Черная рука - Стефан Толти

108, недалеко от пересечения с Хестер-стрит, и заняли столик. Почему они оказались в этом конкретном месте в этот конкретный час, остается загадкой. Получили ли они сообщение о том, что там происходит нечто необычное? Спустились ли по ступенькам в темную таверну, следуя за подозреваемым? Или просто решили пообедать в первом попавшемся месте и случайно наткнулись на то, что там происходило? Как бы то ни было, но они оказались свидетелями сборища, казавшегося невозможным: в трех метрах от того места, где сели два детектива, шестеро мужчин оживленно чествовали седьмого, внешним видом напоминавшего (насколько могли судить полицейские) самого Энрико Альфано[386].

Но точно ли это он? Два детектива не были в этом уверены: у них не имелось фотографий, на которые они могли бы ориентироваться. Для чего главе Каморры демонстрировать свое присутствие в Маленькой Италии, появляясь в оживленном общественном месте? Детективы бросили последний взгляд на мужчину, затем вышли из ресторана и отправились на поиски своего начальника. О том, что случилось потом, поведала газета The Evening World.

По словам ее репортера, в тот день он встретил Петрозино на Малберри-стрит. Некоторое время они шли по многолюдной улице вместе, пока Петрозино не остановился перед рестораном на Мотт-стрит, 108. «Я хочу тут пообедать, давайте зайдем», – сказал детектив, и они вдвоем с репортером спустились по лестнице в одну из закусочных подвального типа, каковых здесь было немало. Петрозино сел за столик у двери и стал непринужденно изучать меню, украдкой поглядывая на шестерых «мужчин злодейского вида», которые кучковались вокруг столика напротив середины бара, тянувшегося вдоль одной из стен ресторана. Некоторые стояли, другие сидели, но все демонстрировали «почти благоговейное почтение по отношению к худощавому итальянцу с дерзкими глазами», по лицу которого от левого уха до уголка рта тянулся глубокий шрам. Мужчины говорили только по-итальянски, угождая своему почетному гостю, и тот купался в их восхвалениях.

Репортер не обращал внимания на происходящее. Он проголодался и изучал меню, ведя светскую беседу с Петрозино. Просмотрев ассортимент блюд, Петрозино мягко положил ладонь на руку репортера, как положил бы на руку другу, поглощенному афишей, в момент поднятия театрального занавеса. Репортер поднял глаза. Детектив уже стоял, глядя в сторону оживленной группы. Внезапно он выкрикнул «Альфано!» таким громким голосом, «каким можно было бы позвать трусливую собаку». В зале зазвенела тишина.

Capo dei capi, не привыкший, чтобы к нему обращались настолько неуважительным тоном, встал из-за стола и повернулся лицом к Петрозино. Все прочие каморристы, которые, должно быть, немедленно узнали Петрозино, остались на своих местах.

Пока репортер разевал от удивления рот, Петрозино проследовал через зал прямо к Альфано и «отвесил ему сильную пощечину». Пошатнувшийся Альфано привалился к стене, где и остался сидеть спиной к кирпичам, будто грустная марионетка. Не сбавляя напора, Петрозино протиснулся мимо людей Каморры и, наклонившись к Альфано, резко ударил его по лицу, затем повторил. Потом он протянул руку за спину убийцы, ухватил его за воротник и, на глазах у застывшего в ошеломленном молчании репортера, проволок capo по полу ресторана «на кончиках пальцев ног». Когда один из каморристов отважился сделать шаг, Петрозино сказал ему: «Уйди прочь с дороги, иначе я засуну тебя в тюрьму вместе с этой трусливой псиной». Бандит отступил – даже несмотря на то, что, как позже выяснил репортер, все спутники Альфано были вооружены (и у него самого за поясом имелся нож) и «каждый из них был убийцей – либо уже состоявшимся, либо в перспективе».

Новость об аресте облетела все газеты – от Солт-Лейк-Сити до Лос-Анджелеса, и даже маленький городок Падука в штате Кентукки не остался в стороне («СТРАННАЯ ИСТОРИЯ ГЛАВАРЯ БАНДИТОВ, ПРИЕХАВШЕГО В АМЕРИКУ ПОД ВИДОМ КОЧЕГАРА»). Несколько дней спустя Петрозино посадил своего пленника на корабль, следовавший в Гавр, где Альфано арестовали и доставили в Неаполь. Судебное разбирательство (в итоге все-таки завершившееся, хотя с момента его начала прошло пять лет) существенно расширилось, охватив все руководство Каморры: сорок семь подсудимых, включая двадцать семь боссов Каморры, предстали перед судьей, обвиненные в убийствах, коррупции, вооруженных нападениях и других тяжких преступлениях. Италия испытала шок. «Со времен дела Дрейфуса[387], – сообщил один журналист, – ни один уголовный процесс так не волновал нацию». После семнадцати месяцев дачи показаний, собранных в шестьдесят три тома стенограмм, подсудимые были признаны виновными и приговорены совокупно к 354 годам тюремного заключения[388]. Арест Альфано сломил неаполитанскую Каморру. Этот судебный процесс стал важной вехой в борьбе с мафией – своего рода предшественником итальянских «макси-процессов» 1980-х годов. И началось все с пощечины Петрозино.

Тем не менее игра детектива (а это был именно спектакль, тщательно продуманный и с поставленной хореографией, как и в его любимой «Травиате») остается любопытной. Зачем было идти на риск поймать пулю, задерживая Альфано лично, когда он мог просто привести дюжину вооруженных копов и спокойно взять его? Ведь Петрозино даже не потрудился вытащить револьвер. Зачем публично становиться, как выразилась позже Times, «кошмаром злых людей»[389]?

Зачем? Да по той же причине, по которой «Черная рука» иногда предпочитала калечить своих жертв, а однажды назначила встречу на кладбище перед свежевырытой могилой: все это работало как отличная реклама. Петрозино хотел продемонстрировать итало-американцам, что им никого не стоит бояться, даже главу ужасной Каморры. Он хотел укрепить их дух, одновременно развенчав миф о всемогуществе итальянского преступника. Детектив знал и то, как работает публичность. Он со своими людьми находился в меньшинстве перед «Черной рукой» – примерно один к тысяче. Арест такого capo, как Альфано, помог Итальянскому отряду выглядеть сильнее, чем он был на самом деле.

* * *

Случай с Альфано не стал единичным инцидентом. В отсутствие заинтересованных свидетелей и надежного уголовного преследования (при действительно плохо работающей системе правосудия) грубое обращение с задерживаемыми стало неофициальным руководящим принципом работы Итальянского отряда. Петрозино «кошмарил» бандитов «Черной руки» любыми доступными ему средствами. «Если суды выпускают преступников обратно на улицы, – сказал он репортеру, – то мы сделаем их жизнь настолько невыносимой, что им придется убираться отсюда любым возможным образом»[390].

Так Петрозино объявил свою собственную – частную и полулегальную войну против Общества. И война эта не могла не стать грязной.

Сотрудники Итальянского отряда начали «подбадривать» самых известных подозреваемых: они приставали к ним на улицах, прижимали к стенам, угрожали арестом или чем похуже, если те не покинут город. Они обыскивали их квартиры. Они познакомили их с тем, что называли «выписать лечение дубиной»[391]. Они вычисляли их подельников и начинали «бодрить» их тоже.