Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

людей и всех наций, столица всего, место, где проводятся обсуждения, благодаря которым самолёты должны быть остановлены, а их поручения — предотвращены». Генеральному секретарю Джаиди нравится эта цитата, но не по той причине, по которой она нравится мне. Если вдуматься, в ней нет ни одного правдивого утверждения. Всё это ложь. Расовое братство… попробуйте быть арабом или африканцем. Дом всех людей и всех наций… столица всего… Всё это неправда. Единственный раз, когда эти обсуждения остановили полёты самолётов, был в Боснии, когда сербы убивали мусульман, а Запад стоял в стороне. Вот тогда Организация Объединённых Наций отступает».

«На самом деле я согласен с большей частью того, что вы говорите», — сказал Херрик.

«Это потому, что вы умная женщина», — сказала Лоз. «И вы понимаете в глубине души, что так дальше продолжаться не может. Всё нужно менять извне. Там царит коррупция. Им владеете вы, евреи и американцы. Вы управляете им, как будто это ваш задний двор. Как вы думаете, сколько раз американцы накладывали вето на резолюции Совета Безопасности против Израиля?»

Херрик пожала плечами и сказала, что не знает.

«Конечно, нет, потому что вы не замечаете этих вещей. Но мы, арабы, считаем. Ответ: тридцать четыре раза за последние три десятилетия. Какие шансы у палестинцев с такой статистикой?»

«Вы летаете самолетами?» — спокойно спросила она.

«Мы солдаты, мы сражаемся на земле».

«Значит, оружие и взрывчатка – бомбы?»

«Нет, Исида, я тебе не скажу. Скоро увидишь. Ты всё увидишь отсюда и услышишь о других наших планах».

«Терпение, маленькая девочка».

Харланд израсходовал большую часть своего незаконного запаса обезболивающих и теперь чувствовал себя отчётливо скверно. Его сестра Гарриет составляла ему компанию в бессонные ночи, читая ему дневник Сэмюэля Пипса, который, по её словам, идеально сочетал в себе увлекательность и пространность. Она обещала ему уйти, как только он заснёт, но, похоже, это произойдёт ещё нескоро, потому что Харланд никак не мог привыкнуть к ощущению сна на животе, особенно теперь, когда обезболивающие вызвали у него расстройство желудка.

«Подожди минутку», — сказал он Гарриет.

Она лучезарно улыбнулась. «Что, дорогой?»

«Думаю, мне стоит кое-кого проверить. С сегодняшнего дня от неё ничего не было». Он с трудом поднялся с кровати, спустил ноги на пол и нащупал телефон, спрятанный в косметичке. Он набрал номер Херрика и подождал. Телефон прозвонил десять раз, прежде чем она ответила.

«Как дела?» — спросил он.

«Хорошо», — ответила она.

'Что ты делаешь?'

«Смотрю на дождь. Здесь сильный шторм».

'Ты в порядке?'

«Конечно. Я выпил бокал вина с Оллинсом в баре. Он такой обаятельный. А теперь я вернулся в номер отеля с бутылкой красного и книгой.

«Это здорово. Я не мог бы быть счастливее и спокойнее».

«Исида, с тобой все в порядке?»

«Конечно, я просто немного сонный. Завтра рано вставать. А теперь пора вешать трубку».

«Исида? Исида?»

Она ушла.

«Что-то не так», — сказал он, глядя на Харриет. «В смысле, рядом с этой женщиной ты выглядишь чопорной и неряшливой. Она совершенно одержима. Не спит, пока не решит проблему тысячью разных способов. Я никогда раньше не видел никого похожего на неё — во всяком случае, на моей прежней работе».

«Кажется, ты влюблена», — сказала Гарриет.

Харланд отмахнулся от этого. «Дело в том, что всё, что она сказала, было ложью. Например, она сказала, что была в баре с Оллинсом. Она сказала, что он был обаятельным. Какими бы ни были его достоинства, специальный агент Оллинс не обаятелен».

В данных обстоятельствах совершенно не похоже на неё — свернуться калачиком с книгой и бутылкой красного вина. Получается, что, когда она сказала, что не может быть счастливее или спокойнее, она имела в виду прямо противоположное. Должно быть, у неё какие-то проблемы.

Харриет увидела, что он настроен серьёзно. «Что ты собираешься делать?»

«Я позвоню Текману, а потом попробую Оллинсу».

Стоя в центре комнаты, Херрик опустил телефон и намеренно нажал кнопку, чтобы завершить звонок, на котором Лоз с некоторым удовольствием настояла, пока он прижимал пистолет Фойзи к ее шее.

«Это было здорово, Айсис. Ты настоящая актриса». Лоз положила руку ей на плечо и вернула пистолет Фойзи. «В другое время и в другом месте мы были бы идеальной парой. Как сказал Пророк, «вкусить друг друга».

Она посмотрела ему в глаза и увидела, как дернулись зрачки, и решила, что это глубокое и безумное недоумение. «Ты понимаешь, что делаешь? Я имею в виду, ты хоть немного понимаешь боль других людей?»

«Конечно, знаю. Взгляните на Карима. Я сделал всё, что только может сделать мужчина для своего друга. Я очистил и вылечил его тело, щедро использовал своё мастерство, чтобы залечить его раны. Это понимание боли и доказательство того, насколько я ему обязан».

«Чем Карим отличается от людей, которых ты убьёшь завтра? Когда Лангер взорвёт свою бомбу, или Аджами распространит яд, отравляющий тела детей и беременных женщин, или Азиз Халиль выкашляет своих микробов, они, по всей вероятности, убьют людей, обладающих гораздо большей способностью к добру, чем ты, Карим или я. Почему Карима нужно спасти, а этих людей уничтожить?»

Лоз выглядел слегка обеспокоенным. «Я не обязан перед тобой отвечать».

«Но ты же это делаешь», — яростно сказала она, рубя воздух одной рукой. Другой рукой она сунула раскрытый телефон в карман. «Это я спасла Карима Хана, а не ты. Я рисковала карьерой, чтобы предотвратить пытки этого человека. Если не веришь мне, спроси Гиббонса. Он знает, что я сделала. Он знает, что я рисковала жизнью отца, чтобы освободить Хана и передать его тебе». Она потянулась к карману и нажала кнопку в правом углу клавиатуры. «Ты должен мне объясниться, и твой долг перед собой — примирить эти вещи в своей голове — ненависть и любовь к человечеству. Потому что любовь, которую ты исповедуешь к Кариму и Яхье, — просто эгоизм, если ты не осознаёшь, что то, что ты любишь в них, — это человеческая часть, то, что есть у всех нас общее».

Лоз погрозил пальцем. «Если бы я провёл с тобой хоть немного времени, я бы с ума сошёл от этих твоих аргументов».

«Это не я тебя с ума сводю, — печально сказала она, — а разум». Она остановилась и, повысив голос, спросила: «Как ты думаешь, какая польза от завтрашнего взрыва здания ООН? Что думают Лангер, Халиль, Аджами, Латиах и Фатх? Конечно, они убьют кучу людей в ООН,