльшая часть отснятого материала посвящена автомобильной поездке из Джакарты. Рассматривая пейзажи, которые ты снимал, проезжая милю за милей по оживленным проселочным дорогам, я не мог не заметить придорожные варунги, вокруг которых собирались десятки местных жителей. Варунги, как ты объяснил, похожи на наши киоски в Греции, где дешево продают повседневные товары: от напитков, авторучек и газет до шампуня, аспирина и телефонных услуг.

Ты бы удивился, узнав, что Bukalapak, индонезийская фирма, занимающаяся облачными технологиями, скупила более трех с половиной миллионов варунгов, оцифровывая их услуги не только с целью перевода в облако местных небольших торговых точек, но и для финансиализации местных сообществ, которые от них зависят, с помощью ростовщических микрокредитов, дорогих цифровых денежных переводов и базовых банковских услуг. Джефф Безос, не теряя времени, отправил Jeff Bezos Expeditions в Индонезию и в 2021-м начал инвестировать в конкурента Bukalapak [33]. Valar Ventures Питера Тиля, сооснователя PayPal, раннего инвестора Facebook* и инициатора Palantir, делает то же самое. Так же поступил и крупный китайский технологический конгломерат Tencent.

От владельцев фабрик на Среднем Западе Америки до поэтов, пытающихся продать свою последнюю антологию, от водителей лондонского Uber до индонезийских уличных торговцев — все теперь зависят от какого-нибудь облачного феода, предоставляющего доступ к клиентам. Это своего рода прогресс. Прошли те времена, когда для сбора ренты феодалы нанимали головорезов, чтобы те ломали вассалам колени или проливали их кровь. Облачным капиталистам не нужно нанимать судебных приставов для конфискации имущества или выселения неплательщика. Ведь каждый вассальный капиталист знает, что с удалением ссылки с сайта своего облачного сюзерена он потеряет доступ к большинству своих клиентов. А с удалением одной-двух ссылок из выдачи поисковой системы Google или с нескольких сайтов электронной коммерции и из социальных сетей он может вообще исчезнуть из онлайн-мира. Отмытый и хорошо надушенный технотеррор — основа технофеодализма.

Если смотреть на эту картину в целом, становится очевидным, что мировая экономика всё меньше и меньше нуждается в смазке, которой раньше была прибыль, и всё больше зависит от облачной ренты. И поэтому восхитительная антиномия нашей эпохи становится очевидной: капиталистическая активность растет в рамках того же процесса энергичного накопления капитала, который ведет к деградации капиталистической прибыли и постепенно заменяет капиталистические рынки облачными феодами. Короче говоря, капитализм увядает в результате растущей капиталистической активности. Именно благодаря капиталистической активности зародился технофеодализм, который теперь стремительно набирает силу. В конце концов, разве могло быть иначе?

Капитализм на стероидах? Я слышу твой голос: «Ты меня не убедил. Феодалы никогда не инвестировали ни во что, кроме интриг и насилия. Твои „облачники“, напротив, вкладывают огромные средства в самый высокотехнологичный капитал. Они являются олицетворением капитализма, инвестирующего гигантские суммы в исследования и разработки, чтобы выгоднее производить новые желанные товары, такие как персонифицированные результаты поиска, цифровые персональные помощники и приложения для телеконференций. Даже если им удается создать что-то похожее на феод, как это сделал Цукерберг с Facebook*, вскоре появляется конкурент, который сманивает миллионы пользователей в собственный многомиллиардный бизнес. Взгляни на внезапный рост TikTok, например!

Твои „облачники“ — полная противоположность ленивым графам и баронам и гораздо ближе к Томасу Эдисону, Генри Форду и Джорджу Вестингаузу, чем к любому феодалу. Если уж на то пошло, Янис, они капиталисты на стероидах — и, в конечном счете, даже если они всё больше и больше упиваются тем, что ты называешь облачной рентой, всё равно то, что они делают, является капитализмом. Называй это капитализмом рантье, если хочешь. Или облачным капитализмом. Или гиперкапитализмом. Но технофеодализм? Нет, я не вижу ничего подобного».

 Это правда, папа, что облачные капиталисты являются — или, по крайней мере, были в самом начале — капиталистами на стероидах. Это я никогда не буду оспаривать. В отличие от феодалов, которые получали право и возможность извлекать ренту из своих феодов с рождения, облачным капиталистам пришлось создавать свои феоды с нуля. И для этого, ты прав, они вложили гигантские суммы в свои технологии. Но остается вопрос: во что именно они инвестировали? И что получилось из их инвестиций?

Ты говоришь, что они инвестировали в создание новых товаров, но товар — это вещь или услуга, произведенная для продажи с целью получения прибыли. Мы не платим за результаты поиска, они не производятся для продажи. Alexa и Siri не берут плату за ответы на наши вопросы. Как и у Facebook*, Twitter, TikTok, Instagram*, YouTube, WhatsApp*, их цель совершенно иная: захватить наше внимание и изменить его фокус. И даже когда крупные технологические облачные корпорации заставляют нас платить за доступ к ИИ-ботам, как ChatGPT, или продают нам физические устройства, как Alexa, они не продают их как товары. Эти гаджеты сдаются в аренду или продаются по дешевке не ради незначительной (и часто отрицательной) прибыли, которую они на них получают, а для того, чтобы проникнуть в наши дома и, находясь в них, завладеть нашим вниманием. Именно эта власть над нашим вниманием позволяет им собирать облачную ренту с вассальных капиталистов, которые занимаются старомодным бизнесом по продаже своих товаров. В конечном счете инвестиции облачных капиталистов направлены не на конкуренцию на капиталистическом рынке, а на то, чтобы заставить нас вообще уйти с капиталистических рынков.

Я признаю, что у таких облачных капиталистов, как Стив Джобс, Джефф Безос, Марк Цукерберг, Сергей Брин, есть что-то общее с Эдисоном, Фордом и Вестингаузом: раздутое эго, огромные компании и готовность ломать всё старое, включая существующие рынки и государственные институты, чтобы укрепить свое господство. Но все капитаны Большого бизнеса начала ХХ века были сосредоточены исключительно на получении прибыли путем монополизации рынков и увеличении капитала путем строительства заводов и производственных линий. Они были бы первыми, кто увидел бы, что облачные капиталисты становятся сказочно богатыми без необходимости организовывать производство каких-либо товаров. Мало того, они свободны от давления рынка, требующего производить более дешевые, более качественные товары, или даже постоянного страха, что конкурент может придумать продукт, который полностью займет их долю на рынке.

«Но твои „облачники“ постоянно живут в таком страхе, — слышу я твое возражение. — Посмотри, как TikTok высосал пользователей и доходы у Facebook*. Или на экзистенциальную угрозу Netflix, которую представляет Disney Plus. Или на то, как сайт электронной коммерции Walmart отнимает долю рынка у Amazon. Разве это не та самая рыночная конкуренция, с которой столкнулись Ford, Edison и Westinghouse»?

Нет, папа, несмотря на сходство, это не так.

Подобные битвы и соперничества, приводящие к подъему и падению феодов, были неотъемлемой частью и при феодализме. Иногда требовались значительные усилия, чтобы феоды не пришли в упадок или не были завоеваны, особенно после 1350 года, когда эпидемия чумы, известная как «Черная смерть», привела к острой нехватке рабочей силы в Европе, и крепостные могли покидать свой феод и мигрировать в другой. Но мы не должны путать соперничество между феодами с рыночной конкуренцией.