Белый асфальт - Анна Князева

пальцем по строчке. – «Пули переданы в криминалистическую лабораторию для установления типа оружия и траектории выстрелов.»

Анна достала из кармана пакет и высыпала на столешницу три изуродованные пули. Металл был смят, края разорваны. Казалось, их варили в кислоте, били молотком или рубили зубилом.

Фетисов замер, глядя на пули. Потом взял одну и покрутил ее в пальцах.

– Что за черт? Кто это с ними сделал?! – воскликнул он. – Когда я лично извлекал их из трупа, они были в полном порядке!

– В таком виде их получили криминалисты, – спокойно сказала Анна. – У вас есть какое-то объяснение? Что происходило здесь в день извлечения пуль?

Фетисов долго молчал, растирая лицо руками. Потом глухо произнес:

– Я… Я не знаю. Может, подмена?.. Или… – он осекся, мельком взглянув на Ивана. – Если честно, не помню. Возможно, я был… не в форме.

– Пьян? – жестко спросил Астафьев.

Фетисов сердито фыркнул, но спорить не стал.

– Два года прошло. Может быть, что-то упустил. Но кто их испортил? И, главное, зачем?

За дверью послышался тихий шорох. Анна тут же вышла в коридор и увидела убегающую санитарку.

– Стойте! – она быстро догнала ее. – Подслушивали?

Сжимая в руках лоток с инструментами, та замешкалась. На вид ей было лет тридцать пять, худощавая, с заостренными чертами лица, она походила на испуганную птицу.

– Просто шла мимо.

– Но вы слышали наш разговор? – Анна взяла ее за плечо и слегка тряхнула.

Санитарка нервно сглотнула.

– Нечего слушать. Яков Гаврилович все правильно рассказал.

– Вы что-то знаете, не так ли?

– Я ничего не знаю. – Ответила санитарка и, вырвавшись из рук Анны, убежала.

Стерхова не стала ее догонять, понимая, что расспрашивать бесполезно.

Из кабинета вышел Астафьев, разочарованно покачал головой и протянул ей пакет с пулями.

Весь этот день был разъездным. После обеда Анна Стерхова отправилась в транспортное управление Северска к Зварыкину. Здание, в котором оно располагалось, выделялось на фоне остальных построек поселка: массивные колонны, треугольный фронтон и фасад с лепниной. Совершенно очевидно, что раньше это был клуб или дом культуры.

На входе в здание Стерхову задержал охранник, мужчина лет сорока, с лицом, излучавшим готовность отработать свой хлеб.

Он молча взял ее удостоверение, скользнул по нему взглядом и протянул обратно.

– Цель визита?

– Мне нужен Олег Борисович Зварыкин.

– Вам назначено?

Вздохнув, Стерхова посмотрела в сторону, словно удивляясь такой глупости, после чего спросила:

– Видели, что написано в документе? Я – подполковник юстиции, следователь. Попробуйте меня не впустить.

Охранник переглянулся с напарником, сидевшим за стойкой регистратуры. Но тот лишь пожал плечами. Тогда он достал рацию и что-то буркнул в нее. Выслушав ответ, повернулся к Анне.

– Ждите, сейчас вас проводят.

Через минуту явился еще один сотрудник охраны. Стерхову попросили сдать телефон и показать содержимое сумочки. Потом записали данные в журнал посещений. После всех проверок и формальностей охранник сопроводил ее до дверей кабинета и остановился.

– Ждите здесь.

Он вошел внутрь, и через пару минут вернулся:

– Проходите. Гедройц все подтвердил.

Наконец ее впустили в приемную, а затем в кабинет хозяина.

Зварыкин сидел за своим столом. Ему было лет пятьдесят, и он был похож на постаревшего мальчика: мелкий, светловолосый, с дурацкой, коротко подстриженной челкой. Одет в дорогой, не по размеру большой, пиджак и рубашку поло.

Когда Зварыкин вышел из-за стола, чтобы поздороваться, Анна увидела, что он невероятно низкого роста, и на его ногах дешевые нечищеные башмаки. В этом человеке совмещалось несовместимое. Впрочем, как и все в его кабинете, где дорогие драпировки на окнах соседствовали с медными чеканками на стенах.

– Чем обязан, Анна Сергеевна? – голос Зварыкина прозвучал по-взрослому сдержанно.

– Рада знакомству. – Она огляделась. – Могу я присесть?

– Да-да, конечно. Садитесь! – испытав неловкость, он чуть засуетился, но быстро собрался и степенно опустился в кресло.

В этот момент ей до ужаса хотелось заглянуть под его стол: достает ли он ногами до пола?

– Итак… – начал Зварыкин.

– Олег Борисович, – сказала Стерхова. – Я далека от мысли, что вам неизвестно, зачем я здесь.

– Ну, предположим.

– Вы также знаете, я приехала в Северск расследовать убийство москвичей на зимовье Совиная Плаха.

– К чему вы ведете? Я ни разу не видел их, ни живых, ни мертвых.

– Из чего следует, что мне бесполезно опрашивать вас по этому делу. – Вопреки сказанному, она достала из сумочки блокнот с ручкой и положила перед собой на стол. – Тогда, давайте поговорим о другом деле.

– Это еще чего? – спросив, Зварыкин непонимающе уставился на нее.

– Олег Борисович, что вам известно о тайном обществе «Клинок и Коготь»?

Он усмехнулся, но в его глазах появился испуг:

– Это всего лишь подростковая забава.

Анна вынула из сумки медную пластину и положила на стол перед ним.

– Знаете, чья она?

Он внимательно осмотрел бляшку, затем перевернул ее и указал на единицу, нацарапанную на обороте.

– Эта принадлежала Лубнину. Я сам ее вырезал и гравировал в мастерской училища. Откуда она у вас?

– Пластину обнаружили в зимовье Совиная Плаха.

Зварыкин пожал плечами:

– Значит, Лубнин потерял ее перед тем, как пропал.

Анна сменила тему:

– А что вы можете рассказать о пропавшей учительнице Зориной?

– Только то, что она преподавала нам литературу.

– Больше ничего?

– Была молодой, хорошенькой, модной. Чуть-чуть старше нас. Нравилась всем мальчишкам.

– О ее личной жизни что-нибудь знали?

– Вы говорили о ней с Семочкиным. – Зварыкин недовольно поморщился. – Мне нечего добавить.

– Тогда поговорим о походе на Совиную Плаху, когда пропали Лубнин и журналистка.

Он вопросительно склонил голову на бок.

– Знаете сколько лет прошло?

– Хотите сказать, что не помните?

– Что-то вроде того.

– И все же, я попрошу вас вспомнить.

– Тогда задавайте вопросы.

– Почему Лаврентьева пошла на маршрут именно с Лубниным?

– Их поставили в пару, потому что Лубнин был опытным ориентировщиком, а журналистка ничего не умела.

– Когда вы узнали об их исчезновении?

– Когда они не вернулись. Искали их до темноты, наутро Семочкин, Шевердов и еще один пацан отправились в Северск, а мы продолжили поиски.

– Что еще можете вспомнить?

– Лубнин с журналисткой отметились на двух контрольных пунктах из четырех.

– Значит, они исчезли между вторым и третьим контрольным пунктом?

– Выходит, что так.

– Как были организованы контрольные пункты? На них кто-то был?

– Смеетесь, что ли? Значок и бумажка на стволе с карандашом на веревке. Отметился – и дуй себе дальше. Вот и все.

– Что можете вспомнить про окончание поисков? – спросила Анна.

– То, что я тащил рюкзак журналистки на себе обратно в Северск. – Нехотя ответил Зварыкин.

Анна полистала блокнот и сделала пару пометок.

– Хорошо. Теперь поговорим о Лубнине. Вы с ним дружили?

– Лубнин ни с кем не дружил.

– А Семочкин рассказывал, что ваша пятерка часто ходила на природу и проводила собрания.

– Ну, ходили. И что с того?

– Неужели Лубнин никогда рассказывал о семье? О своем прошлом?

– Он был детдомовцем. Личным не делился.

– Каким был Лубнин? – спросив, Стерхова внимательно следила за реакцией собеседника.

Зварыкин раздраженно взмахнул рукой:

– Парень как парень. В долг не брал и своего не давал. Живучий был, собранный, хваткий.

Анна смотрела прямо ему в глаза:

– Вы бы поверили, если бы вам сказали, что Лубнин выбрался из тайги и остался жив?

Зварыкин откинулся в кресле и нервно рассмеялся:

– Да ну вас, ей-богу! – Он резко провел ладонью по лбу, словно вытерев проступивший пот, и его смех превратился в хриплый выдох. – Вы же понимаете, что это невозможно?

Зварыкин потянулся к стакану с водой, но рука задрожала так, что он передумал и уставился в окно.

– Мне надо работать.

Глава 19

Они были подругами

В конце рабочего дня Стерхова и Астафьев сидели за столом напротив друг друга. Уставшие и сосредоточенные они обсуждали ключевую информацию.

За окном сгустилась темнота, окрасив комнату в сизые тона. Иван затушил сигарету и включил настольную лампу.

Анна перебирала в блокноте записи разговора со Зварыкиным.

– Как только я завела речь про Лубнина, Зварыкин почувствовал дискомфорт, – сказала Стерхова, и в ее голосе прозвучала тревожная нотка.

Астафьев нахмурился и поджал губы.

– И это странно. Зварыкин – крепкий мужик.

– В его офисе мощная система охраны. С чем это связано? – поинтересовалась она,