Пассажир без возврата - Алексей Небоходов

Дмитрий стиснул зубы, ощущая, как внутри нарастает напряжение. Он не мог задать вопросов, но каждая их фраза требовала объяснений. Лиза не просто пленница, не просто жертва. Если её выбирали не случайно, значит, в этом был смысл. Но какой?

– Мы нашли упоминания о подобных случаях, – продолжала Варвара. – Это крайне редкое явление, но каждый раз, когда Лифтаскар выбирал владычицу, процесс был необратим. Люди исчезали, их прошлое стиралось. Они становились частью этого мира. Мы не знаем, можно ли этому помешать.

Заговорил Виталий. Глухо, с паузами, будто его голос пробивался сквозь статическое напряжение эфира:

– Её сознание изменится. Она примет всё происходящее не как угрозу, а как предначертанное. Если это случится, она сама не захочет возвращаться. Лифтаскар сделает её одной из тех, кто больше не думает о прошлом.

Дмитрий вновь слегка наклонил голову, стараясь сохранить видимость безразличия, но внутри него всё напряглось, каждое слово, долетавшее до него, вонзалось, как ледяной осколок. Если Пятаков заметит, что он отвлёкся, это может вызвать подозрение. Внутри бушевал хаос. Нужно было собирать информацию, узнавать больше. Если процесс обратим, если есть хотя бы шанс…

– Пока ритуал не завершён, Лиза ещё остаётся собой, – наконец сказала Варвара. – Но мы не знаем, как долго это продлится.

Дмитрий ощутил, как внутри поднимается тяжёлое, вязкое отчаяние, но стиснул зубы, подавляя его, не позволяя чувствам взять верх.

Он выдохнул, стараясь вернуть себя в реальность, но осознание накатывало лавиной, заставляя по—новому смотреть на этот мир, на людей, которые уже стали его частью, на тех, кто когда—то сопротивлялся, но в итоге принял свою роль.

Ему оставалось одно: узнать больше. Узнать всё, что можно. Найти Лизу прежде, чем она исчезнет.

На мгновение ему показалось, что Лифтаскар уже смотрит на него, что этот мир понимает, что в его сознании появилась трещина. И если он не будет осторожен, то вскоре эта трещина станет пропастью, а потом – его новой судьбой.

Дмитрий в последний раз посмотрел на Пятакова, запоминая его таким, каким он стал в Лифтаскаре: уверенным, самодовольным, принявшим правила этого мира без малейшего намерения бороться. В этом взгляде не было прощания, не было сожаления, только холодное осознание того, что между ними теперь лежала непреодолимая пропасть.

– Рад был поговорить, – произнёс Пятаков, поднимаясь с кресла и чуть наклоняя голову в насмешливом жесте. – Думаю, ты ещё осознаешь, насколько всё здесь устроено правильно.

Дмитрий лишь кивнул. Его мысли были уже далеко. Он знал: оставаться дольше опасно. Каждая минута в этом дворце давала Пятакову возможность укрепить своё влияние, завести его в разговоры, которые должны были заставить его сомневаться, качнуть грань, за которой начиналась настоящая потеря себя.

Он поднялся, позволил себе последний нейтральный взгляд и вышел. На улице воздух Лифтаскара был всё таким же густым, насыщенным чем—то тягучим, будто сам мир пытался проникнуть внутрь, просочиться в мысли, раствориться в крови. Вдали слышался ритмичный гул – приглушённый, но ощутимый, как биение гигантского сердца, наполнявшего этот мир своей жизнью. Дмитрий ускорил шаг, пересёк мост, ведущий к его покоям, стараясь удержать в голове главное: ему нужно сохранить ясность, не позволить этому месту размыть его волю.

Как только он вошёл внутрь, его встретили Лилитара и Сальфира. Они не спешили с расспросами, но их присутствие было слишком ощутимым, слишком пристальным. Дмитрий уловил этот взгляд, наполненный чем—то изучающим, будто они пытались определить, что изменилось в нём за время отсутствия.

– Ты чем—то обеспокоен, – первой заговорила Лилитара, скользя к нему с плавной, кошачьей грацией.

– Разве у нас есть повод для тревоги? – добавила Сальфира, подойдя с другой стороны.

Дмитрий знал, что скрывать от них что—либо бесполезно. Лифтаскар пронизывал всех его жителей, связывал, заставлял ощущать тончайшие колебания эмоций. Ему оставалось только выбрать, как именно вести разговор, чтобы узнать то, что ему было нужно.

Он позволил себе усталый вздох, короткое движение плечами, будто собирался ответить что—то неопределённое, но затем, выдержав паузу, всё же заговорил:

– Я видел Пятакова. Он доволен своим положением, даже слишком.

– Конечно, – мягко улыбнулась Лилитара. – Он понял суть этого мира.

– Он подчинился ей, – уточнила Сальфира, её губы тронула лёгкая усмешка.

Дмитрий кивнул, не выражая эмоций, но, удерживая в голосе ленивую заинтересованность, продолжил:

– Я так понял, Пятаков теперь канцлер при владычице острова. А кто она, эта владычица? И чем она занимается?

Лилитара с улыбкой склонила голову набок, словно его вопрос её позабавил.

– Ты пытаешься говорить о ней, как о человеке, Дмитрий. Но владычица – это не должность, не просто титул. Она – сущность Лифтаскара, его дыхание, его ритм.

Сальфира сделала пару шагов, обошла Дмитрия, её лёгкие, текучие движения казались неестественными, будто она скользила, а не шла.

– Этот остров живёт за счёт желания, – произнесла она, её голос был мягким, но в нём чувствовалась странная, завораживающая сила. – И владычица – это его проводник. Она соединяет всех, кто здесь находится, с самим миром.

Лилитара коснулась пальцами его запястья, её прикосновение было прохладным, почти электрическим.

– Понимаешь, Дим, здесь всё построено на отдаче и приёме. Чем больше владычица принимает, тем сильнее становится остров. Она – сосуд, в который втекает жажда её подданных, и чем больше их поклонение, тем мощнее она.

Дмитрий сдержался, чтобы не выдать своего напряжения.

– То есть, она управляет не людьми, а их желаниями?

– Именно, – Сальфира улыбнулась, её губы чуть дрогнули, выдавая удовлетворение от его догадки. – Здесь не нужно приказывать, не нужно держать кого—то в страхе. Всё строится на поклонении. Люди сами хотят быть частью её власти, потому что в этом они находят высшее наслаждение.

Лилитара чуть приблизилась, её дыхание коснулось его шеи.

– Каждую неделю, в особую ночь, владычица принимает своих подданных. Все, кто живёт здесь, собираются в залах наслаждения, и каждый получает возможность разделить с ней эту ночь. Они отдают ей себя, свою преданность, свою страсть. А она, принимая их, становится ещё сильнее.

Дмитрий опустил взгляд, скрывая выражение лица:

– Она занимается любовью со всеми своими подданными?

– Это не просто акт, – прошептала Сальфира, её голос звучал завораживающе. – Это ритуал. Обряд поклонения.

– Без него остров не сможет существовать, – добавила Лилитара. – Без её силы, без энергии, которую она получает, всё здесь начнёт увядать.

Дмитрий почувствовал, как что—то холодное разлилось внутри. Всё в этом мире было построено на подчинении, но теперь он видел, насколько глубоко