Дембель неизбежен - Константин Федотов

присылали своим чадам посылки, старшина водил их на почту и по пути заводил в магазин. Мы, разумеется, составляли списки и давали деньги ребятам. И тогда-то я понял, почему старшина не очень-то любит подобные мероприятия. Представьте, как десять солдатиков с полными карманами денег зачитывают список продавцу и скупают за раз в магазине практически все сладкое и сигареты, при этом все это длится очень долго. Очередь они за собой собрали невероятную, на них даже пытались ворчать и давить местные. Но Санек, который был среди покупателей, послал всех, тактично и вежливо. Мол, товарищи, не видите, мальчишки в армию попали и впервые вырвались в магазин, сладкого и курить хочется до жути, так что просьба принять и простить, от вашего нытья вы только всех отвлекаете и задерживаете. Но это я сильно смягчил, так как там мат был через каждое слово.

Но какой же это был кайф – откусить кусок «Сникерса». Это словно была манна небесная, пища богов! Да ничего вкуснее я в своей жизни даже и не пробовал. Это было просто восхитительно, но были у всего этого и печальные последствия, вроде прошел месяц, но желудки у нас от подобной пищи отвыкли. Я, разумеется, съел не один «Сникерс», а четыре, запивая все это сладкой газировкой, от чего уже через двадцать минут вызывал ихтиандра, с жалостью извергая из своего желудка столь ценный и редкий шоколад. В такой ситуации я был не один, у всех это проявилось по-разному, ну что тут скажешь, жадность фраера сгубила, вот я потом дня два, наверное, грустным ходил. Вроде бы и объелся шоколадками, но переварить не успел, обидно.

Также у всей роты возникла острая неприязнь к нашему заряженному мальчику, которого каждую пятницу прямо от казармы забирал черный «Порш» и привозил в понедельник утром. Это многих бесило, и со временем, не знаю, то ли зависть, то ли обида на несправедливость мира взяла верх и надо мной. Я даже как-то спросил, зачем он вообще в армию пошел, раз ведет себя подобным образом. Его ответ просто всех убил: «Мне папа сказал, что каждый уважающий себя мужчина должен послужить в армии». Да уж, служит он, даже если убрать из расчета все его еженедельные увольнения, как он служит-то? Ничего не делает, ходит в тапочках, так как ножки натер, шагать не может, ничего вовремя сделать не может, даже подшиваться до сих пор нормально не научился, не говоря о том, чтобы ровно заправить кровать и выровнять ее по линии. Просто бесполезная биомасса, что постоянно шоркает своими тапочками по линолеуму. Но мы и тогда взяли себя в руки и решили, что и от него может быть польза, мол, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Решили, раз он гонят в увольнительные, то можем попросить его купить нам сладостей и сигарет, но хрена лысого! Здоровяк взбесился, заявил, что он не шестерка какая-то, и послал всех на хрен, ничего подобного делать он не собирается! Его в тот день чуть не отмудохали. С тех пор с ним никто не общается и не контактирует, так и ходит сам по себе.

Главной проблемой в казарме всегда оставались сигареты, многие заявляли, что будут бросать, но какой там. Бросишь тут. Армия – это то место, где люди обычно начинают курить, среди наших немало подобных ребят появилось, что даже и сигареты в руках не держали, а теперь дымят, словно паровозы. Нам, конечно, довелось разочек побывать героями роты, когда нашли на складе чью-то заначку, и коллега Валера сразу же сдал нас прапору. Прапор тогда посмеялся от души и оставил весь трофей нам. Мы этому были очень рады, а вот Валера с того дня также стал изгоем. Стукачей никто не любит нигде, а он так легко нас сдал, лишь бы самому отмазаться. Пока у нас были деньги, мы все же смогли найти канал поставки сигарет, правда, ценник был конский, но альтернатив у нас не было. Тут были солдатики-линейщики, у которых был свободный выход в военный городок, в котором жили местные военные, и там был магазин. И мы с ними наладили систему. Они приносят сигареты, мы покупаем, правда, одна пачка по цене трех. Линейщики неслабо так на нас нажились, но бизнес есть бизнес.

Воровство и стукачество также проявлялось в казарме, я не забывал про тот случай, когда дежурный по роте сдал меня и Санька с потрохами старшине за курение в туалете. Мы не подавали вида, что в курсе всего, и выжидали момент. И он настал, ночью, когда этот парень крепко спал, мы с Саньком, с трудом сдерживая смех, с помощью зеленки и ватной палочки написали ему на весь лоб «СТУКАЧ» и подвели глаза. Зеленка – это ведь неопасно, но вот смыть ее сложно. Утром мы, конечно, немного получили за это, а наш стукачек изо всех сил пытался смыть надпись со лба, но, разумеется, у него ничего не вышло. И потом он сидел в столовой, прикрывая свою надпись рукой. Зато теперь, если он продолжит службу в этой части, все местные будут в курсе, что это за фрукт по жизни, и не сомневаюсь, прием у него будет теплый.

Также ночью был пойман с поличным наш жмот Виталик. Один парень проснулся от какого-то шороха и, открыв глаза, увидел, как наш Виталик лазил по карманам аккуратно сложенной формы. Парень не растерялся и тут же вскочил с кровати, схватил Виталика за руку и закричал. Все проснулись, дежурный включил свет, и все увидели Виталика в майке, которую он заправил в трусы, вот только в районе живота майка странно топорщилась. Виталик что-то лепетал в свое оправдание, вот только все было понятно, ведь он был не в своем кубрике, а когда майку задрали, из нее вывалились сигареты и немного денег, которые он успел украсть. В ту ночь дежурил ротный, и он, разумеется, прибежал на крик, видя подобную картину, он забрал Виталика в канцелярию, откуда доносились смачные хлопки и крики. Утром зареванный Виталик с красными щеками отправился на свое место. Трогать его, разумеется, нам запретили, да никто и не собирался, понимая, что он сразу заложит, а потом из-за этой крысы получить срок никому не хотелось.

Но не одни мы были такими ночными деятелями, вся рота уже устала бороться с чушком, который буквально отказывался идти мыться. Это было просто ужасно, на улице была жара, мы постоянно маршировали, и все потели, запашок был тот еще. Стоило