Видеть — значит верить - Джон Диксон Карр

За окном кухни Кортни заметил мусорный бак близ садового сарая. Металлическая крышка была приоткрыта, и содержимое контейнера увлеченно исследовала бродячая кошка.

– Можете на меня рассчитывать, сэр! – сверкнула глазами миссис Проппер.

– Очень рад, мэм. Вы, верно, думаете, что миссис Фейн едва не скончалась от столбняка?

– Зная, что ее спасли именно вы, сэр…

– Погодите, – остановил ее Г. М. – Дело в том, что никакого столбняка у нее не было. Миссис Фейн преднамеренно отравили веществом под названием «стрихнин». Яд находился в том грейпфруте, что вы нарезали для нее в четверг, примерно в четыре пополудни. Помните?

Мертвая тишина, если не считать тиканья кухонных часов.

Будь это замечание сделано кем-то из других знакомых миссис Проппер, она, скорее всего, впала бы в ярость или истерику, но, поскольку слова исходили от сэра Генри Мерривейла, кухарка лишь изумленно заморгала. Смысл сказанного дошел до нее не сразу. Но доктору виднее. Доктор в этом разбирается…

На Энн Браунинг слова Г. М. тоже произвели впечатление. Кортни бросил косой взгляд на ее профиль и напряженные руки. Все, кто находился на кухне, стояли как вкопанные.

– Спаси нас Господь, – прошептала миссис Проппер, приходя в себя. – Я…

– Только не волнуйтесь! Мы вовсе не намекаем, что это ваших рук дело. Более того, мы уверены в вашей невиновности и утверждаем только, что грейпфрут отравили. Яд мог иметь форму жидкости или белого порошка. Вам такое запомнилось бы, верно?

– Ей-богу, сэр, – сглотнула миссис Проппер, – об этом я вообще ничего не знаю! Всю жизнь была приличной женщиной, Господь мне в помощь, и никогда бы…

– Ну же, ну же! Повторяю, нам известно, что это не ваших рук дело! Неужто вы не расслышали? Ну да ладно. Хочу лишь спросить: помните ли вы, как резали грейпфрут?

Миссис Проппер рухнула на белый стул и принялась будто зачарованная обмахивать лицо передником. Предсказать, как она поведет себя, совладав с этим шоком, было невозможно.

– Да. Конечно помню. Но…

– Расскажите, как все произошло.

– Я… – Кухарка задумалась. – Я взяла грейпфрут из холодильника, разрезала надвое, одну половину положила на красивое блюдо…

– Угу. А до этого?

– До чего? А! Понимаю, о чем вы. Не торопите меня, сэр. Прошу, не торопите. Миссис Фейн позвонила в звонок, – кухарка без объяснений указала на стену, где висела панель вызова, – и к ней поднялась Дейзи.

– Так-так?

– Затем спустилась и говорит, что миссис Фейн съела бы грейпфрут. Впрочем, Дейзи сама об этом расскажет. Хотя не счесть, сколько раз я говорила миссис Фейн, что одного грейпфрута организму мало, чтобы Богу душу не отдать…

– Продолжайте.

– Я взяла грейпфрут из… – На сей раз она просто указала на холодильник.

– Целый? Или уже разрезанный?

– О нет, сэр, я резала его сама. Ножом, – добавила миссис Проппер, желая, по всей очевидности, внести в свой рассказ как можно больше ясности.

– Кто находился в тот момент на кухне?

– Только я и Дейзи.

– Вы в этом уверены? Точно?

– Ей-богу, только Дейзи и я.

– Ну хорошо. Куда делась вторая половина грейпфрута?

– Я сама ее съела.

На кухне было очень жарко. Повернув голову, Г. М. переглянулся с Мастерсом.

– Итак, мэм, вы разрезали грейпфрут…

– Да. И положила его на стеклянное блюдо. – Свои слова миссис Проппер сопровождала пояснительной пантомимой. – Блюдо поставила на красивый поднос. Добавила к нему ложечку и маленькую сахарницу. А сам грейпфрут присыпала сахарком.

– Присыпали сахарком, значит, – пробурчал Г. М. – Вспомните хорошенько, мэм. Стрихнин – белый порошок, невероятно похожий на сахар. Его могли добавить в сахарницу, верно?

– Какая мерзость! – в сердцах воскликнула миссис Поппер. – Мерзость-то какая! Клянусь, сэр, быть такого не может!

– То есть стрихнин не мог оказаться в сахарнице? Почему?

– Потому, – нервно сглотнула миссис Проппер, – что сахаром я посыпала не только половинку миссис Фейн, но и хорошенько так… то есть чуть-чуть… в общем, посыпала и свою половинку тоже. И съела ее. И превосходно себя чувствую.

Г. М. обернулся, и они с Мастерсом обменялись удрученным взглядом. Даже сэр Генри начинал понемногу выходить из себя. Он поправил очки, покашлял и снова уставился на миссис Проппер.

– Вы абсолютно уверены, что никто – абсолютно никто, даже Дейзи, – не подходил к этому грейпфруту, пока вы готовили его к подаче?

– Ох, сэр, зачем мне вас обманывать?

– Только не начинайте! Что было дальше?

И тут миссис Проппер пронзило воспоминание.

– А затем, сразу после этого, дверь открыл капитан Шарплесс. До тех пор он был наверху, в комнате миссис Фейн. (Если хотите знать, есть такие вещи, которых Господь милосердный не дозволяет!) И сказал Дейзи, чтобы та не беспокоилась, поскольку он сам отнесет этот грейпфрут в комнату миссис Фейн, так что я отдала ему поднос. – Испуганно глядя в одну точку, она продемонстрировала, как передают подносы. – После этого он ушел. И если кто-то отравил грейпфрут этой гадостью… Спаси нас Господи, это мог быть только капитан Шарплесс!

В стенах кухни еще звенели отзвуки последнего возгласа миссис Проппер, когда из столовой донеслись шаги, и Фрэнк Шарплесс, распахнув дверь так, что та едва не ударила Энн в плечо, сунулся в дверной проем и с лучезарной улыбкой произнес:

– Здравствуйте! Кто-то упомянул мое имя?

Глава пятнадцатая

– Дейзи сказала, что все собрались на кухне, – продолжил он. – У вас какое-то совещание? Что-то стряслось?

Выражение лица миссис Проппер говорило само за себя. Она отпрянула всем крупным телом, едва не издав глухой возглас, а в широко раскрытых глазах явственно читалось, что она всегда считала Шарплесса дурным человеком, но не настолько же!

Капитан не удостоил ее взглядом. Сегодня он, являя собой эталонный – как сказали бы в еженедельнике воскресной школы – образец здоровья и юной невинности, разительно отличался от того раскисшего болтуна, что сидел в ночном саду.

Посвежевший после стрижки и бритья в парикмахерской, с лоснящейся прической, широкой дружелюбной улыбкой и беспечным взглядом, Шарплесс салютовал присутствующим поднятой фуражкой. Под левой подмышкой он зажал офицерский стек.

Мастерс решительно выдвинулся вперед, словно опасаясь, что миссис Проппер вскочит на ноги с криком «Убийца!» или, будучи дамой простой и бесхитростной, выкинет еще какой-нибудь эксцентричный номер и в помещении взорвется эмоциональная бомба.

– Мы всего лишь проясняем пару моментов, – громко заявил Мастерс предупреждающим тоном, адресуя эти слова кухарке. – Вы, случайно, не помните, как отнесли этот… ну как его… ах да, грейпфрут! Вы, случайно, не помните, как в четверг отнесли половинку грейпфрута в комнату миссис Фейн?

Шарплесс улыбнулся шире прежнего:

– Ну как же, припоминаю! Я прекрасно помню весь тот день. А что?

– Так-так… То есть вы действительно это сделали?

– Ну да, конечно. Так о чем речь?

– Вы нигде не оставляли его по пути? И не останавливались, чтобы с кем-то поговорить? Просто взяли блюдо и отдали его миссис Фейн?

Если счесть изумление Фрэнка напускным, подумал Кортни, этот парень входит в число лучших актеров на свете. Казалось, все его помыслы были как на ладони.

– Совершенно верно. И при желании добавьте, что я остался в комнате и смотрел, как Вики его ест. – Тут его осенило. – Ага! Понял! Вы хотите выяснить, мог ли этот грейпфрут поспособствовать или воспрепятствовать отравлению?

– Что-то вроде этого.

– Что ж, – вздохнул Шарплесс, – если его влияние оказалось благоприятным, я очень рад. В противном случае это, благодаря сэру Генри, уже не имеет значения. Я так и не поблагодарил вас должным образом, сэр, хотя до сих пор не понимаю, каким образом вам удалось спасти Вики. Но Богом клянусь, если вам понадобится помощь – какое-нибудь там убийство или что-нибудь в этом роде, – обращайтесь. Я в вашем распоряжении.

– Ах ты!.. – возопила миссис Проппер и вскочила со стула, будто сова, атакующая добычу, но Г. М. спас ситуацию, незаметно столкнув с полки кухонный таймер.

Да, он принес в жертву хорошие часы, но добился своего. Старательно скрывая огорчение, миссис Проппер принялась рассматривать таймер с торчавшими из разбитого корпуса пружинками и шестеренками.

– Несчастная старушка убита горем, – сочувственно отметил Шарплесс. – Пойду проведаю Вики. Всего хорошего и до скорой встречи.