Бычья гора - Брайан Панович

– Его убили не наркотики, Вэл.

– Ага, не наркотики, как же.

– Крикет говорила, что ваш отец погиб при пожаре, – сказал Дарби.

Клейтон почесал бороду.

– Хэлфорд хочет, чтобы все в это верили, но на самом деле он взорвался, пытаясь научиться варить эту дрянь. Кто бы мог подумать, что всемогущий царь Бычьей горы откинется, как зачуханный городской торчок. А ведь так оно и случилось.

– Ты б поуважительней как-то, что ли, малыш Берроуз. Все же он твой отец, уж какой есть. Он просто делал все так же, как и ваш дед. Хочешь на кого позлиться, злись на деда. Вот когда в вашей семье все пошло не так. Никто не заслуживает такой смерти, как твой папа. Мучительной. Ты когда-нибудь видел, как люди сгорают заживо?

Клейтон видел.

– Это твой дед выпустил на этой горе чертей из бутылки, и обратно их уже не загнать. Раньше не получалось. И сейчас не выйдет.

– Все-таки и Уилкомб тут тоже постарался, – и снова Клейтон назвал это имя, чтобы посмотреть, какую реакцию оно вызовет. И на этот раз это сработало. Вэл поставил кувшин на стол.

– А ты откуда его знаешь?

– А я тебе о чем. Я знаю все о делах Хэла во Флориде. Я знаю, что мой отец работал с этими людьми, а Хэл продолжает. Федералы готовы навалиться на гору и сжечь ее к черту вместе со всеми жителями. А я не хочу, чтобы эти люди пострадали, понимаешь? Я пытаюсь уменьшить потери, спасти несколько жизней, и никто, блин, вообще никто не хочет меня слушать!

– Хорош тут матюкаться, парень.

– Прости, Вэл. Просто меня это бесит. Я не могу взять и наплевать на них. Кэти твердит, что это безнадежно, а Хэл просто хочет надрать мне задницу. А теперь даже ты не хочешь выслушать, как все это можно закончить мирно.

Вэл протянул две огромные руки, ухватился за край кресла-качалки Клейтона и остановил его.

– Слушай внимательно, мальчик. Тебе нужно вернуться к своей маленькой леди и послушать, что она говорит. Живи своей жизнью в долине, охраняй хороших людей. Здесь, наверху, ничто и никогда мирно не закончится. Я к этому привык, и любой, кто все еще считает гору своим домом, тоже. Лучше держись отсюда подальше и радуйся, что то, что твой дед сделал с твоим отцом и братьями, у него не получилось с тобой. Это и есть самый мирный конец, лучше не придумаешь. Чтобы ты выжил. Вы с Кейт вместе состаритесь и, дай Бог, родите ребенка. Вот это и есть хороший конец. Если уж пришло время Бычьей горе платить за свои грехи через этих федералов, то так тому и быть. А ты держись подальше. Просто пришло наше время, и уж поверь, все мы здесь повязаны и заслужили то, что произойдет, – последние слова Вэл произнес тихо, с раскаянием, опустив взгляд в колени.

Клейтон уставился вдаль, на густой лес, окружавший дом Вэла. Послушав минуту-другую, как на теплом ветру покачиваются деревья, Дарби нарушил тишину.

– А раз федералы все знают, типа, места, людей, все, – сказал он, – почему б им тогда просто не отправить сюда втихую группу спецназа и убрать их без большой бойни?

– Потому что здесь такое не пройдет, – сказал Клейтон. – Как незаметно подкрасться к человеку, который провел жизнь в лесу, подкрадываясь к другим? Они уже пробовали. Люди гибли, и ничего не получалось.

– Так что иди домой, мальчик, – сказал Вэл, будто подтверждая слова Клейтона. – Иди домой, и хватит фигней страдать. Хватит думать, что можешь исправить тех, кто просто такими родился.

Клейтон покатал красный пластиковый стаканчик между ладонями и фыркнул сухим невеселым смешком. Потом поднял стаканчик.

– За тех, кто родился такими, – сказал он и выпил до дна, не дожидаясь ответа. Это задело рассеченную губу, но прошло желанно и легко.

2

– Высади меня у «Счастливчика».

– Это же ваша машина, сэр.

Клейтон ничего не ответил, и Дарби перестал пререкаться.

– Вот, пожалуйста. «Счастливчик».

«Счастливчик» был из числа заведений, выглядящих по-разному в зависимости от положения солнца на горизонте. Весь день сварливый старик Холлис Питерман по издевательскому прозвищу Счастливчик и его не менее недовольный брат Харви угощали охотников на оленей и рабочих долины Вэймор выпечкой и лучшими в штате оладьями из кукурузной муки. Но вечером дочка Харви, Николь, мешала коктейли с бурбоном и разливала в кружки пиво за стойкой. У «Счастливчика» была постоянная клиентура, главным образом потому что «Счастливчик» был единственным баром в долине. Клейтон выбрался из бронко, пошатываясь под действием яблочного самогона Вэла. Он схватился за дверь машины, удержался на ногах и захлопнул ее.

«Вот так и бывает, – подумал он. – Одна рюмка в плохой день, и год трезвости летит к чертям, будто его и не было». Клейтон был уверен, что к концу вечера он еще и закурит, но этих предчувствий было недостаточно, чтобы удержать его от посещения бара. Он отогнал эти мысли на задворки своего затуманенного сознания и направился к входной двери. Заведение громыхало. Старый добрый Хэнк Уильямс-младший пел из музыкального автомата: «…я накачиваюсь виски, попадаю прямо в ад». Подходящий гимн для вечера. Николь, наливавшая спиртное за стойкой, выглядела, как всегда, прекрасно. Обычно вэйморские женщины шили себе одежду по выкройкам сами или покупали ее в дешевых сельских супермаркетах, но только не Николь. Она носила высокие каблуки с джинсами. Закупалась в торговых центрах в Буфорде и Коммерсе. Сегодня вечером на Николь был черный топ с блестками, сверкавшими в свете ламп бара, и темно-синие джинсы, достаточно узкие, чтобы мужчина возраста Клейтона вынужден был не опускать глаз, чтобы не чувствовать себя грязным старикашкой. Клейтон заметил свободное место в конце стойки и втиснулся туда, пытаясь справиться с отвратительным настроением и чувством стыда. Он опустился на барный стул и вдохнул пропитанный табачным дымом воздух. Этот запах был ему тошнотворен и приятен одновременно. Он снял шляпу и положил ее на стойку бара, случайно толкнув при этом локтем крупного джентльмена слева от себя.

– Эй, приятель, следи за своим… – прежде чем Большой Джо Дули закончил фразу, на лице его мелькнуло узнавание. – Извините, шериф, не признал. Виноват.

Джо был известен тем, что любил слегка покуролесить. Клейтон с Чокто пару раз запирали его в вытрезвителе, чтобы мог отоспаться перед тем, как отправиться домой к жене и детям. Но, в общем-то, этот громадина был относительно безобиден.

– Все в порядке,