Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

Оба родителя почти одновременно покачали головами:

– Вполне вероятно… Нельзя сказать наверняка.

Сыщик на мгновение прикрыл глаза, а затем нетерпеливо махнул рукой:

– Нет, нет, это совершенно не приближает нас к разгадке! Лучше скажите где, собственно, были вы в момент преступления?

Мадам Лябрюйер наградила гостя из Экса полным возмущения взглядом, но всё же без колебаний ответила:

– Что ж, месье, если вам так угодно, мы с мужем были на пасхальной мессе!

Месье Лябрюйер подтвердил слова жены сдержанным кивком и добавил:

– Именно так.

Сыщик задумчиво поглядел в окно и проговорил:

– Полицейские говорили с женщиной, которая нашла тело, и спросили, не было ли поблизости кого-либо, кто пришёл в тот момент стирать бельё или же просто проходил мимо прачечной. Она ответила, что никого не видела – ни в тот момент, ни ранее, поскольку окна её дома выходят прямо на прачечную, а сама она по обыкновению своему следила за всем, что происходило на улице.

Месье Лябрюйер встревоженно уточнил:

– Её спросили, не видела ли она кого-то между одиннадцатью часами и половиной первого?

– Разумеется, – эхом отозвался Мишель Луазон, словно сам думал о том же. – Однако та сообщила, что как раз в тот промежуток времени ей пришлось ненадолго отойти, чтобы забрать из церкви внуков. Произошло это примерно без четверти одиннадцать и длилось не больше десяти минут. Её падчерица это подтвердила.

Месье Лябрюйер сокрушенно вздохнул и спросил с надеждой в голосе:

– Месье Луазон, раз вы снова приехали из Экса, скажите, удалось ли отыскать хоть какие-то зацепки?

– Ничего особенного: лишь следы деревянных башмаков. На данный момент это всё, чем мы располагаем. Не считая, разумеется, ножа, хотя только что мы выяснили, что он принадлежит вам.

– А что тут выяснять, я и раньше этого не скрывал…

– Я обязательно сообщу, как только узнаю что-нибудь новое. А сейчас я вынужден вас оставить.

* * *

Сыщик напоследок принёс безутешной чете свои искренние соболезнования и отправился поговорить с обнаружившей труп женщиной, которая жила прямо напротив общественной прачечной.

Он постучал в дверь, и через какое-то время ему открыла дама с высокой прической, мадам Жонкур: именно она обнаружила труп Сидони. Сыщик представился и сказал, что хотел бы задать ей еще несколько вопросов, касавшихся случившегося. Она пригласила Луазона внутрь, провела в гостиную и гостеприимно указала на один из стульев. Усаживаясь, сыщик с любопытством оглядел помещение. Дом был старым, если не сказать обветшалым, а пара его окон действительно выходила на ту улицу, где находилась злополучная прачечная. Сама комната была переполнена всевозможными вещами, преимущественно одеждой: по стенам были развешаны традиционные провансальские сарафаны, а под потолком причудливыми ажурными гирляндами висели чепчики и платки.

Когда мадам Жонкур расположилась напротив него, Луазон заговорил:

– На месте преступления были обнаружены следы деревянных башмаков, и я хотел бы сравнить их с вашими. Не извольте беспокоиться, это обычное дело…

– Нет-нет, ничего страшного, я понимаю, – с готовностью отозвалась его собеседница и вскоре вернулась с парой обуви. – Вот они!

– Замечательно.

Сыщик выудил из кармана сантиметр и, сделав необходимые замеры, отметил, что размеры подошвы полностью соответствуют найденным две недели назад в прачечной отпечаткам. Не укрылась от его внимания и другая деталь: каблук левого башмака был обломан.

– Мадам Жонкур, – медленно проговорил Мишель Луазон, – не соизволите ли вы записать вместе со мной ваши показания?

– Это ещё зачем?

– Просто я абсолютно убеждён, что именно вы убили Сидони Лябрюйер!

– А вы попробуйте это доказать!

– Что ж, извольте. Вы и впрямь действовали весьма осторожно и постарались не оставить следствию никаких зацепок. Решение идти за жертвой след в след по утоптанному земляному полу прачечной – и вовсе идея в высшей степени хитроумная. Однако вы не учли одну деталь, которую я заметил сразу же: сломанный каблук на вашем левом башмаке. У Сидони с обувью все было в порядке.

Это Мишель Луазон явно блефовал. Он ничего не знал про обувь убитой, да и обломанный каблук на следах двухнедельной давности – это было лишь случайное наблюдение местного полицейского Бернара, на которое никто не обратил внимания. Ему просто пришла в голову такая идея, и он решил посмотреть, какой будет реакция этой женщины. И он продолжил блефовать:

– Ударив девушку ножом, вы обставили всё как самоубийство, покинули место преступления и, прикинувшись несчастной овечкой, побежали сообщить, что мол вы нашли в прачечной труп. Кричали вы при этом довольно правдоподобно и громко, так что заподозрить вас никому и в голову не пришло!

Сыщик особо не надеялся на эффект своей провокации. Это был его обычный приёмчик, и примерно в семи случаях из десяти он выслушивал резкую отповедь с пожеланием не опускаться до дурацких фантазий. Сейчас он, однако, попал точно в цель. Лицо мадам Жонкур Луизы стало пунцовым. Она пристально смотрела на него с минуту, а потом вдруг вскинула голову и расхохоталась:

– Что ж, так и есть: это я её прирезала. Я ненавидела эту мерзавку! Нечего было воровать мое бельё. Вы только подумайте: она украла совсем ещё новёхонькую сорочку и два носовых платка!

– Зачем же ей было это делать? Быть может, все было наоборот, и это вы забрали пару вещей из корзинки убитой? Примерно так же, как вы выкрали нож из лавки ее отца.

– Нет! Нет, это все она! Воровка! – яростно прокричала мадам Жонкур, и лицо её побагровело.

Мишель Луазон пожал плечами, медленно недоверчиво покачал головой и промолвил:

– Умереть в столь юном возрасте за сорочку и пару платков…

* * *

Потом был суд. Присяжные постановили, что мадам Жонкур помешалась на клептомании и совершила свое страшное преступление в невменяемом состоянии. Оказавшись в психиатрической лечебнице, она покончила с собой, повесившись на бельевой верёвке.

Что же до нашего сыщика Мишеля Луазона, то он по-дружески уступил все лавры раскрытия этого преступления своему другу Морису Лямотту, а тот в благодарность подарил ему бутылку замечательного розового провансальского вина 2000 года с ароматами лесных ягод и пряными нотками производства знаменитой в округе компании Жан-Жака Бребана. Потом он расследовал еще немало преступлений, а старый деревянный башмак с обломанным каблуком занял почётное место на его личной полке с трофеями. Как говорится, в назидание себе и другим…

Чёртов флик

Инспектор Лямотт наблюдал за девчонкой, милой девочкой, разве что, наверное, слишком сильно накрашенной, если оценивать на его вкус. Словно маска поверх лица – ему такое не очень нравилось. Сидя перед ним на стуле в участке на улице Корделье, она, казалось,