Белый асфальт - Анна Князева

Сайярович Холофидин зять сенатора Андрея Львовича Крамова. Женат на его дочери Анжелике. – Буднично подтвердила Вика. – Вся информация в факсе и в письме. Там же фотография Холофидина.

– Спасибо.

– И вот еще что… – подруга понизила голос. – Будь осторожна. Не лезь на рожон. С этими господами не знаешь, чего ждать.

Закончив разговор, Анна встала, чтобы пойти за факсом, но дверь кабинета распахнулась и в кабинет вошел Гедройц.

– Приятная новость, Анна Сергеевна. Нашли для вас вертолет. Его предоставил сенатор Крамов. Он прилетел на юбилей рудника.

– И это прекрасно, – ответила она машинально, объединяя в голове две разных темы: пропавшего Холофидина и прилетевшего в Северск Крамова.

– Послезавтра можете лететь на Совиную Плаху.

– Спасибо.

– Андрей Львович сейчас в моем кабинете, – продолжил Гедройц, избегая смотреть ей в глаза. – Он хочет с вами поговорить.

Подполковник шагнул за порог, Стерхова – следом. Они двинулись по коридору и вскоре вошли в приемную.

– Подождите минуту, – Анна задержалась у стола секретарши. – Мне должен прийти факс.

Та оторвалась от своих бумаг и потянулась к лотку с входящими документами.

– Да, вот он, – сказала она, вынимая сложенные листы.

Забрав факс, Анна пробежала глазами первые строки, но полностью читать не стала – не здесь, не сейчас. Кивнув, она повернулась к Гедройцу.

– Теперь идемте.

Начальник отдела открыл дверь, и они вошли в его кабинет.

Там, у окна, спиной к двери, стоял высокий мужчина. Он медленно обернулся, давая время оценить себя по-достоинству: спортивная фигура, идеально сшитый костюм, благородная седина в волосах. В шестьдесят с плюсом сенатор Крамов выглядел моложе своего возраста. Он был поджар, спортивен и бодр. И нетороплив. Одним словом, все шло по его сценарию.

– Анна Сергеевна, – голос сенатора был уверенным и глубоким – ни капли сомнения, ни единого колебания. Он протянул руку. – Благодарю, что нашли время.

Рукопожатие Крамова было крепкое, но не слишком. Эмоции и движения были под надежным присмотром.

– Присаживайтесь, – он двинулся к столу, не теряя ее из виду.

Усевшись в кресло, сенатор взглянул на Гедройца. Тот молча кивнул и вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

«Значит, договорились», – подумала Анна, занимая кресло напротив.

Крамов внимательно изучал взглядом Стерхову и не спешил начать разговор.

– Ну что ж, – наконец произнес он. – Перейдем к делу. Как продвигается расследование?

– Ознакомилась с документами и опросила свидетеля.

– И что же? У вас появилось видение?

– Видение? – переспросила она. – Только отдельные фрагменты. Несколько нестыковок в показаниях, детали, которые требуют проверки.

Крамов слегка кивнул, будто подтверждая свои догадки.

– Нестыковки, – повторил он с расстановкой. – Пожалуй, в начале так всегда и бывает.

Стерхова положила перед ним факс.

– Я знаю, что Холофидин – ваш зять.

В ответ Крамов даже бровью не повел.

– Тем лучше. Значит, поговорим начистоту. – Он сложил пальцы домиком и пристально вгляделся в ее лицо. – Я ожидал, что генерал Яковлев пришлет сюда толковых мужчин. Но приехали вы… – Последовала пауза, расчетливая, как удар острой шпагой. – Ваш послужной список впечатляет.

Он говорил ровно, взвешивая каждое слово – человек партийной закалки, привыкший держать все под своим контролем. Перед встречей Крамов изучил ее досье и, как шахматист, продумал ходы.

– И что за детали вас насторожили?

Анна скользнула взглядом по его лицу. Ровный, спокойный тон, уверенная поза. Он контролировал каждую мышцу, каждую паузу.

– Например, то, что ваш зять связан с этим делом.

На этот раз в уголках его глаз мелькнула едва заметная тень.

– Связан – громко сказано, – произнес он. – Надеюсь, вы не собираетесь утверждать, что Тимур причастен к убийствам?

– Пока не утверждаю. – Анна тоже положила руки на стол и сплела пальцы. – Но он мог пролить свет на кое-какие вопросы.

– Если б остался жив. – тихо сказал Крамов, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. – Что еще?

– Хотелось бы знать, при каких обстоятельствах из материалов следствия пропала информация по вашему зятю.

Сенатор холодно улыбнулся.

– Не хотите ли вы сказать…

– Нет, не хочу.

– Следовательский прием? – догадался он.

– Обычный вопрос, – ответила Анна.

– Надеюсь, вы найдете ответ.

– Я в этом уверена.

– Хочу, чтобы вы знали, – Крамов повел плечами. – Родственные связи не всегда означают близкие отношения.

– Понимаю. – Стерхова откинулась в кресле, стараясь не дрогнуть под его пристальным взглядом.

Сенатор улыбнулся губами, но улыбка не дошла до его глаз.

– Я ценю профессионализм. – Он помолчал. – И ненавижу помехи. Уверен, вы тоже.

Анна сидела за столом, рассеянно постукивая пальцами по деревянной поверхности. Перед ней лежала фотография Тимура Холофидина – блеклое, факсовое изображение с неровными линиями и темными полосами. Она вглядывалась в его лицо, стараясь зафиксировать в памяти.

На вид ему было около сорока. Четко очерченные скулы, прямая линия носа, прищур внимательного человека. Глаза, в которых угадывалось что-то цепкое. Волосы темные, коротко стриженные. Кожа, возможно, смуглая, но факс не передавал всех оттенков.

От правого уголка губ к щеке тянулся тонкий белесый шрам. Не слишком броский, но если знать, то не спутаешь. Стертый и гладкий, он говорил о ране, зажившей много лет назад, может быть в детстве. Нож? Осколок стекла? Она задумчиво провела пальцем по бумаге, как будто могла ощутить этот след подушечками пальцев. Этот шрам мог стать ориентиром. Деталью, по которой можно узнать человека даже в толпе.

Астафьев появился в кабинете уже ближе к вечеру, когда на улице стемнело, а в коридоре управления слышалось оживление – сотрудники расходились по домам. Иван выглядел расстроенным и усталым: темные круги под глазами, расстегнутая куртка, торчащие волосы.

– Сына возил в больницу, – начал он, не дожидаясь вопросов. – Температура подскочила и началась рвота.

– Как он сейчас? – спросила Анна.

– Спит. Намучался мальчонка.

Она посмотрела на Ивана, хотела что-то сказать, но передумала, понимая, что жизнь не делится на удобные и неудобные моменты. В конце концов, дети важнее любой работы.

Стерхова взяла со стола факс, тонкие листы слегка помялись в ее пальцах.

– Почему не сказали мне, что Холофидин – зять сенатора Крамова?

Иван ненадолго замер. Короткая судорога пробежала по лицу, словно его застали врасплох. Потом он отвел глаза и провел рукой по затылку, явно не зная, как отвечать.

– Мне запретил Гедройц, – сказал он наконец.

Его голос прозвучал глухо и виновато.

Анна прищурилась.

– И вы согласились скрыть эту информацию? Зачем? Я бы все равно об этом узнала.

Астафьев шумно выдохнул, как будто из проколотого мяча вышел воздух.

– Это была не моя идея. Гедройц сказал, что информация о родственных связях не имеет отношения к делу. Если ее озвучить, начнется ненужный шум, и мы только собьем вас с толку.

Анна отложила факс.

– Думаете, он был прав?

– Думаю, что у нас дерьмовая ситуация! – отчаянно выпалил Иван. – Крамов – не тот человек, с кем стоит портить отношения.

Стерхова посмотрела на часы и спросила:

– Торопитесь домой?

– Чего уж теперь…

– Я не поняла.

– Нет, не тороплюсь.

Она встала и прошлась по кабинету.

– Хотела кое о чем вас спросить.

Астафьев покорно сел, не снимая куртки.

– Давайте.

– Вчера в доме Пелагеи Михайловны я говорила с вашей матерью. Она рассказала мне занимательную историю. В восемьдесят девятом году, когда Светлана училась в Северском ПТУ, в поселке пропали три человека: учительница Зорина, журналистка из Красноярска и один учащийся ПТУ. После этого училище закрыли. Что-нибудь слышали об этом?

– Слышал, что мать доучивалась в Енисейске. Ну, а так, чтоб в деталях – нет, не знаю. Я тогда еще не родился.

– Завтра утром приезжайте за мной к семи. Нам надо найти имена журналистки и пропавшего парня, а также номера уголовных дел по ним и по Зориной.

– Есть, приехать за вами в семь. – Отрапортовал Астафьев и заметил: – Дела наверняка в региональном архиве. Спросите лучше у Ромашова. Старик наверняка знает.

– Вспомнит ли? – усомнилась Стерхова.

– Вспомнит. – Уверенно заявил Иван. – У Евгения Павловича память лучше, чем у нас с вами.

– Он уже ушел?

Астафьев посмотрел на часы.

– Наверняка.

– Завтра в девять проведем совещание. Прошу передать это Добродееву и Ромашову. – Сказала Стерхова и сняла с крючка полушубок. – А сейчас отвезите меня домой.

Глава 14

В лабиринте фактов

С утра в кабинете царила напряженная атмосфера. Совещание