Белый асфальт - Анна Князева

– Кому еще нравилась Зорина?

– Елена Петровна не сказала.

– Вот и я говорю – безнадега… – закончила Стерхова.

Астафьев высадил ее у библиотеки и пообещал вернуться через полтора часа.

Глядя на янтарные окна библиотеки, Анна подумала, что в Северске под слоем снега и льда прячется теплая, живая сердцевина.

В читальный зал библиотеки набилось столько народу, что для всех не хватило стульев – их тащили из соседних домов. Те, кому не хватило сидячих мест, стояли вдоль стен.

Стерхова подошла к столу, на котором лежали ее книги, и раздались аплодисменты.

С первой минуты ее засыпали вопросами: «Расскажите о себе», «Где вы научились писать», «Кто ваш любимый писатель».

И дальше – по списку:

– Почему вы взяли себе псевдоним?

– Это не моя идея. Так решило издательство. – Ответила она, глядя в зал.

– Как вам приходят идеи для книг? – крикнул кто-то из дальнего угла.

– Их полно, – пожала плечами Стерхова. – Надо только уметь замечать.

– Вы сами бывали на месте преступления? – спросил мужчина средних лет.

Анна чуть улыбнулась.

– Иногда приходила первой.

– Ваши герои – это вымышленные люди или с кого-то списаны?

– Всегда по-разному.

Встреча была живой и увлекательной. Читатели задавали все новые вопросы.

Но когда с задних рядов прозвучал вопрос:

– Скажите, а правда, что вы сейчас занимаетесь делом Зориной? – Стерхова чуть напряглась, но сразу взяла себя в руки.

– Давайте оставим этот вопрос для другого раза. – Она посмотрела на библиотекаршу.

Тамара все поняла и шагнула к ней.

– Друзья, давайте поблагодарим Анну Сергеевну!

После этого читатели начали подходить с книгами. Стерхова подписывала одну за другой и удивлялась:

– Откуда их столько в Северске?

В это время, Анна увидела в окно, что подъехал Астафьев. Он вышел из машины и закурил, поджидая ее.

Стерхова надела шапку и полушубок, завязала на шее шарф, но в ту же минуту ее позвала Тамара:

– Анна Сергеевна, вас к телефону! Срочно!

Стерхова обернулась, и сердце тревожно сжалось. Приблизившись к Тамаре, она взяла у нее трубку.

– Кто это?

– Молчи и слушай! – из трубки послышался голос полковника Савельева. – Сейчас ты немедленно едешь в аэропорт. Там тебя ждет вертолет, он переправит тебя в Ярцево. Это на другом берегу, ниже по Енисею. Из Ярцево тебя машиной увезут в Новосибирск. В Москву полетишь оттуда. Не из Красноярска! Летишь из Новосибирска! Все поняла?

– Нет. – Анна переложила трубку в другую руку. – Что случилось?

– Жить хочешь? – жестко спросил Савельев.

– Хочу, – выдохнула она.

– Тогда, не заезжая в гостиницу, в чем есть – сразу в аэропорт. – Сказал Савельев и сразу повесил трубку.

Дрожащими пальцами Стерхова застегнула полушубок и вышла из библиотеки.

Астафьев бросил окурок и распахнул перед ней дверь машины.

– В гостиницу?

– Едем в аэропорт, – сказала Стерхова.

Автомобиль Астафьева беспрепятственно миновал распахнутые ворота Северского аэропорта, выехал на пустынную взлетную полосу и направился к тускло освещенному вертолету, стоявшему посреди ледяной пустоши.

Навстречу им на скорости промчалась машина. Стерхова напряженно всмотрелась, но не увидела, кто внутри, и тревога безо всякой причины сжала ей горло.

Автомобиль остановился около вертолета. Иван поспешил выйти первым и помог Стерховой выйти.

Она быстро проговорила:

– Если больше не увидимся, не поминай лихом. И спасибо тебе.

Астафьев молча обнял ее на прощание.

– И вам спасибо. Берегите себя.

Вертолет был прост и некрасив, как топор: компактный фюзеляж, покрашенный белой краской, внизу – оранжевые полосы. На кабине надпись «МЧС РОССИИ». Под дверью торчала узкая складная лесенка из рифленого металла. Ее ступени были не шире ладони, а поручень, вмерзший в обшивку, не внушал никакого доверия.

Анна взялась за поручень и, балансируя на обледеневших ступенях, стала подниматься в салон.

Пилот прокричал из глубины вертолета:

– Держитесь за раму, там скользко!

Внутри салона пахло металлом, бензиновой печкой и почему-то лекарствами. На сиденье из потертого черного нейлона валялась забытая кем-то варежка, а на полу перекатывалась пустая жестяная банка.

С сухим жужжанием электропривода вертолет втянул в себя лесенку, ступени исчезли в пазе, будто их никогда и не было.

– Дверь закрывайте! – Пилот, не отрывая рук от штурвала, кивнул на массивную ручку-защелку. – Дергайте на себя, пока не замерзла!

Анна дернула ручку, почувствовав, как металл впился в ладонь. Дверь захлопнулась со звуком «чвяк», надежно отделив их от внешнего мира. Пилот запустил двигатель, машина вздрогнула и лопасти закрутились, набирая обороты.

Анна прижалась лбом к ледяному стеклу и увидела, как в свете фар Астафьев машет ей на прощание. Вертолет резко накренился, совершил вираж и устремился в черное небо.

Пилот обернулся к Анне:

– Как вы там?

– Вполне, – ответила она.

– Перед вами подъезжала машина. Думал, что это вы, но оказались двое мужиков. Походили, посмотрели и уехали. Никого не ждали?

– Нет. Никого.

– До Ярцево примерно два часа лету. – Он постучал пальцем по прибору. – Может, чуть больше. Мало что темно, так еще встречный ветер.

Вертолет летел очень низко, почти касаясь заснеженных верхушек деревьев. Ночь была морозной и ясной. В серебристом свете луны тайга казалась величественной и одновременно пугающей. Анна зачарованно смотрела вниз, туда, где густые заросли деревьев сменялись белыми пятнами проплешин.

Они летели минут двадцать, когда ей вдруг показалось, что внизу, на белом снегу обозначился черный квадрат избушки и блеснул едва различимый огонек.

Но тут раздался громкий хлопок, вертолет резко дернулся и его потащило в сторону, как подбитую птицу.

– Что это?! – в ужасе крикнула Стерхова, хватаясь обеими руками за металлический край сиденья.

Пилот заорал, не поворачиваясь:

– Держитесь крепче! Что-то взорвалось! Попробую посадить!

Анна отчаянно вцепилась пальцами в холодный металл, сердце билось, что заглушало грохот аварийной сирены. Вертолет закружило, кабина наполнилась запахом горящей проводки и бензина. Силы перегрузки мотали Стерхову в разные стороны, ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание от ужаса и головокружения.

Земля приближалась быстро и неумолимо. Пилот матерился, пытаясь удержать машину.

– Сейчас ударимся! Голову вниз! Держись!

В следующее мгновение весь мир взорвался болью и грохотом. Анна почувствовала мощный удар, от которого перехватило дыхание и в глазах потемнело. Ее подбросило вверх и вперед. Последнее, что она запомнила, была нестерпимая боль в виске, когда голова ударилась о металлическую переборку.

Сознание померкло, и воцарилась абсолютная тишина.

Глава 30

Огонек в темноте

Очнулась Анна от холода, который впивался в кожу и пронизывал тело. Сознание то накатывало, то утекало. В голове путались обрывки видений – что-то милое и далекое. Стерхова подняла тяжелые веки. В голове возникла отчетливая мысль: стоит закрыть глаза – и все, тьма поглотит ее окончательно.

«Не смыкать глаз… Не смыкать…» – повторяла она себе, сжав челюсти так, что заныли виски.

Анна попыталась пошевелиться – и мир снова взорвался болью. Жгучая, острая, она пронизывала тело, как раскаленное шило. Стерхова замерла и через стиснутые зубы выдохнула пар, пытаясь осознать, что с ней случилось.

Первая и самая ощутимая боль была в правом боку, там, где ее придавило оторванной дверью. Дышать было тяжело, каждый вдох сжимал ребра тугим, жестким обручем. Да и сам воздух был таким холодным, что казался стеклянным и ломким – он резал горло при каждом вдохе.

Щека… Она ощутила корку засохшей крови, стянувшую кожу от виска до подбородка. Ледяной воздух жалил порез, как соль – открытую рану. Дотронулась кончиками пальцев – отдернула. Больно.

Гул в голове был вязким, мутным, как будто ее огрели медвежьей лапой. Кровь билась в ушах, и каждый удар отдавался волнами боли.

Она медленно, стараясь не делать резких движений, ощупала правую лодыжку. Вспухшая, горячая. Но связки целы, и нога слушается – значит, сможет идти.

Анна перевела дыхание и, подавляя стоны, поднялась на ноги. Замерзшими пальцами залезла в карман полушубка и достала телефон. Экран был разбит, но фонарик работал. Свет полоснул по остову кабины, по измятой приборной панели. Преодолевая резкую боль в ноге, она шагнула вперед и направила фонарь на пилота.

Он не двигался. Голова запрокинута назад, рот приоткрыт. На виске черное пятно – запекшаяся кровь.