Спас на крови - Сергей Малинин

Глава 7

Город Панатинаикос, Греция

В каждом городе есть такой район, который принято считать неблагополучным. Как правило, это квартал недорогой застройки, или рабочий квартал, или квартал, где живут цветные. Последнее, правда, не слишком признается в странах, считающих себя настолько цивилизованными, чтобы пренебрегать здравым смыслом.

В общем, так или иначе, но северная часть Панатинаикоса как раз была таким районом. Вторая мировая война принесла этому городу много проблем. Здесь был центр сопротивления фашистам, здесь произошло восстание, когда пришли вести о том, что союзники открыли второй фронт. Восстание было жестоко подавлено, и в ходе артиллерийской подготовки половину города размолотили в щебень. Восстанавливать город приходилось буквально из ничего. Люди начали строительство еще до того, как война закончилась. Строили буквально из чего попало – фанеры и жести, досок, обломков техники. В итоге появился северный район – огромный конгломерат разномастных причудливых хибар.

Это было давно. И мало-помалу район изменялся. Вначале менялось население. Люди строили в других местах нормальные дома, перевозили туда свой нехитрый скарб, а на их место в брошенные лачуги приходили другие жители – цыгане, бандиты, опустившиеся личности. Район превращался в опасную трущобу.

Потом, конечно, он изменился и внешне. Лачуги и хибары сносили, пустыри окружались заборами, и за ними вырастали новые дома – простые кирпичные трех- и пятиэтажки. Жилье в них было очень дешевое, а значит, район снова был обречен быть населенным маргиналами и всяким отребьем. Здесь находились квартиры, где недорогие проститутки принимали своих клиентов, на улицах было больше всего дилеров с наркотиками, здесь же они и распаковывались по кулечкам. Здесь даже среди бела дня могли ударить по голове или приставить к горлу нож. Полиция патрулировала район неохотно и редко, потому что его жители не испытывали ни малейшего уважения к служителям закона.

Железный сарай, стоявший в конце извилистой улицы, был обитаем – в узких вертикальных окнах постоянно горел свет. Иногда открывались двери, внутрь сарая заезжал маленький грузовик, через какое-то время выезжал обратно. Через те же самые ворота входили и выходили люди. Внешность у всех была нетипичной даже для такой южной и солнечной страны, как Греция. Скорее она говорила о том, что родина этих ребят находится в горах. Например, Афганистана. Или Пакистана.

Это непритязательное здание было тем самым местом, откуда в страны Восточной, Южной Европы, а также в Россию шел немалый процент героина. Пакистанский преступный клан, давно работающий на территории Греции под видом компании по продаже пакистанского хлопка. Именно в кипах хлопка концентрированный товар доставлялся сюда, в Панатинаикос, где разбавлялся до надлежащего состояния и расходился по крупным поставщикам.

Говорят, что если организуется какая-то служба по борьбе с преступлениями, то одним из ее важнейших занятий является поддержание себя на плаву. Если искоренить преступление, то служба, получив почести и награды, лишится зарплат, финансирования, и в конечном итоге это обернется потерей рабочих мест. И потому, как ни парадоксально, любая государственная служба, занимающаяся борьбой с нарушениями, так или иначе будет смотреть сквозь пальцы на некоторую часть правонарушений.

Это происходит еще и потому, что сама работа по борьбе с преступлениями подразумевает, что служба должна нарушать закон ради того, чтобы борьба была по-настоящему эффективной. Кто обычно попадается в руки оперативных работников? Мелкая сошка, расходный материал, который запросто можно восполнить. Крупная рыба всегда успевает уйти на глубину. Единственный способ ее поймать – заручиться поддержкой другой крупной рыбы. Она ведь следует законам животного мира! Она понимает, что зачастую, чтобы тебя не сожрали, надо подставить пожирателям другого. Так ведь еще и для себя выгоду можно поиметь, избавившись от конкурента.

Неудивительно, что этот неприметный железный сарай выпадал из поля зрения полицейских уже давно. То есть, в принципе, все, кто хотел, могли узнать, что в нем находится никакая не хлопкообрабатывающая фабрика. Но знание – это одно, а доказательств найти не получалось. У преступников тоже свои люди в полиции. И когда время от времени в управлении полиции города Панатинаикос появлялся человек, желавший поближе присмотреться к маленькому, не слишком-то преуспевающему пакистанскому предприятию в непрестижном районе города, его достаточно быстро ставили на место. Способы имелись самые разнообразные – начиная от ненавязчивого отвлечения внимания путем «более важной и срочной» работы и заканчивая физическим устранением. К последнему прибегать доводилось не так уж и часто. Как правило, человек оказывался достаточно понятливым и прекращал рыть в нужном направлении.

Поздним вечером вторника, когда сумерки уже превратились в темноту, на «хлопкообрабатывающем заводе», как обычно, не прекращалась активная деятельность. Люди суетились по двору, ездил погрузчик, что-то активно переставляли на складе крепкие ребята с рохлями. В основном здании горел свет. Здоровенный бородатый охранник, сидевший в фанерной будке на входе во двор, гладил двух здоровенных беспородных псов, исправно несущих здесь охранную службу.

Вокруг было безлюдно – немногочисленные жители либо сидели по домам, либо отправились по делам. Учитывая, что занятия подавляющего большинства местных жителей были исключительно темными, получалось, что народу в окрестностях осталось совсем немного. Тишину над районом нарушал редкий собачий лай, доносящаяся откуда-то громкая музыка и пьяные вопли.

Идеалист, уверенный в том, что на хлопкообрабатывающей фабрике занимаются именно этим законопослушным делом, порадовался бы удивительному трудолюбию пакистанских работников. Озабоченный правозащитник возмутился бы полным пренебрежением к трудовому законодательству. Полицейский, который не выдержал прессинга и прекратил бы копать в данном направлении, заскрипел бы зубами… А фабрика работала бы чуть ли не до утра, обеспечивая потребности десятков и сотен тысяч наркоманов, которым надо было наполнить шприцы отравой.

Легковой автомобиль с выключенными фарами ехал очень медленно. Не добравшись до ворот фабрики метров пятьдесят, он остановился, прижавшись к забору. Поскольку фонарей поблизости не было, машину никто не заметил.

В доме через дорогу от фабрики сдавленно застонал хозяин, придя в себя. Он обнаружил, что накрепко связан по рукам и ногам и лежит на холодном земляном полу. Вокруг было темно, как в погребе. Да впрочем, судя по запахам гнилых овощей, плесени и сырости, он и был в погребе собственного дома. Рванувшись несколько раз, хозяин понял, что освободиться не получится. Тогда он стал орать и ругаться так, что у него самого заложило уши.

Дверь открылась, прямо в лицо несчастному впился ослепительный луч фонаря. Пленник не успел толком закончить вопль и попросить, чтобы его освободили, как ему в живот врезался поезд. Ну, по крайней мере, ему так показалось. Захлебнувшись воздухом, несчастный вытаращил глаза, а тот, кто только что от всей