Видеть — значит верить - Джон Диксон Карр

Люди вроде сэра Генри или майора Адамса могли бы возвестить о своем прибытии, высадив этой половинкой какое-нибудь окно, но на психике испуганных женщин такая выходка может сказаться похлеще, чем взлом с проникновением.

С другой стороны, если привлечь внимание Энн или Вики…

И кроме того, за домом имеется посыпанная гравием тропинка, ведущая через розарий.

Во всю силу могучих легких Кортни попробовал докричаться до обитателей, но его голос, должно быть, затерялся в шуме дождя. По крайней мере, ответа не последовало.

Кортни бросился за щебенкой, охваченный слепой паникой и в то же время сознающий всю нелепость своего положения. Вот он, остолоп с крупнокалиберной винтовкой, топчется вокруг дома и не может войти – и совсем не факт, что внутри происходит нечто неординарное. И Дейзи, и миссис Проппер вполне могли увидеть каких-то грабителей там, где их в помине не было.

Если вдуматься, как этому грабителю удалось бы проникнуть в дом? Через окно, сказала миссис Проппер. Но окна первого этажа находятся довольно высоко…

Не часто нам выпадает случай проявить крайнюю самоотверженность или исключительный героизм. Разбить кирпичом окно дома, на втором этаже которого лежит в постели очень больная женщина, и заодно причинить ощутимые неудобства всем, кто находится внутри? Нет. Так поступают в фильмах или романах, но в реальной жизни тебе остается лишь бегать по кругу.

С тропинки за домом Кортни подхватил пригоршню гравия, но тут его взгляд упал на смутные очертания садового сарая, и в голову пришла очередная мысль. Кортни вспомнил, что днем видел там лестницу.

И если грабитель – при условии, что он существует, – проник в дом через окно, почему бы Филу Кортни не сделать то же самое?

Несмотря на макинтош, его одежда превратилась в отсыревшую стылую массу. Поля мокрой шляпы нависали над залитыми дождем глазами. Кортни ощупью направился к сараю. Влажные пальцы не без труда совладали с дверным крючком. Внутри, в затхлой тесноте, под аккомпанемент дождя, барабанившего по крыше, Кортни наступил на грабли и врезался в газонокосилку, представлявшую собой замысловатую конструкцию, наделенную даром издавать зловещее жужжание, после чего решился зажечь спичку.

В соответствии с ожиданиями лестница оказалась короткой и могла достать лишь до окон первого этажа. Кортни выволок ее из сарая, по пути обрушив все, что еще стояло на местах.

Ничего сложного. Поставив лестницу на бетон подъездной дорожки за домом, Кортни опустил ее верхний край на отлив окна дальней гостиной.

К счастью, оно оказалось не заперто – но, взявшись за перекладину фрамуги, Кортни вспомнил, что дьявольская винтовка майора Адамса осталась в сарае.

Ну и ладно.

Сойдет и без винтовки.

До упора подняв раму и кое-как извернувшись, будто гармошка-концертино, Кортни уселся на подоконник, перекинул через него ногу, другую и наконец спрыгнул в кромешную тьму комнаты.

Разумеется, он не раз слышал о том, как ужасно скрипит здесь паркет под окном, но, когда пол вдруг оглушительно затрещал и заскрипел у него под ногами, от неожиданности Кортни едва не лишился чувств.

Выпутавшись из штор, он выпрямился во весь рост и прислушался. В безжизненной темной комнате царила тишина. Он шагнул вперед, и паркет отозвался новым скрипом. В этой гостиной Кортни был впервые и понятия не имел, где находится выключатель, хотя предполагал, что искать его следует рядом с дверью, а дверь… Ну да, верно. Несколько шагов вперед, затем налево.

Кортни зажег спичку.

На призрачно-белом диване, где задушили Полли Аллен, сидел человек. В мерцающем свете пламени он смотрел прямо на Кортни.

Тот выронил спичку, лишь когда она обожгла пальцы. В наступившей темноте ему стало совсем нехорошо, поскольку – как бывает, когда выключили свет, – воображение любезно снабдило неподвижную фигуру самыми жуткими подробностями.

– Кто здесь? – громко спросил Кортни. – Скажите, кто здесь?!

И тут он сообразил – будто мозг с запозданием обработал вводные данные, – что по щеке неподвижной фигуры тянулась темная полоска засохшей крови, бравшая начало у левого виска.

Кортни схватил еще одну спичку и даже сумел зажечь ее, хотя оставшаяся на пальцах дождевая вода промочила коробок. Хлюпая туфлями по паркету, прикрыв ладонью горящую спичку, будто священный огонь, сгорбившись и не отваживаясь смотреть по сторонам, он отправился в сторону двери на поиски выключателя.

Их было три. Кортни щелкнул верхним, но ничего не изменилось. Щелкнул нижним, и у дивана вспыхнул белым светом торшер под пергаментным абажуром.

На диване, будто вольготно раскинувшись, сидел Хьюберт Фейн, чуть живой после удара по голове. Его левая рука покоилась на подлокотнике, а на коленях лежал раскрытый номер «Тэтлера».

Диван слегка отодвинули от стены; торшер стоял так, чтобы светить читающему из-за левого уха, а толстая обивка не давала телу соскользнуть ниже уровня плеч, где верхняя одежда сбилась в плотный валик.

Изящные смокинг и сорочка, тщательно поддернутые – чтобы избежать пузырей на коленях – брюки, черные шелковые носки и до блеска начищенные туфли разительно контрастировали с мертвенно-бледным лицом и подсохшей раной на затылке.

Кортни заставил себя подойти к дивану и, хотя каждый его мускул подергивался от отвращения, через силу коснулся Хьюберта. Приподнял ему веко, но радужки не увидел. Дотронулся до затылка, и тот оказался теплым. Хьюберт был жив, но свидетельствовало об этом лишь поверхностное дыхание. В свете торшера ясно видна была уютная комната с букетом цветов на рояле, где Хьюберт читал «Тэтлер», покуда в гостиную не явился некто, кого он знал…

Зайти ему за спину было проще простого. Затем тихонько выйти из комнаты, выключив свет…

И подняться наверх.

Что же происходит наверху?

Позже Фил Кортни не раз вспоминал, что вид смирно сидящего во тьме бесчувственного тела поразил его до такой степени, что он сдвинулся с места, лишь вспомнив о находившейся на втором этаже Энн Браунинг.

За окнами хлестал и барабанил дождь.

Кортни бросился к двери, поскользнулся на предательском коврике и уберег себя от падения, схватившись за стену. Ему хотелось поскорее покинуть эту комнату с ее отравленной атмосферой.

Яркий луч света вырвался из раскрытой двери, указывая путь к лестнице. Кортни нащупал перила и рванул наверх, преодолевая по три ступеньки зараз.

В коридоре второго этажа тоже было темно, но под дверью спальни Вики Фейн виднелась светлая полоса.

В другое время мысль о том, чтобы без стука, да еще и ночью, ворваться в чужую спальню, показалась бы Кортни верхом неприличия. Теперь же он просто повернул ручку, обнаружил, что дверь не заперта, и вошел в комнату.

Свет настольной лампы падал на будильник. На дальней половине кровати под натянутым до груди желто-коричневым покрывалом спала – или выглядела спящей – Вики Фейн в белой ночной рубашке-безрукавке: голова на двух подушках, обнаженные руки на покрывале. Она глубоко дышала, но иногда всхлипывала и содрогалась всем телом.

Над ней, полусогнувшись, стояла Энн Браунинг в цветастом халате поверх серой шелковой пижамы.

В правой руке она держала маленький шприц для подкожных инъекций: цилиндр из полированного металла с длинной, похожей на булавку иглой.

Энн взглянула на вошедшего Кортни, округлила глаза и удивленно разинула рот.

– Фил Кортни! Что, во имя всего святого, вы тут делаете?

– Только не вы… – сказал Кортни. – О господи, только не вы!

Сам он не помнил, как произнес эти слова, хотя впоследствии его нередко ими попрекали.

Зато ему запомнилась комната, причем во всех подробностях: краски, очертания, даже тени, падавшие от предметов. Тусклый блеск острой иглы. Стеклянный графин с водой, пузырьки с лекарствами на прикроватном столике, а среди них – круглая коробочка с белыми таблетками. Тяжелый лекарственный дух в непроветренной комнате. Гипнотический шум дождя за закрытыми окнами. Движение губ, мышц, смутная тень вернувшейся боли на лице спящей Вики Фейн.

Боль…

Ярче всего ему запомнилось испуганное – нет, перекошенное от ужаса – лицо Энн, увидевшей нежданного гостя.

– Вы что, думаете, это я?! – С этим возгласом она отбросила шприц, и тот покатился по ковровому покрытию.

И хотя Фил Кортни и так промок до нитки, возглас Энн – после нелепой мысли, пришедшей ему в голову, – вернул его в чувство, будто ледяной душ.

– Что здесь происходит? – спросил он. – Вам известно, что кто-то вломился в дом?

– Мне… То есть как – вломился?