Тайну знает только кот - Юлия Владиславовна Евдокимова

Женя сидел на бетонном полу сарая и дрожал от холода. Он плакал, не волнуясь, что ему пятнадцать лет и если друзья узнают, что он ревет, как малолетка, то засмеют. В пол было вделано железное кольцо, к которому парень был прикован цепью, тугой кожаный ремень обхватывал талию, а руки связаны за спиной. Он даже не представлял, как отсюда выбраться.

Пока не стемнело, он видел дверь в подвал, где, как он думал, находилась Валерия. Но он боялся позвать её, опасаясь, что мужчина может вернуться. И не хотел представлять, что похититель с ним сделает, если разозлится еще сильнее.

Он пытался придумать, как связаться с Валерией. Хотел, чтобы женщина узнала, что он тоже здесь. Его начнут искать, уж мать об этом позаботится! И тогда их обоих найдут. Всё, чего он хотел, — это освободить Валерию, а теперь оказался в такой же ловушке, как и она. Мать права, он ни на что не способен. Что бы не делал, все идет не так. Ох, что она устроит, когда он вернется домой! Если вернется…

Он еще немного поплакал, позволяя волнам жалости к себе накатывать одной за другой.

Но невозможно плакать бесконечно. Слезы высохли, за испугом пришла надежда. Если Валерия выжила здесь за двенадцать лет, он тоже сможет. И найдет способ освободиться, выпустит женщину, они убегут и позовут полицию. Если бы у него был телефон! Надо же именно сегодня забыть его дома…

Испуг вернулся. А если мужчина войдет сюда с топором… Что же он натворил! Надо было просто пойти в полицию, еще пять лет назад, надо было просто рассказать им!

«Я больше никогда не буду хранить секреты. Что бы ни случилось!»

* * *

— Мне говорили, что я слишком опекаю сына, но вот, видите, я все делала правильно! Вы должны искать Женю, прямо сейчас, нужно отправить поисковые группы!

— Во что был одет Евгений, когда вы видели его в последний раз?

— Я видела его только утром… спортивный костюм, куртка синяя… или джинсы… я не проверяла его одежду.

— Хорошо, придется проверить. Когда вы видели его в последний раз?

— Вчера, когда он пошел в школу. Что вы меня спрашивайте, мой ребенок пропал и вы обязаны найти его! Мне всё равно, какие у вас правила!

— Он был чем-то расстроен, может, ссорой с кем-то из друзей, проблемами в школе, чем-то подобным?

— Нет, нет, нет! — Женя хороший мальчик. Он помогает по дому и не попадает в неприятности!

Синяя куртка совпала с описанием, которое дала супружеская пара из Москвы. Полиция попросила фотографию Жени, чтобы отправить возможным свидетелям по электронной почте.

Глава 19

Раньше она всегда чувствовала, что наступила весна. Чувствовала её запах. Она так много времени проводила в темноте, что обострились все чувства, кроме зрения. Лёжа на грязном матрасе, Валерия представляла, что чувствует запах распускающихся почек на деревьях, слышит лягушек в далеком ручье, чуть позже доносится аромат цветов. С цветами приходит лето и ночи становятся теплыми.

Сначала она считала дни. Так тщательно, словно знание того, сколько дней она находится здесь, сохранит связь с прежней жизнью. Потом сбилась и стала определять сезоны. Но примерно через три года впала в уныние и перестала ходить взад-вперёд по погребу, считать дни и просто лежала лицом вниз на матрасе, ничего не ела.

Она понятия не имела, сколько длился этот период, потому что больше ничего не считала. Искорки надежды — это было самое худшее. Потому что всякий раз, когда одна из них вспыхивала, а потом гасла, становилось гораздо хуже.

Первое время она все время вспоминала, что сделала не так. Какой-то миг, всего лишь миг. Откажись она поехать на прощальную встречу с Борисом, ничего бы не было. Подойди к машине, где сидит совсем не Борис, а его друг и не садись в нее — ничего бы не было. Она до мельчайших подробностей вспоминала каждый миг, каждый шаг, словно это могло помочь. Ты можешь строить жизнь так, как тебе хочется, но потом миг, всего один миг — и ничего уже не изменить и не исправить.

День был жаркий и друг Бориса протянул ей бутылку с колой. Она выпила, потом — ничего. Когда она пришла в себя, то оказалась в незнакомом месте, вокруг — те, кого она знала, как друзей Бориса. Голова кружится и болит, предметы расплываются. Кажется, она потеряла сознание, потому что снова ничего не помнила.

В следующий раз она пришла в себя утром, попыталась встать, но что-то мешало. Оказалось, они прикована к железному крюку. Вот тогда ей стало так страшно, что даже кричать не смогла. А потом пришел Он. И она закричала и кричала, пока не охрипла.

Он дал попить воды и Валерия снова провалилась в небытие. Следующие дни она приходила в себя, пыталась отказаться от воды, но жажда была просто смертельной. И она снова пила и снова проваливалась в темноту.

А потом Он сказал, что обустроил для нее новый дом. Больше ей не придется пить снотворное и нет смысла кричать, потому что там никто не услышит. Если бы она не кричала, то жила бы в доме, не пришлось бы давать ей снотворное. Но она сама виновата. Ничего, со временем она поймет, что он хочет ей только добра.

Он не скрывал своего лица и от этого было еще хуже. Значит Он был уверен, что она никогда никому ничего не расскажет. Потому, что навсегда останется здесь.

Он разговаривал с ней, приносил еду. Со временем она даже начала ждать его приходов, ведь от одиночества можно сойти с ума. Он предложил приносить ей книги, даже игрушки, словно она маленький ребенок. Но она попросила — станок и глину. Он так удивился! А потом даже засмеялся, сказал, что продажа ее изделий окупит проживание, как будто ей предоставили номер в пятизвездочном отеле и она должна за это платить!

И она делала вазы и фигурки, а он увозил их куда-то на обжиг. И даже привозил пирожные и всякие вкусные деликатесы, говорил, что это куплено на деньги от продажи ее работ. Продажи… Значит, ее вазы и фигурки попадают к другим людям. Ее же ищут? Не могут не искать, люди не пропадают бесследно так, чтобы о них все забыли! А значит… Она не может кричать, ее криков не услышат. Не может написать записку или