Белый асфальт - Анна Князева

впереди идущего. Тропинки не было – только снежная целина и тайга, застывшая, как зверь в засаде. Где-то вдалеке треснуло дерево, словно мороз разодрал его пополам. Над верхушками сосен висел сизый туман.

Избушка Совиной Плахи встретила их черной, осевшей крышей и заплесневелыми венцами. Она скособочилась, пережила все и всех, но стояла и не сдавалась. Дверь покосилась, кое-где доски разошлись, и щели забило снегом.

– Не заперто, – сказал Сизов и толкнул дверь.

Та не поддалась. Он снял с плеча карабин, прислонил его к стене и пнул дверь ногой. Звонко хряснув, та нехотя отворилась.

Внутри пахло холодом, старым деревом и гнилью. Анна вжалась в полушубок – в избушке было еще холоднее, чем снаружи. Свет попадал внутрь сквозь маленькое, застекленное оконце. Дощатый стол, исцарапанный ножами и временем, сколоченные нары, старая железная печка – все говорило о том, что тут жили и выживали многие.

Анна сняла перчатку и провела рукой по краю стола: иней, тонкий, как паутина, прилип к подушечкам пальцев.

– Холодно, – пробормотала она.

– Потому и печка стоит, – Сизов бросил на пол охапку дров.

Поставив карабин в угол, он долго возился у печи. Достал окоченевшими пальцами из кармана спички, сложил пирамидкой лучину и сунул под нее подожженную березовую кору. Щепки затрещали, и огонь стал нехотя лизать сырую древесину. По избушке поползло скупое тепло.

Сизов дунул в топку, и пламя ожило – рыжее, жадное. Тень от его фигуры заплясала по стенам, и Анне вдруг показалось, что это был не Сизов, а древний дух, который смог договориться с огнем.

– Сейчас отогреемся, – бросил он, встряхнув заснеженную ушанку.

Ромашов деловито разложил на столе рулетку, фотоаппарат и свои записи. Анна расстелила рядом крупномасштабную карту.

– Попробуем произвести реконструкцию событий. Начнем в избушке, потом выйдем наружу и дальше – в тайгу.

Сизов ухмыльнулся.

– Ну-ну… А я посмотрю: далеко вы уйдете? – Присев у печи, он протянул руки к огню.

Анна метнула на него строгий взгляд:

– Конечно посмотрите. Потому что пойдете с нами.

Ромашов прошелся по избушке и огляделся.

– Начнем с разбитой керосиновой лампы. Здесь был пожар. – Криминалист показал выгоревшее пятно на полу. – Осколки и металлические части были разбросаны в радиусе двух метров.

– По вашему мнению, начавшийся пожар мог полностью спалить всю избу? – Спросила Стерхова.

– Как нечего делать. – Сказал Ромашов. – Если бы его не потушили, изба сгорела бы за двадцать минут. – Он перешел к нарам. – Судя по описанному в протоколе расположению спальников, могу предположить, что трое спали на нижних нарах и только Визгор – наверху. Это подтверждает анализ крови.

– А где же спал пятый? – Анна приблизилась к нарам. – Всерьез предполагаете, что всех убил Холофидин?

– Его спальник был на втором ярусе нар, но крови на нем не было.

– Предположим, Холофидин или кто-то другой убил троих, а Визгора только ранил, и тот смог убежать. Как думаете, что помешало убить Визгора?

– Во-первых то, что Визгор был умеренно пьян. Он выпил меньше других, что опять-таки подтверждают результаты анализа. Во-вторых, он был крепким мужиком. Могу предположить… – Ромашов заглянул в свои записи и продолжил. – Убийца зажег керосиновую лампу и быстро прикончил троих на нижнем ярусе нар. Как только он перебрался на верхний ярус, Визгор проснулся и, получив несколько ножевых ранений, бросился вниз. Очевидно, он спал одетым поверх спальника – тот залит кровью, но разрезов в нем нет.

– Потом Визгор схватил горящую лампу и грохнул ее об пол. – Продолжила Стерхова, вдоль предполагаемой траектории побега. – После этого он выбежал из избы.

К разговору присоединился Астафьев:

– Когда в тайге мы нашли убитого Визгора, на нем была теплая куртка с капюшоном, теплые сапоги, но не было шапки.

– Трое безголовых тоже были одеты. – Заметил криминалист. – Спать ложились не раздеваясь. Все ж-таки городские, да еще пьяные. За огнем в печи не смотрели.

– Предположим, куртку Визгор мог схватить в темноте, а вот шапку вряд ли нашел бы.

– И, все-таки, почему убийца дал ему уйти? – озадачилась Анна.

Астафьев сделал несколько шагов от нар к выгоревшему пятну на полу.

– Потому, что убийца бросился тушить пожар. Это было важнее. Остаться ночью в мороз в тайге без укрытия смерти подобно. – Сказал Астафьев.

– Это выдает бывалого человека, – подметил криминалист.

– По вашему мнению, в какое время это произошло? – снова спросила Стерхова.

– Если бы убивал я, – вдруг заговорил Сизов. – То убил бы их под утро. Что за удовольствие ночевать с мертвяками? А утром бы ушел с избы.

– Возможно, вы правы. Прикончив троих, убийца вытащил их на улицу. Отсюда – кровавые следы волочения… – Направившись к выходу, Анна мотнула головой. – Нет! Не так! Дождавшись рассвета, убийца двинулся по следам Визгора, догнал, застрелил его и вернулся на зимовье. Только после этого он перетащил тела к ручью и обезглавил их.

– Зачем?! – воскликнул Астафьев и повторил: – Зачем? Почему мы не говорим о мотивах? На черта это ему было нужно?

– Холофидину? – спросил криминалист.

– Хотя бы и ему? Но здесь версия – перепились и поубивали друг друга – не пролезет. – Иван взглянул на Ромашова. – Сами говорили, что Холофидин принимал антибиотики и не пил спиртное.

– Предположительно. – Аккуратно вставил криминалист.

– Послушайте… – тихо сказала Стерхова. – Я все думаю про пустые банки из-под тушенки. Что-то здесь не то. Почему за одиннадцать дней эти пятеро съели пятьдесят шесть банок, а, например, не пятьдесят пять?

– Кто-то хотел есть больше других, – пошутил Астафьев.

– У них было много других припасов – догнался бы чем-нибудь другим, например копченой колбасой. Давайте порассуждаем, пусть и условно, с большими допущениями. Могло быть так: десять дней они съедали по пять банок тушенки, а на одиннадцатый – шесть?

– Предполагаете, что на зимовье появился кто-то шестой? – догадался криминалист.

– Предполагаю. – Кивнула Анна. – И этот шестой не вломился в избушку ночью. Он был принят и накормлен. Возможно, эти пятеро с ним были знакомы.

– Ну, это уже не допущение! – воскликнул Ромашов. – Это чистейшая фикция!

– Любая логичная версия имеет право на существование. – Заметил Иван. – Выходит, незваный гость явился к ним днем, сожрал банку тушенки, а под утро всех перебил? Зачем?! Почему мы не говорим о мотивах убийства? Это же главное!

– И что? – криминалист норовисто подбоченился. – У вас есть свидетели? Кто? Вороны на соснах? Или совы? Нет, милые мои, свидетелей нет и быть не может. Тайга – закон, медведь – прокурор! – Он постучал указательным пальцем себе по голове. – Думайте! Ищите – и обрящете!

– Вернемся к Холофидину, – примиряющим тоном продолжила Стерхова. – В следственных материалах указано, в избушке не было его верхней одежды. Значит, он ушел заранее, до убийства? И, если бы убийцей был Холофидин, то он непременно забрал бы свой карабин. Из этого следует, что он вышел из избушки под благовидным предлогом, по нужде или за дровами, без карабина и сразу же сбежал. Холофидин не пил, поэтому держал нос по ветру. Он что-то почуял или, возможно, знал больше других.

– Вполне могло быть и так. – Согласился Ромашов.

Анна застегнула полушубок и махнула рукой:

– Идемте на улицу. Егор Иванович – с нами.

Они вышли, как показалось, в белый морозный ад. В отдалении, вжавшись в куртки, курили пилоты.

Астафьев крикнул:

– Идите в избушку! Там печка!

Стерхова повернулась к Сизову:

– Егор Иванович, покажите, откуда и в каком направлении шли следы, которые вы заметили?

Охотник огляделся и уверенно показал рукой:

– Отсюда и на северо-восток – туда. Несколько человек шли практически след в след. Другие следы – на северо-запад. Три человека, не меньше.

– Ерунда какая-то. Получается, убийц было несколько? На северо-востоке – ручей, в котором обнаружили безголовых. На северо-западеенисей и деревня староверов, до них – двадцать километров. Тело Визгора нашли в полутора километрах к югу от зимовья. – Рассуждая, Стерхова перевела глаза на Сизова. – В том направлении были какие-то следы?

– Этого я не помню. Не видел.

– Ну, хорошо. Покажите место, где нашли тела безголовых.

Все четверо двинулись в глубь тайги. Сизов шел первым, прокладывая дорогу. Карабин болтался за его спиной и от этого всем было только спокойнее.

Шагая след в след, Стерхова представляла, как все происходило два года назад. Снег, кровь, трупы. Вокруг – бесконечная тайга –