Белый асфальт - Анна Князева

Милая моя, не надейся на счастливое будущее. Его не будет. Лучше быть одной, чем в страхе и под контролем этого человека.

Ты немедленно должна уехать из Северска. Возвращайся в Красноярск. Пусть рухнет весь мир, пусть будут проблемы с распределением, мы это решим! Главное – уезжай! Не отдавай свою жизнь человеку, который тебя погубит.

Лариса, я знаю, ты сильная. Ты справишься. Но если ты не уйдешь сейчас, потом будет поздно. Я это чувствую.

Пожалуйста, пиши мне чаще. Не замыкайся. Я с тобой.

Обнимаю крепко-крепко. Твоя Оля.»

Стерхова подняла глаза.

– Какое страшное письмо.

– Да этот мужик настоящее исчадье ада. – С усилием выдавил из себя Ромашов. – Так растоптать девчонку. Знать бы, кто он такой.

– Узнаем. – Стерхова положила исписанный листок обратно в конверт. – Теперь вся надежда на Добродеева. Если все сложится удачно, и он привезет письма Зориной, мы с вами узнаем имя этого негодяя. – Она обвела сотрудников взглядом. – Надеюсь, он еще жив.

Глава 27

Тюменский призрак

Домик охотничье-промыслового хозяйства стоял в стороне от поселка, за забором из старых досок, плохо побеленных известью. Постройка была низкой и покосившей, рядом, вплотную к стене, располагался холодный склад.

Стерхова вышла из машины. Прежде, чем она захлопнула дверь, Астафьев спросил:

– Я успею съездить к дому Петруниной?

– Успеешь, поезжай. Потом меня заберешь.

Она подошла к двери и дернула за ручку. Та не открылась, и Анна забарабанила в нее кулаком.

Звякнула щеколда, в открывшейся щели показался старик, судя по форме – охранник.

– Чего стучите?!

– Мне нужен директор или кладовщик. – Решительно заявила Стерхова.

– Начальства нет. Приходите позже.

На этих словах дверь закрылась, и громыхнула щеколда.

Стерхова забарабанила вдвое сильнее. Она замерзла, Астафьев уехал, и ей негде было согреться.

– Откройте!

– Ну, что?! Чего ты блажишь? – охранник снова высунулся в щель. – Сказано тебе, что начальства нет!

– Я следователь. – Она сунула ему под нос удостоверение.

– Следователь… – протянул старик и распахнул перед ней дверь. – Тогда проходи. – Он указал ей на стул. – Садись и жди. Они скоро будут.

В конторе пахло плесенью, порохом и кислыми дубильными веществами. На стенах висели ветхие трофеи: волчья шкура и оленьи рога. Охранник прошел к печке и сел на скамейку.

На одном из двух стульев уже сидел щуплый мужичок в затертом ватнике.

– Вам тоже за порохом? – прошепелявил он беззубым ртом.

– Я по другому вопросу, – ответила Анна.

– Стало быть, из города?

– Ну, да. Оттуда. – Немного помолчав, Стерхова спросила: – Бывали на Михайловской избе?

Вопрос был задан впроброс, но мужичок оживился и ответил вполне конкретно:

– Бывал. Хорошая избушка, крепкая.

– Уверены? – уточнила Анна, вглядевшись в его лицо.

Он с достоинством, неторопливо ответил:

– А что ж, не уверен? Сам видел, не раз там бывал. В последний раз – два года назад в это же время. Я, Сизов и Афонин туда ходили.

Анна схватила сумочку, достала из нее записную книжку. Перелистала страницы и нашла свои записи, имена, которые дал Сизов – Афонин и Епифанов.

– Вы Епифанов?!

Он кивнул:

– Ну, да. На Михайловскую мы втроем пошли. Ну, как пошли…, поехали. Сначала нас забросили на вездеходе, потом уж мы сами – на снегоходах. Думали на неделю, а получилось короче. Сизов на третий день уехал и не вернулся. Мы уж думали, он сгинул в тайге. Встретили его в Северске через несколько дней, когда вернулись.

– Он как-то объяснил свой отъезд?

– Сказал, что зверя нет, все без пользы.

– А зверя действительно не было?

– Почему? Мы с Афониным набили. Так что врал он, Сизов. Не из-за зверя уехал.

– А из-за чего, как вы думаете?

Епифанов отвел взгляд от Стерховой и посмотрел в окошко:

– Кто его знает. Сизов – человек тяжелый. А тогда вообще, ходил сам не свой. Мрачный, как будто у него в голове черти дрались.

– Значит, потом его встретили в Северске?

– Ну, да, случайно. Он ухмыльнулся, когда спросили, чего ушел. Ну и сказал, что зверя не было.

– Скажите, там на Михайловской у вас с Сизовым не было ссор или конфликтов? Может быть, он из-за этого ушел?

– Ничего такого не было, – уверенно сказал Епифанов. – Только теперь уже думаю: может, и было. Только мы не поняли.

– Скажите… – Анна задумалась. – А на сколько километров снегоходу хватает полного бака топлива?

– У Сизовского снегохода бак большой, километров на двести хватит.

– Можете вспомнить точные даты, когда были на Михайловской?

Епифанов достал из кармана замусоленную книжечку, полистал страницы и показал пальцем:

– Сама смотри. У меня с собой нет очков. К этому дню, когда покупал порох, прибавляй два дня. Тогда и пошли. До темноты были на избе. Сизов ушел на снегоходе на третий день. Вот и считай.

Стерхова вгляделась в кривые строчки и кивнула. По ее лицу было видно: она подтвердила свою догадку.

В этот момент пришел кладовщик – хмурый, грузный мужчина. Он бросил на Анну внимательный взгляд.

– Чего вам здесь надо?

Она показала удостоверение:

– Следователь Стерхова. Дайте мне книгу учета продажи в долг.

Кладовщик ушел в соседнюю комнату и возвратился с амбарной книгой.

– Вот. Изучайте.

Анна села за стол и раскрыла книгу. Листала и водила пальцем по строкам, пока наконец не наткнулась на запись трехгодичной давности: «Сизов Е.И. – костюм утепленный охотничий камуфляжный – 1 шт»

Анна закрыла книгу и, попрощавшись, вышла на холод.

Машина Астафьева уже стояла у крыльца. Он сам сидел за рулем с напряженным, мрачным лицом.

Стерхова села на переднее сиденье и взглянув на него, спросила:

– Ну, что там?

– Говорил с соседкой Петруниной. Она рассказала, что Петрунина на протяжении нескольких лет сожительствовала с кем бы, вы думали?

– А чего тут думать… – На лице у Стерховой не дрогнул ни один мускул. – С Сизовым?

– Откуда вы знаете?! – воскликнул Иван. Вероятно, он рассчитывал ее удивить.

– Все сходится на нем. Теперь можно предположить, что Петрунина сама привела Сизова в морг в день вскрытия Визгора. Он напоил Фетисова и потрудился над пулями. И когда Сизов узнал, что мы заинтересовались Петруниной, он обрубил концы.

– Убил?

– Думаю, так и было.

– Со вчерашнего дня Сизов дома не показывался. – Сообщил Астафьев. – Соседка говорит, что снегохода тоже нет. Он в ее гараже стоял.

– Ушел. – Заключила Анна. В ее голосе не было ни удивления, ни злости. – Едем в отдел. Там все обсудим.

За все время, которое провели в дороге, Стерхова задала Ивану только один вопрос:

– Там, на Совиной Плахе я не обратила внимание на карабин Сизова. Какой у него калибр?

– Семь шестьдесят два, – мрачно изрек Астафьев. – Вот зачем он испортил пули.

По приезде в отдел, Стерхова вызвала Ромашова и со всеми предосторожностями вручила ему стеклянную пепельницу, которую держал в руках Сизов.

– Срочно снимите пальчики и отправьте в край на проверку.

Криминалист не стал задавать вопросов – тут же исчез из кабинета.

– Сегодня объявляем Сизова в розыск. – Наконец, Анна дала себе волю: мерила шагами кабинет, ходила от окна к двери и обратно. – Как я сразу не поняла! Как не сообразила! Ведь я же изучала сводку погоды! До второго прилета Сизова и Громова на Совиную Плаху два дня был снегопад. Не мог Сизов видеть следы, не мог видеть кровь на снегу! Он все придумал специально, чтобы запутать нас. И нарочно соврал, что Михайловская изба развалилась, и он там давно не был.

– А лампа… – напомнил Астафьев. – В его показаниях ни слова про разбитую лампу и обгорелое пятно от пожара. Когда вы спросили его, он ответил, что такого не помнит.

– Но, когда прилетел с нами на Совиную Плаху, – подхватила Анна, – привез с собой керосиновую лампу. Значит, знал?!

– Выходит, это он убил москвичей? Но зачем? Ведь он их впервые увидел перед вылетом в вертолете.

Стерхова задержалась у стола, за которым сидел Иван.

– Теперь я могу ответить на твой вопрос насчет отрезанных голов. Ты спрашивал – зачем? Все очень просто. Это был закос под старинную легенду. Убитая сова на камне-плахе из этой же серии. Сизов интересовался легендой, напускал туману и заставлял нас гоняться за мифическими охотниками