Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Херрика бесшумно упал на стол, но телефон остался в кармане. Фойзи что-то пробормотал и отложил телефон в сторону, затем начал перебирать вещи Евы, сначала осмотрев её мобильный телефон, затем американский паспорт и сложенный листок бумаги. Он протянул его ей.

«Это рецепт для моей матери. У неё рак. Её зовут Рат».

«На иврите», — сказал Фойзи и положил записку в верхний карман.

Он подошёл к двери в конце, открыл её и жестом пригласил их войти. Херрик увидел комнату, освещённую преимущественно свечами. В воздухе витал аромат благовоний и доносились слабые звуки музыки – суфийского песнопения, которое Херрик слышал на острове.

Сэмми Лоз сидел, согнувшись, в центре комнаты, работая над своим лечением.

Карим Хан лежал на кровати, одетый только в набедренную повязку.

Лоз поднёс руку к губам. «Мы будем говорить тихо. Карим спит».

Его руки снова коснулись ноги Хана. «Мы ждали вас, женщины, но не этого человека. Кто это, Фойзи?»

«Человек, который пытал Хана, — сказал Фойзи. — Он последовал за мной сюда».

«Интересно», — сказал Лоз. Он отпустил ногу Хана и отошёл от кровати. «Мы пришли к выводу, что лучше всего путешествовать с Каримом под действием успокоительного».

Это, безусловно, помогло ему выздороветь, но он, несомненно, скоро очнётся, и тогда, я думаю, ему будет полезно встретиться с человеком, ответственным за его пытки. Для него будет приятной симметрией увидеть, как его преследователь будет убит. А теперь скажи мне, кто это, — сказал он, подойдя к Еве. — Красивая прямая осанка и крепкая, хорошо натренированная фигура.

Ева ответила ему взглядом, полным отсутствия страха, и ничего не сказала.

Херрик впитал Лоза. Он отпустил бороду, которая придала его подбородку заметную горбинку, и он казался худее. Дикое выражение, которое она видела в его глазах на острове, сменилось, как ей показалось, довольно самодовольным спокойствием.

Он помахал пультом перед проигрывателем компакт-дисков, чтобы выключить музыку. «Айсис, кто эта женщина?»

«Не знаю. Она пыталась помочь мне найти это место. Тебе следует её отпустить. Она не имеет к этому никакого отношения».

Фойзи протянул ему паспорт и листок бумаги. Лоз зачитал имя Раффаэллы Кляйн.

«Она израильтянка», — сказал Фойзи.

Лоз бросил паспорт и бумагу, отряхнул руки о белую рубашку, затем поправил маленькую белую шляпу, которая символизировала его паломничество в Мекку во время хаджа. «Она имеет к тебе самое непосредственное отношение, Исида».

Видите ли, мы следим за всеми входами и выходами в моей комнате. Он указал на монитор, стоящий на стопке телефонных справочников. Экран был поделён между видом на кабинет врача и одной из стоек регистратуры. Они наблюдали за всем этим около часа.

«Теперь я жалею, что не попросил Фойзи установить микрофоны. Но тогда мы не знали, что к нам приедут такие интересные гости». Он резко посмотрел на Херрика. «Зачем вы сюда пришли?»

«Как вам удалось выбраться с острова?» — резко ответила она.

Лоз поднял ладонь в воздух, словно держа поднос с блюдом. «Фойзи нам помог. Я нанял его для этого прошлой ночью на острове. Британская разведка платила мистеру Фойзи совсем немного. Я мог бы заплатить гораздо больше. Всё очень просто. Именно Фойзи подал мне идею подложить тела погибших, чтобы создать впечатление, что мы все погибли в результате ракетного удара. Удачно получилось, не правда ли? И мы смогли без проблем добраться до Марокко и Канады».

«Чтобы на канадской границе меня подобрал Юсеф Рахе – Поэт?»

сказал Херрик.

«Яхья. Его звали Яхья аз-Зарун. Не было никого, кто был бы ему равен. Никого! А теперь он мёртв, убит британскими шпионами».

«Вообще-то, полиция», — сказал Херрик. «Но давайте не забывать, что Рэйх приказал пытать и убить человека, чтобы всё выглядело так, будто он умер. Вряд ли это можно назвать героизмом».

«Предатель», — сказал Лоз. «Грязный еврейский шпион».

Херрик почувствовал, как Ева напряглась, и понял, что она, должно быть, знала человека, о котором они говорили. Моссад, несомненно, был связан с сетью Рахе-Лоз с самого начала.

«Сядь!» — вдруг закричал он.

Фойзи взмахнул пистолетом, и все опустились на пол. Херрик и Ева прислонились к стене, а Гиббонс сидел прямо, скрестив ноги. Лоз вернулась к Хану и начала гладить его по задней поверхности ног. Похоже, он решил сосредоточиться на процедуре и почти час ничего им не говорил. Херрик обвела взглядом комнату.

Возле окон стояла чаша, полная свечей, пламя которых дрожало на сквозняке, и несколько грязных тарелок с остатками еды. На столе красовалась арабская надпись, упомянутая Харландом. Там же лежали книги, Коран и другие тексты. Одна из них, озаглавленная «Хадисы и изречения Пророка», лежала на сиденье новой, но искусно сделанной инвалидной коляски, очевидно, купленной для Хана.

Все трое обменялись взглядами, но каждый раз, когда между ними происходило что-то значимое, Фойзи отрывался от

Херрик махнул в их сторону пистолетом. Наконец Лоз потянулся, хрустнул костяшками пальцев и отошёл от Хана к окнам.

«Как долго вы собираетесь нас здесь держать?» — спросил Херрик.

«Не сейчас, пожалуйста», — сказал он. Казалось, он был заворожён прохождением шторма, который пронёсся с юга и устроил над океаном потрясающее зрелище.

В конце концов, Херрик не выдержал и начал переводить надпись в рамке: «Благородный человек не притворяется знатным, так же как красноречивый человек не притворяется красноречивым. Когда человек преувеличивает свои достоинства, это потому, что ему чего-то не хватает». Она помолчала. «Почему это так много для вас значит?»

Лоз не обернулся. «Потому что это были первые слова, сказанные мне Яхьей посреди перестрелки в Боснии. Можете себе представить такое присутствие духа? Позже он дал мне это в напоминание о дружбе, которая зародилась в тот самый момент много лет назад».

«А как насчёт последней части цитаты?» — спросила Херрик. Она повернулась и прочитала: «Гордыня отвратительна. Она хуже жестокости, которая есть худший из всех грехов». Разве вам не приходило в голову, что акция, которую вы с Яхьей запланировали на завтра в Европе, представляет собой худший вид жестокости — убийство и калечение невинных мужчин и женщин. Страдания настолько невыносимы, что их почти невозможно вообразить».

Он медленно поднялся и поправил халат. «Мы всегда такие», — сказал он Фойзи, словно объясняя ему давнюю и непростую дружбу.

«Например?» — спросила она. «В прошлый раз, когда мы виделись, ты пытался меня изнасиловать. Расскажи Фойзи, что ты делал в бане, когда упали ракеты. Уверена, он понятия не имеет, что ты пытался это сделать».

Он промчался по комнате со скоростью кошки, схватил