Искатель, 2004 №12 - Керен Певзнер

— Фольно далеко…

— Да не шибко. Потом, в воронке твоей, кроме лягв, ни черта нету, а на Яшкином, слышь-ка, водится здоровенный сом, метра с три будет…

— Фивдиф!

— Зачем мне? Колька, аносинский тракторист, знаешь его, самолично видал того сома, когда рыбачил на болоте-то. Так, говорит, этот сомина едва лодку ему не опрокинул, о как!

— Ох, е! — загорелся Костя. — Гришк, а правда, давай на болото, а? Сома этого ка-ак долбанем!

— Не хочу на болото, — возразила Лена, но на нее никто не обратил внимания.

Гришка молча забрал у деда динамит и пошел дальше, но было понятно, что на сомовью байку он повелся и про воронку можно забыть. Старик-бомж тоже заметил Гришкин задор и, отойдя в сторонку и опершись о коряжистую клюку, провожал всю компанию ласковым прищуром. Внезапно Гришка остановился и спросил:

— Эй! А ты откуда меня внаеф?

— Я с твоим батей в восемьдесят шестом, аккурат, когда ты народился, зону топтал да из одной миски пайку хавал. Привет ему от меня!

Гришка, пробурчав что-то, махнул рукой.

Идея использовать для «полевых испытаний» Яшкино болото действительно понравилась Григорию. Во-первых, из-за сома, во-вторых, болото располагалось довольно глубоко в лесу, а в-третьих, о нем знали только местные, да и то немногие. Хотя так было не всегда…

Еще каких-то два-три столетия назад Яшкино болото представляло собой полноводное лесное озеро и гордо звалось Ящериным. Но постепенно, из-за сведения лесов, уровень грунтовых вод упал, и озеро начало стариться: обмелело, заросло осокой, рогозом, горецом и стрелолистом; озерные глубины затинились, а некогда безупречно зеркальную гладь затянул сплошной зеленый саван ряски, лишь кое-где расцвеченный желтой кубышкой да белыми брызгами водокраса. Мхи и другие болотные растения медленно, но неуклонно нарастая с берегов, образовывали прямо над поверхностью коварные зыбуны, съедая и без того сократившуюся площадь водоема, будто сама земная плоть стремилась затянуть огноившуюся рану.

Любопытно, что ровнехонько за сто лет до описываемых событий, об эту же пору и на этой самой тропе можно было наблюдать сходную троицу — двоих ребят и девушку. Девушку, точнее девочку тринадцати неполных лет, звали Надей, а мальчики — старший Борис и семилетний Глеб — приходились ей братьями. Выступавший впереди Борис, юноша пятнадцати годов, и ведомый сестрой за руку Глеб несли рыболовные удочки, а у Нади через плечо на кожаном ремешке висела большая ботанизирка — она мечтала по окончании гимназии поступать на естественный факультет университета (что, конечно, являлось мечтанием пустым, поскольку в университет барышень не принимали). То были дети московского промышленника, купца первой гильдии Николая Евграфовича Вогузина, приехавшие с родителями и родней на сутки в Аносино, в расположенный в этом селе Борисоглебский монастырь. А на ведущую к Яшкиному болоту тропку их завлек следующий довольно примечательный случай.

По приезде в монастырь, остановившись в номерах платной гостиницы (при монастыре имелась также и бесплатная странноприимная), старшие представители семейства Рогузиных, попивши с дороги чаю, отправились ко всенощной, а мальчики, вооруженные заранее припасенными удочками, вместе с Надей поспешили на Истру — на рыбалку, поскольку Николай Евграфович, будучи сам человеком глубоко верующим, не позволял тем не менее часто водить детей своих в церковь, придерживаясь того взгляда, что насильное отстаивание долгих служб влечет лишь рассеянность мысли, тягость утомления и, в конце концов, невольное охлаждение к храму.

Дорога на реку лежала сначала рощей, потом через заливной луг. Борис, Глеб и Надя добрались уже до обрывистого склона, отделявшего лес от широкой зеленой поймы, когда откуда ни возьмись повстречался им весьма колоритный (как после определил его Борис) старичок — в белой, расшитой по вороту суконной рубахе до пят, с белоснежной же бородою, обрамленной иссиня-черными усами, и с повязанной тонким красным вервием головою.

— И вам, баре, доброго здоровьичка, — ответил на их приветствие дед и, кивая на снасти, поинтересовался: — Что ж, порыбачить удумали? Хорошее дело, хорошее… Только рыбы в Истре о нонешнее время нету.

— Как же нет? — заволновался Борис. — Отчего нет?

— Разве у ней, у рыбы то исть, спросишь? — усмехнулся колоритный дед в смоляные усы. — А только, как Бог свят, попусту сходите.

— Что же нам делать? — расстроилась Надя.

— А ничего, — бодро заявил Борис, — у кого-то не ловится, а нам, может, повезет. Все равно пошли!

— Ай-яй, — покачал головою старик, — пошто же вам ножки зряшно топтать? Я вам такое рыбное место укажу, что и карась, и линь водятся, и щука брать будет, даже и без живца.

— Щука? Линь?! — восхищенно выдохнул Борис. — Это где же место такое?

— А тут, — улыбнулся дед, — недалече. Ящериным озером прозывается.

— Мы не слыхали о таком. Как же нам найти это озеро?

— Не робейте, я вам тропку заветную укажу. Пошли!

И старик бодро повел их в обратном от реки направлении.

— А почему озело Ящелино? — поинтересовался у деда Глеб.

— Ящерок тама — у-у-у! — видимо-невидимо. Маль-цу-от, — кивнул дед на Глеба, — пондравится. От и станете ловить: вы сома, а он — ящерок.

— Ящелки! Ящелки! — захлопал Глеб в ладоши и прибавил шагу.

— Это что же, — недоверчиво уточнил Борис, — там и сомы водятся?

— Ну, — замялся старик, — врать не буду, самому ни в раз не попадался, а только…

— Что только?

— Так… ништо.

— Что же, однако, только? — не отставал Борис.

— Бают, что видели там сома, — неохотно признался дед, — огромадного, аршина на три с гаком.

— А, понятно, — улыбнулся Борис, — местная легенда. Дед промолчал, только искоса глянул на юношу.

Вернувшись к убитому щебнем аносинскому тракту, они наткнулись на стайку деревенских детишек, белобрысых и загорелых, которые играли прямо в дорожной пыли. Четыре девочки и два мальчика, взявшись за руки, водили хоровод вокруг своего седьмого товарища, сидящего на земле с завязанными глазами. Дети, постепенно сужая круг, пели звонкими голосами: «Ой, ладо ладу! Сидит Яша за кустом под Калиновым мостом, ой, ладо ладу! Где твоя невеста? В чем она одета? Как ее зовут? И откуда привезут?»

«Эвон!» — закричал сидящий мальчуган и попытался ухватить за подол одну из хороводивших девочек. Круг с заливистым смехом рассыпался в стороны и тут же сомкнулся снова; незатейливая игра продолжилась.

Чуть понаблюдав за простонародной потехой, рыболовы перешли тракт и углубились в лес по другую его сторону. Вскоре они оказались на хорошо утоптанной тропе. Старик, пройдя с ними с четверть мили, указал Борису на иную, менее приметную тропку.

— Ступайте таперича по энтой стежке, да только не сворочайте. А как увидите одесную себя на покляпой березыньке красную тряпицу, так