Рукопись, найденная в Выдропужске - Анна Викторовна Дашевская

на полгода раньше Перского, то обнаружил, что управляющий воровал не в меру, и приказал того выпороть и списать в крестьяне. Когда же вернулся сосед, у них произошёл из-за этого небольшой конфликт, закончившийся примирением.

– И?

– И, по легенде, Чевакинский сделал для Перского проект перестройки усадьбы.

– А усадьба эта сохранилась?

– Увы. Тому дому так не повезло, как вёшкинскому. В пятидесятых годах девятнадцатого века имение несколько раз перепродавалось, хозяева разорялись, и в конце концов постройка была уничтожена пожаром. Восстанавливать её не стали.

Я вздохнула.

– Это ничем нам не поможет… Но всё равно, спасибо за рассказ. Я всего этого не знала.

Софья Михайловна похлопала меня по руке.

– Попробую ещё повспоминать, посмотрю, что есть у нас в школьном музее. Но особо не рассчитывайте на какие-то находки.

Пришёл Кузнецов с корзиной яблок, мы переложили их в пакеты, скомканно попрощались и уехали. Я молча смотрела на мелькающий за окнами лес, поля, снова лес, стадо коров, опять лес… Наконец Сергей выбрал место, где наш джип никому не мог помешать, остановился и спросил, заглянув мне в лицо.

– Что случилось?

– Мне начинает казаться, что наша задача не имеет решения, – ляпнула я.

И сама испугалась: что я говорю и кому? Представителю заказчика?

– Меня это нисколько не удивит, – ответил он неожиданно. – Это в математике решение есть всегда, даже если его ищут триста лет. А в истории… Так что не расстраивайся, если ничего не сохранилось, так и напишешь. Аванс у вас останется в любом случае.

«Ага, – сказала я себе. – Аванс. Поделиться которым Артур Давидович забыл, наверное».

– Алён?

– Что?

– Ну что сделать, чтобы ты развеселилась?

– Ответь мне на вопрос, который я задала ещё вчера, – я повернулась к нему всем телом и посмотрела прямо в глаза. – Что удалось узнать майору Алябьеву об убийстве Вероники?

Кузнецов поперхнулся следующей фразой, глубоко вздохнул и спросил:

– Может, пообедать заедем? Сядем за столик, поедим, а потом я тебе расскажу, что знаю…

– Нет, так мы уже делали вчера, и получилось всё по-твоему. Сегодня мы сделаем по-другому: сперва ты дашь информацию, а потом можешь обедать, ужинать и даже завтракать.

– Ну хорошо… – он потёр лоб. – Значит, для начала, чтобы ты была спокойна, у твоего шефа неопровержимое алиби.

– Босса, – привычно поправила я его.

– Ладно. Так вот, у Балаяна алиби. В тот день он до пяти был в магазине, а к шести поехал на встречу…

– Которую я и назначала, – кивнула я. – В ресторане «Багеби», на Пречистенке.

Кажется, Сергей уже смирился с тем, что я его перебиваю, поэтому только усмехнулся и продолжил.

– По данным дорожной инспекции на это время, по геопозиции его телефона и по собственному Балаяновскому навигатору, всё это время он провёл в дороге, времени заехать домой на Расторгуевскую у него не было.

– А что показало вскрытие, во сколько её убили?

– Между половиной седьмого и девятью, но скорее раньше, чем позже. Встреча закончилась около девяти, то, что Артур Давидович не выходил больше чем на десять минут, показали четверо присутствовавших…

– Васильев, Кинкадзе, Голутвин и Коган.

– Они самые. Домой Балаян приехал без четверти десять, что подтверждено консьержкой и соседом, который ехал с ним в лифте. Входная дверь была заперта как обычно, он вошёл, разулся, позвал Веронику. Не получил ответа и пошёл её искать.

– И нашёл…

– И нашёл, – согласился Кузнецов. – В спальне на кровати, в луже крови. Нож для бумаг валялся рядом, Балаяну хватило ума не трогать его, а сразу выйти и вызвать полицию.

– Как она была одета?

– Хороший вопрос. Так, будто собиралась на встречу.

– Деловую или любовную? Хотя, мне кажется, для Вероники одно с лёгкостью переходило в другое. Да и какие там у неё могли быть дела?

– А вот тут ты ошибаешься, – он посерьёзнел. – Дела у неё были, и ещё какие. На четырёх принадлежащих ей счетах лежало больше одиннадцати миллионов рублей. Вряд ли столько госпожа Корских могла получить от твоего босса?

– Да уж, пожалуй. Но тогда я не понимаю, откуда эти деньги взялись? И почему она их не тратила на себя?

– Что ты имеешь в виду?

– Одежду, – пояснила я. – Она одевалась хорошо, модно, не с рынка, а из бутика. Но это были вещи не первой и даже не третьей линии. Не Шанель и не Диор. Ну ладно, если покупать Шанель, одиннадцать миллионов кончились бы довольно быстро, но что-то вроде Этро она могла себе позволить, а носила Бенеттон.

– Для меня это не очень понятно, но ладно…

– Давай на примере машины объясню. Роллс-ройс ей был бы не по карману, но мерс – вполне. Но она ограничивалась «пежо». Так понятнее?

– Абсолютно. Объяснить этого я не могу, но планов Вероники мы не знаем, и уже не узнаем. А вот происхождение денег выяснили. Последние два с половиной года она играла на бирже, и весьма успешно.

– Вероника? На бирже? – ясная и понятная картинка мира перевернулась для меня вверх ногами.

Сергей усмехнулся и почесал кончик носа.

– Что, не верится? У тебя срабатывал стереотип «крашеная блондинка, живущая с немолодым мужчиной», значит, недалёкая и жадная.

– Она себя так и вела, когда мы встречались…

– Она вела себя так, как от неё ожидали окружающие. Но вернёмся в картине убийства.

– Вернёмся, – согласилась я. – Потом я в дороге буду это всё у себя в голове укладывать. Рассказывай.

Снова усмехнувшись, он продолжил.

– По словам консьержки Натальи Лазаревны, Вероника вернулась домой в начале седьмого, и была одета в тот самый светлый костюм, в котором её и нашли. Была чем-то очень довольна, поздоровалась, сказала что-то о приятной погоде и прошла к лифту. Консьержка записывает в тетрадь всех чужих – кто, к кому, во сколько пришёл и во сколько ушёл. По её записям, между приходом Вероники и возвращением домой Балаяна чужих приходило шестеро: пара в восемнадцатую квартиру – к семи часам, они ещё были в гостях, и их пригласили в качестве понятых. Врач в двадцатую к «старой ведьме», как выразилась Наталья Лазаревна, пришёл в семь пятнадцать, оставался полчаса…

– Платный что ли? Потому что из районной поликлиники так долго не пробудет, даже если ты помирать при нём решишь.

– Да, из коммерческой клиники. Его нашли и опросили. Далее, за женщиной из пятой квартиры в семь пятьдесят заехали две подруги, все втроём вышли через пять или шесть минут. Вернулась дама далеко за полночь. И последний посетитель пришёл в восемь двадцать в двадцать третью квартиру. Там живёт одинокая женщина в возрасте под сорок, гость оставался более трёх