Приговор окончательный! - Сергей Григорьевич Алтухов

вовсе не гасил изобретательскую искру. Никому из новаторов поперек дороги не становился. Наоборот, призывал и убеждал искать разумные решения многих наших технических проблем. Но вот, поди ж ты...

Визит Свиридова оставил у капитана двойственное впечатление. С одной стороны, подтверждалась его мысль о необходимости тщательной проверки рацпредложений, поданных за период руководства Боровца. С другой — не оставляла мысль: не Свиридов ли автор анонимных сигналов в милицию? Тогда почему не скажет прямо? Может, боится, но чего?

Как бы там ни было, а Пантюхов решил поскорее заняться самими рацпредложениями. По его просьбе секретарь БРИЗа принес ему три объемистых папки с потрепанными краями картонных обложек. Здесь было все. И отчеты о деятельности бюро по рационализации и изобретательству, и сами рацпредложения.

Посмотрев схематические графики и сравнительные данные, капитан довольно быстро убедился в правдивости сказанного Свиридовым. Если до 1966 года кривая роста экономии государственных средств тянулась почти параллельно горизонтальной оси графика и нигде не превышала 15-20 тысяч рублей в год, то в восьмой пятилетке она резко скакнула вверх. Экономический эффект от рационализаторства стал исчисляться сотнями тысяч.

«Однако и раскочегарил Боровец рационализаторскую топку...» — присвистнул Леонид Тимофеевич.

Он внимательно стал вчитываться в суть подаваемых предложений, мелкие предложения с авторскими вознаграждениями в десять, двадцать пять, пятьдесят рублей спокойно пропускал. А номера тех рацпредложений, за которые авторам выплачивалось свыше пятисот рублей, стал выписывать на отдельный листок.

Он, естественно, не был специалистом в области кабельной связи и не мог, тем более с первой прикидки, определить, какие именно предложения могут оказаться ложными. Но здравый смысл подсказывал, что искать их нужно в самом высокооплачиваемом ряду.

У него уже стало рябить в глазах от почерков различных авторов, когда он натолкнулся на рацпредложение номер двадцать. Оно было подано 13 февраля 1968 года. Вознаграждение составило 2342 рубля. И, что самое интересное, авторами являлись начальник управления Боровец и председатель БРИЗа главный инженер Удальцов.

Пантюхов отметил у себя на листочке номер предложения и переписал название: «Механизированная прокладка кабеля через каналы и арыки вместо предусмотренной проектом ручной прокладки».

Пантюхов хорошо сознавал, что предложение вполне может быть и подлинным. Но на всякий случай внес его в свой список.

Рабочий день сотрудников управления уже подошел к концу, а капитан так и не закончил просмотр первой папки. Но начало было положено и оставалось только продолжать развертывать цепочку. Чем он и занялся в последующие дни. Результатом этой работы явился список в одиннадцать рацпредложений. В нескольких из них, тоже, кстати сказать, щедро оплаченных, проходил автором начальник производственно-технического отдела Дмитрий Алексеевич Буянов. Пантюхова насторожил тот факт, что предложения поданы единолично начальником ПТО. Даже не в соавторстве с прорабами, работающими на указанных в рацпредложениях участках. Ведь начальник производственно-технического отдела по роду своей деятельности не принимает непосредственного участия в прокладке кабельной линии связи. И вряд ли представляет обстановку на местах лучше, чем прорабы.

Но это были пока лишь домыслы. Непосредственно рацпредложениями капитан собирался заняться в ближайшем будущем. А сейчас требовали разрешения более срочные дела. В том числе — предстоял разговор с Карташовым, который только что вернулся из Красноярска.

Глава 7

Лейтенанту было что рассказать старшему следователю. В город на Енисее он приехал рано утром. Всю дорогу в поезде настроение было скверное. На работе уйма собственных дел. Но вот приказали помогать капитану. Правда, обещали в дальнейшем, если того потребует расследование, придать Пантюхову других, специально выделенных, помощников. А пока... Кто первый вышел на Боровца, тот и помогает.

В областном управлении лейтенант работал недавно. Многому приходилось учиться у старших товарищей, которые, правду сказать, далеко не всегда располагали свободным временем. Но тем не менее не бросали молодых на произвол судьбы. Командировка по делу, которое вел Пантюхов, конечно, была довольно обременительной для Карташова нагрузкой. Но с другой стороны, он прекрасно понимал, какой великолепной школой может быть для него, новичка, даже кратковременное сотрудничество с таким опытным мастером следствия. Молва о нем шла добрая. Взять хотя бы нашумевшее дело горпромторга. Каких акул от торговли выявило расследование.

Леонид Тимофеевич не кичится заслугами, не окружает приемы своей работы профессиональной тайной. Провожая Карташова в дорогу, надавал кучу полезных советов. Куда сходить, с чего начать, чего не забыть: подробно проинструктировал. А за свою, пусть и недолгую, практику Карташову приходилось встречать и другое. «Тебе дано задание, а как выполнять — думай сам, — скажет иной коллега. — На то у тебя и звездочки на погонах». В противоположность таким «учителям» Леонид Тимофеевич был замечательным наставником: о деле думал больше, чем о славе. И молодых тому же учил.

В Красноярск Карташов прибыл рано утром. Отдельный специализированный участок удалось отыскать не сразу. Пришлось сменить несколько автобусов, проехать по мосту через Енисей. Наконец он оказался на самой окраине города перед одноэтажным домиком. В огороженном деревянным забором дворе стоял грузовик с барабаном черного кабеля. Несколько рабочих разматывали металлический трос.

Карташов разыскал инспектора по кадрам. Им оказалась техник-нормировщик Желнина. Худая, с сильно выпирающими ключицами, Мария Никифоровна с испугом уставилась на малиновое удостоверение с золотистыми буквами и гербом на обложке. От растерянности она даже не предложила лейтенанту сесть, и они некоторое время так и стояли возле ее рабочего столика. И только когда Карташов попросил показать ему учетную карточку жены Боровца, Желнина несколько опомнилась.

— А вы знаете, ее у нас нет, — взволнованным голосом произнесла она.

— То есть как нет? — Карташов поплотнее прикрыл дверь закутка. — Куда же она делась?

— Да ее и не было, — более спокойно продолжала Желнина. — Как-то мы переводили ей в Новосибирск деньги по нарядам, которые выписывал наш прораб. Но это — за очень кратковременную работу. Возможно, в Новосибирске, в управлении, и есть документы. На месяц или два ее оформляли к нам, кажется, кабельщиком-спайщиком. А у нас, — она повернулась к шкафчику и достала нужную папку, — только вот эта копия из приказа по Новосибирскому управлению.

Карташов взял раскрытую папку и придвинулся к окошку, выходящему во двор.

— «...§ 3, — прочитал он в копии приказа, отпечатанной на тоненькой папиросной бумаге. — Зачислить Боровец Клавдию Михайловну кабельщиком-спайщиком на временную работу». Выписка была датирована летом прошлого года и подписана заместителем Боровца Арефьевым.

«Смотри не только бумаги. С людьми поговори, с рабочими. Видел ли кто из них жену Боровца на участке», — вспомнилось лейтенанту напутствие Пантюхова.

Записав показания кадровика, Карташов с выпиской