Приговор окончательный! - Сергей Григорьевич Алтухов

— Давай ложиться спать, — Нина щелкнула выключателем телевизора.

— Да, да, — послать в Красноярск, — услышала она в ответ.

— Совсем зарапортовался, — заключила жена.

Глава 6

На следующий день, переговорив с Карташовым, капитан направился в спецмонтажное управление. Пошел пешком. Путь оказался недолгим.

Капитану отвели пустующий кабинет Боровца, и он попросил позвать Фадину. Экономист явилась довольно быстро. Яркая блондинка с трогательной ямочкой на щеке подтвердила показания Боровца в основной части.

— Да, действительно, проморгала тысячу рублей при сдаче в сберкассу. Василий Иванович выручил, но...

Вот это-то маленькое «но» и заинтересовало капитана. Начальник управления утверждал, что полученные от фиктивного рацпредложения деньги пошли на покрытие его личных расходов в командировках и этой тысячи в том числе.

А Фадина показала другое. Теребя в руках кончик узкого ремешка, перехватывавшего ее платье в талии, она, смущенно потупив глаза, заявила:

— Василий Иванович помог мне. Но ведь я с ним рассчиталась.

— Как? — Пантюхов отодвинул протокол.

— Ну, он через месяц после этого случая вызвал меня, — Нонна Степановна оставила в покое поясок. — Попросил вернуть долг. Мол, деньги брал в подотчет и бухгалтерия с него требует. — Экономист говорила все медленнее. — У меня такой суммы не было. Тогда Боровец вызвал главбуха и распорядился выдать мне авансом тысячу рублей с погашением по пятьдесят рублей в месяц.

— И вам выдали?! — усомнился капитан. — Это же нарушение всех правил.

— Выдали.

Капитан удивленно развел руками.

Так, товарищ Боровец. Выходит, не покрывали вы незаконным вознаграждением эту тысячу. Весьма вероятно, что и другие производственные расходы — плод вашей фантазии. Куда же тогда пошли денежки?

— Вы все мне сказали?

Фадина устало посмотрела на исписанный почти до конца лист допроса. На высоком открытом лбу обозначилась легкая морщинка. Пантюхову показалось, что Нонна Степановна чего-то стесняется, но старается не показать вида.

— Ничего больше там, в Сальянах, в гостинице вам Боровец не говорил и не предлагал, когда одолжил эту самую тысячу? — Пантюхов заметил быстрый взгляд, брошенный на него. — Учтите, для следствия крайне важна любая мелочь. Не торопитесь отвечать. Припомните все. Как вел себя Боровец, когда давал вам эту злосчастную тысячу.

Нонна Степановна вдруг, словно решившись, выговорила с запинкой.

— Н-не знаю, стоит ли говорить? Но если все очень важно... Только вы этого не пишите, — вдруг попросила она. — Он не сразу тогда ушел из моего номера. Только на следующее утро. — Фадина совсем опустила голову. — Вы не думайте... Но эта тысяча... Что мне было делать?

Фадина ушла, а Пантюхов еще некоторое время сидел в раздумье. Выходит, Василий Иванович к тому же еще не прочь позабавиться. Ишь как подчиненную облагодетельствовал: попала в беду — помогу, но не даром.

Со стороны Красного проспекта в кабинет доносился приглушенный шум машин. Все куда-то ехали, спешили. «Надо и мне поторапливаться», — заключил капитан.

В это время скрипнула входная дверь кабинета. На пороге показался невысокого роста пожилой человек с коричневой кожаной папкой в руках.

— Разрешите?

— Пожалуйста, проходите, — пригласил Пантюхов.

— Свиридов Евгений Петрович, — отрекомендовался посетитель, — инженер по технике безопасности.

— Слушаю вас, — капитан достал новый бланк протокола.

— Вы, извините за нескромность, дело Боровца будете вести? — поинтересовался Свиридов.

Пантюхов кивнул в ответ.

— Я, собственно, — старичок оглянулся по сторонам, словно убеждаясь, что их никто не может услышать, — посчитал своим долгом прийти.

— И правильно сделали, — поощрил капитан. — По ходу следствия нам так или иначе придется побеседовать со многими сотрудниками управления. Так что вы мне хотели сказать?

— Видите ли, — старичок тщательно высморкался и спрятал скомканный платок в карман серого опрятного пиджака. — Суть дела в том, что я бывший начальник этого, с позволения сказать, учреждения. — Он обвел тоскующим взглядом просторный хорошо меблированный кабинет. — Не один год просидел на том кресле, на котором сейчас вы сидите. — Свиридов вдруг замолчал, будто что-то припоминая. — Только не подумайте, — он поднял на Пантюхова мигающие старческие глаза, — что я пришел с целью насолить своему преемнику. Ни в коем разе!

Узда начальника управления за много лет основательно натерла мне шею. — Свиридов слабо улыбнулся. — Жесткая это, надо сказать, уздечка! Не всякий выдержит. Вот и я, — Евгений Петрович махнул сухонькой ручкой, — в одно прекрасное время спекся и все тут. Ничего не поделаешь. Сплошные командировки по участкам, разъезды, переезды, нервотрепка дали себя знать. Ну, а на нашей работе — не можешь ездить по трассе — какой из тебя руководитель? — он удрученно вздохнул. — В общем, ноша стала тяжела, и меня от нее избавили.

Капитан слушал. Не перебивал и не торопил, но, заметив, что Евгений Петрович снова замолчал, решил помочь ему.

— Вот вы говорите, что долго возглавляли управление, — обратился он к Свиридову. — Как по-вашему, что изменилось с приходом Боровца? Новая метла ведь по-новому метет. И уж вам-то это должно быть более, чем кому-либо другому, заметно.

Евгений Петрович положил свою папку на стол.

— Что изменилось? Многое. — В его голосе прозвучала плохо скрытая обида. — Если при мне в последние годы план был в постоянном прогаре, то при Боровце он стал перевыполняться. Переходящее знамя у нас прочно обосновалось. Только, — Свиридов искоса взглянул на красные петлицы капитана, — вас ведь наверняка не только победные реляции интересуют. Исходя из факта вашего здесь присутствия, скорее — обратная сторона успеха занимает? — Он сжал пальцами сиденье стула и сильно ссутулился. — Еще раз повторяю: конкретных фактов у меня нет. И нет цели очернить кого-либо. Но в качестве наблюдателя могу поделиться, — Пантюхов удвоил внимание, — одной, но, по-моему, существенной деталью. При Боровце удесятирилась, а, может, и дважды удесятирилась рационализаторская инициативность наших сотрудников.

«Вот оно», — отметил про себя капитан.

— Представьте, — продолжал Евгений Петрович, — люди работают практически одни и те же. Условия остались прежними. Но при мне БРИЗ еле-еле выжимал одно-два сереньких рацпредложеньица в год. А с приходом Василия Ивановича вдруг все, кому не лень, стали подавать одно предложение за другим. Да какие! — Свиридов покачал головой. — На десятки и сотни тысяч рублей экономии. Надо же, как людей прорвало. А ведь я