Всегда подавать холодным - Макс Александрович Гаврилов

Они опять тронулись в путь и четверть часа ехали молча. Каждый думал о своем.

– А знаете, Андрей, вы можете на меня рассчитывать, – наконец прервал молчание Порядин. – Могу ли я поехать с вами?

– Я сам хотел вас об этом просить! – обрадовался Извольский. – Но удобно ли? Ведь вас ждут в Покровском.

– Ну это я улажу. Напишу Турину из Колобово и отправлю с нарочным. Кстати, вон и Колобово! – Он указал рукой на показавшиеся из-за поворота крыши, крытые потемневшей черепицей. – Через пару верст будем на станции.

Свежие лошади были заложены в открытую коляску. Выехали сразу же, Порядин лишь написал короткое письмо и отправил с нарочным. Дорога до Вырицы заняла два с половиной часа, до поместья Левиных ехали еще с четверть часа. Наконец показалась небольшая усадьба майора, светло-оливковый фасад с колоннадой из шести колонн с капителями, парадной лестницей белого мрамора с облупленными кое-где балясинами и огромными, занавешенными густой вуалью окнами. Под аркой главного входа, в розетке, располагался витиеватый вензель, тускло отсвечивающий позолотой. На стук лошадиных копыт по вымощенному брусчаткой двору на крыльце показался человек лет тридцати в измятом сюртучке. Он дождался, пока молодые люди выйдут из коляски, и шагнул к ним навстречу.

– Добрый день, господа! – кивнул он. – Я управляющий господ Левиных, Владимир Липатов. Чем обязаны вашему визиту?

– Граф Извольский, – кивнул Андрей в ответ, – следственный пристав Управы благочиния города Санкт-Петербурга. Это граф Порядин, мой сопровождающий.

Лицо Липатова переменилось, как случается с актерами театра пантомимы. Выражение из надменно-пренебрежительного сделалось угодливым и вызвало в Извольском чувство брезгливости. Порядин же, видимо давно привыкший к подобным превращениям, непринужденно разглядывал фасад усадьбы и окна второго этажа.

– Вы, очевидно, по поводу смерти Дмитрия Петровича, – растекался управляющий. – Что вам угодно?

– Нам угодно поговорить с его супругой и осмотреть комнаты майора.

Липатов удивленно посмотрел на графа.

– Мм… А разве вы не осведомлены?..

– О чем именно?

– Ольга Даниловна после смерти мужа отбыла в Москву, к дочери… А кабинет… Воля ваша, кабинет Дмитрия Петровича покажу, но на второй день после похорон приставы изъяли все бумаги, но, к слову сказать, ничего не обнаружили.

– А вам известно, что они хотели обнаружить? – поднял брови Извольский.

– Помилуйте, граф, это всем известно. Дмитрий Петрович очень много работал в кабинете над какими-то чертежами. Да вот только не найдено было ровным счетом ничего. Пойдемте! Только дайте мне минуту… Силантий! – Он окликнул дворового мужика, показавшегося в саду. – Поди сюда!

Липатов отошел, дал крестьянину какие-то распоряжения, на что тот услужливо кивал, затем вернулся к гостям.

Окна в кабинете были завешены плотными шторами, воздух был тяжел, пахло пылью и мышами, на мебели и книгах, коими были заставлены все имеющиеся в помещении полки, лежал слой пыли. На полках оказались сплошь справочники по фортификации, артиллерийскому делу, наставления по организации укреплений и прочая военная литература. В промежутках между шкафами, на стенах, окрашенных темно-зеленой краской, красовались портреты. Мужской, очевидно самого хозяина кабинета, и два женских, судя по возрасту изображенных дам – это были жена и дочь майора.

– Дмитрий Петрович, – кивнул на портрет Липатов и наскоро трижды перекрестился.

Подтянутый, сухопарый офицер гвардии со строгим лицом аскета смотрел на Извольского. Парадный мундир с орденскими лентами был роскошен, взгляд майора притягивал. Умные, чуть впавшие глаза и надменная полуулыбка аристократа.

– Скажите, сударь, а давно ли вы служите в этом доме? – задумчиво спросил Извольский, не отрывая взгляда от портрета.

– Второй год, ваше сиятельство.

– Не замечали ли вы чего-то странного в тот день? Или, может быть, за несколько дней до…

– …до убийства? – простодушно спросил Липатов.

И Извольский, и Порядин ошарашенно повернули головы к управляющему.

– Что вы изволили сказать?!

– Ну… До убийства Дмитрия Петровича? – Липатов, казалось, искренне не понимал, чем удивил гостей.

– А с чего вы решили, что майора убили?

– Ну как же? Из реки, когда его достали, вся шея синяя была и сорочка разорвана. Удавили, стало быть, да в реку и бросили. Приставу как есть доложили, да он и сам все прекрасно видел. Спустя три дня только меня в присутствие вызвал да сказал, чтобы не болтали лишнего, ни я, ни дворовые. Сказал, что, ежели узнает, в холодную всякого определит. Утоп, и дело с концом. А вы разве этого не знали? – В голосе Липатова четко послышалось сомнение.

– Разумеется, знали, – соврал Извольский. – Вас проверили. Так что же? Не заметили ли странностей?

– Мы, как обычно, в то утро Дмитрия Петровича на подводе на реку отвезли. Припасы и снасти рыболовные он сам всегда собирал. Очень удить любил. С рассветом отвезли, к вечеру приказал забрать его. Один всегда удил, никого к себе не допускал. – Липатов вздохнул. – А вечером приехали, весь берег обыскали, а его нет нигде, как и не было… А через два дня мужики с полверсты ниже по течению в заводи и нашли. За камыш зацепился.

– А кто же знал-то, где удит барин?

– Да все знали! Секрета никакого не было, там место любимое его было, и рыба прикормлена давно, омуточек… Дворовые и называют меж собой «хозяйской заводью». Да и не только наши наслышаны. Я за день до убийства в Вырицу ездил… Выходной день был, ужинал в трактире, подсел ко мне какой-то заезжий, разговорились о том о сем. – Управляющий издал противный икающий звук, который, очевидно, по его мнению, должен был означать смех. – Так тоже рыбак оказался, врал как наш Силантьич. И говорил, что в Ижоре и рыбы-то не осталось… А я ему, мол, ловить попросту не умеешь. Наш-то барин и судачка достать из воды может, и щуку на полпуда.

– И что же?

– Ну стал выспрашивать, где же это удит-то барин, не в «хозяйской заводи» ли? Говорю же, наслышаны люди.

– Видимо, и вправду хорошее место. – Извольский не стал более задавать прямых вопросов, приняв решение просто подыгрывать управляющему. – Но этому человеку там наверняка не побывать.

– Почему? – улыбнулся Липатов. – Я ему сказал, что утром Дмитрий Петрович туда собирается и до вечера там будет, а уж через денек можно и ему туда наведаться, место уж свободно будет. Я и как добраться туда обстоятельно рассказал, да господин этот в Вырице проездом был, даже расстроился, что ни времени, ни снастей с собой не имеет… – Он опять скрипуче рассмеялся.

– А каков из себя-то господин этот?

– Обыкновенный, волосы светлые, сюртук… И шрам на лице тонкий, вот отсюда, – Липатов указал пальцем