Видеть — значит верить - Джон Диксон Карр

кончик носа, – по которой не горел желанием его показывать. Признаю, Мастерс, версия прелестная. Женщина, притворяясь, что находится под гипнозом, закалывает мужа, и все считают, говоря вашими словами, что убийца – единственный человек, которого никак нельзя обвинить.

– Эта версия, – выдохнула Энн, – завораживает и одновременно повергает в ужас. Не правда ли, страшно подумать, что человек сыграл совершенно не ту роль, которую ему приписывали?

При этих словах Г. М. не без интереса взглянул на девушку, но снова обратился к Мастерсу:

– Эта версия кажется безупречной. Черт возьми, разве это не так? Идеальный замысел. Наличие мотива. Твердые доказательства. Но есть одна проблемка.

– Какая?

– Эта версия не соответствует истине, – сказал Г. М.

– Что вы такое говорите, сэр? – начал выходить из себя Мастерс. – Ведь вы сами только что признали…

– Этот малый, – перебил его Г. М., указывая на Кортни, – стоял на балконе спальни с тех пор, как Фрэнк Шарплесс принес туда миссис Фейн, и почти до того момента, как она очнулась. Теперь послушайте, что он скажет, а затем ступайте пыль глотать.

Филу Кортни сделалось жарко и неуютно. Изумленная Энн заглянула ему в глаза; он отвернулся, но вспоминал ее взгляд, пока рассказывал о том, что видел.

Г. М. выпытал у него все факты, стоя у дома Фейнов под луной в тени вязов, темневших на фоне неба. Это звучало – по крайней мере, для Энн, подумал он, – как исповедь вероломного шпиона, но ради Вики Фейн он не задумываясь обо всем рассказал, причем довольно быстро.

– Вы не шутите, сэр? – осведомился Мастерс, с недоверием глядя на Кортни.

– Нет. Клянусь, я не сказал ни слова неправды.

– Такой респектабельный парень, как мистер Фейн, убил некую Полли Аллен из-за… банальной интрижки?

– Такое, знаете ли, случается не впервые, – заметил Г. М. – Мы с вами запросто вспомним несколько имен. Раз уж вы упомянули о наших расследованиях, не подскажете, кто воспользовался атропином в деле семьи Хей?[4]

– Минуточку, сэр! – остановил его Мастерс. – Мистер Кортни, а что стало с телом девушки? Об убийстве не сообщалось. По крайней мере, Агню ничего мне не говорил.

Кортни тоже не мог ничего сказать об этом.

– Мне известно лишь, как миссис Фейн ответила на вопросы Рича, – произнес он.

– Под гипнозом? Или, допустим, когда она притворялась загипнотизированной?

– Можно и так сказать, раз уж вы настаиваете. Артур Фейн задушил эту девушку на диване, что стоит в гостиной. Других ответов Рич получить не успел, поскольку его прервали. Спросил лишь, известно ли об этом кому-то еще, и миссис Фейн ответила утвердительно, но договорить не успела, поскольку ее прервали стуком в дверь, и Ричу пришлось закончить расспросы.

– Так миссис Фейн не сказала, кто еще знает об убийстве Полли Аллен?

– Нет.

– Давайте-ка все обдумаем, – предложил Г. М., производя гипнотические пассы. – Наш славный Фейн, несомненно, был тем еще хлыщом и бабником… – (Кортни заметил, что при этих словах Энн поежилась.) – Он совершил преступление, и всем известно, какое за него полагается наказание. Его жена знает, что он убийца. Ну хорошо. Предположим, она ненавидит мужа. Ненавидит его лютой ненавистью. Допустим, она положила глаз на другого мужчину. Станет ли она преднамеренно убивать мужа, когда всего-то и надо, что сообщить в полицию?

Тишина.

Шах и мат.

Закатное солнце над Челтнемом ослепительно сверкало на красно-белых крышах. И, кроме того, освещало физиономию Мастерса, исполненную недоверия и скептицизма.

– Ну что ж, прекрасно, – уступил он, – если только миссис Фейн не выдумала эту историю.

– Выяснить это, сынок, будет довольно просто. Такова ваша работа. Ступайте к Агню. Найдите следы Полли Аллен. Все разузнайте. Но если слова миссис Фейн окажутся правдивыми – а я готов спорить, что так оно и будет, – обвинить ее будет не проще, чем козла Пэдди![5]

Мастерс вскочил на ноги.

– Осторожнее! – взвыл Г. М. – Не наступите на шляпу!

Казалось, Мастерс раздумывает, не прописать ли оной шляпе доброго пинка. Затем, однако, могучим усилием воли он взял себя в руки, хотя багровый цвет его лица трудно было списать на жаркую погоду.

Тем временем Г. М. повернулся к Энн и тихо спросил:

– Что скажете? Вы неплохо знали Фейна. По-вашему, он мог бы совершить подобный поступок?

Девушка потупилась, и Кортни во второй раз отчетливо разглядел ее профиль. Будь ее нос чуть поуже, это лицо с полными губами и крупным ртом было бы эталоном красоты. У Кортни сложилось впечатление, что Энн готова сделать какое-то признание, но она вовремя сдержала себя и, водя носком туфли по траве, ушла в глухую оборону.

– Нет, я знала его хуже, чем вы думаете.

– А эта Полли Аллен? Кто она? Вернее, кем она была? Вы ее встречали?

– Даже имени не слышала, – решительно помотала головой Энн. – Наверное, она была… Ну, вы понимаете!

– Вы не ответили на мой вопрос. По-вашему, Артур Фейн мог бы совершить подобный поступок?

– Думаю, да, – подняла лицо девушка, в чьих проницательных глазах светился незаурядный ум. – Судя по тому, что я знаю о его родне. И о некоторых других вещах. – Она помолчала, затем заговорила быстрее прежнего: – Но когда убили девушку? Примерно в середине июля? Четырнадцатого или пятнадцатого числа?

– Не могу сказать, – ответил Кортни. – Об этом миссис Фейн не говорила.

– Погодите! – повысил голос Г. М. – Почему вы упомянули эти даты?

– Потому что в один из тех вечеров я приходила к ним домой, – ответила Энн.

Ее слова возбудили всеобщий интерес, и даже Мастерс отвлекся от созерцания инвентаря для часового гольфа.

– Наверное, это не имеет никакого значения. Поймите, я всего лишь…

– И все же, – облизнул губы Г. М., – рассказывайте.

– Рассказывать нечего. Я отправилась к Вики одолжить шерстяных ниток, ведь отсюда до моего дома рукой подать. Был одиннадцатый час вечера, но в середине июля темнеть начинает ближе к десяти, а дата… Четырнадцатое… Нет, пятнадцатое! Точно! Днем раньше друзья-французы приглашали меня на вечеринку по поводу взятия Бастилии.

– Так-так…

– Я позвонила в звонок, но дверь не открыли. Света в доме не было. Я подумала, что вряд ли все они, включая прислугу, куда-то ушли. Позвонила еще раз, и снова безрезультатно. Собиралась уйти, но тут дверь открыл Артур.

– Продолжайте.

– Он был в рубашке. Помню, что впервые увидела его без пиджака. Он сказал, что Вики нет дома, после чего захлопнул дверь у меня перед носом. «Ну и нахал!» – подумала я, после чего ушла домой.

Этот простой, ничем не примечательный рассказ слушатели сочли весьма любопытным.

Кортни вновь ощутил присутствие зла, природу которого не мог осознать, – зла, что коснулось его прошлым вечером. В его воображении возникли неожиданные картины за накрахмаленными занавесками: темный дом и бесформенный силуэт на диване. Он подумал, что иной раз лучше не заглядывать в глубину летней ночи.

– Это все, что вы можете рассказать?

– Клянусь, больше я ничего не знаю.

– Извините, мисс, но ничего особенного мы не услышали, – неохотно произнес Мастерс. – Но могу обещать, что мы расследуем этот случай. Хотя…

– Хотя – что, сынок? – негромко спросил Г. М.

– Так или иначе, мистера Фейна кто-то убил! Сперва вы выдвигаете основательное, жесткое обвинение против миссис Фейн, а затем не оставляете от него камня на камне, мол, у миссис Фейн не было мотива, хотя она и испытывала лютую ненависть к супругу. Что у вас на уме, сэр? Вы что-то задумали, и в этом я ни капли не сомневаюсь!

Г. М. сложил руки на животе.

– Ну… я бы так не сказал. Но все же, Мастерс, по-моему, вы не уделяете достаточного внимания мотиву. Вот что беспокоит меня сильнее кары небесной. Мотиву для убийства.

– С удовольствием поспорю на эту тему. – Мастерс с видом заправского дуэлянта снова захлопнул записную книжку. – Поспорю, если считаете, что это пойдет нам на пользу. Но никакой пользы не будет. Предлагаю взглянуть на список подозреваемых и определиться, что мы имеем. Во-первых, миссис Фейн. О ней мы уже говорили. Далее, капитан Шарплесс. Гм… Допустим, мотив у него имелся. Такое чувство, что этот юный джентльмен слишком увлечен Викторией Фейн. Но в убийстве он невиновен, поскольку все свидетели клянутся, что у него