Искатель, 2004 №9 - Владимир Жуков

Затем — левой в печень. Гад харкнул кровью и мешком осел на пол. Криков матери Егор не слышал — злость и разочарование полностью отрезали его от внешнего мира. Он молча вышел из дома, стрельнул у кого-то папиросу и впервые в жизни закурил, не замечая, как дым с непривычки раздирает легкие.

Так как к моменту событий Егор уже перешагнул восемнадцатилетний рубеж, судили его по всей строгости советских законов. Благодаря успехам Егора в боксе, бывший физкультурник стал настоящим полным идиотом с очень больной печенью и сменил квартиру с молодой супругой на общество подобных ему элементов в дурдоме. Его счастливая половина в силу стараний Егоровой матери, собственной коммерческой хватки и податливой совести стала довольно состоятельной и абсолютно свободной дамой. Егор же, снова в силу стараний матери и, может быть, благодаря тому никому не известному факту, что пожилой судья городского суда тоже воспитывался без отца и в свое время имел подобные данному случаю встречи с кавалерами матери, на два года приобрел экстравагантное дополнение к своему гардеробу — элегантный полосатый костюм с номерными нашивками.

В зоне Егор освоился быстро, так как сразу понял: уважают здесь только силу, причем не только и не столько физическую, но и силу духа. Ни той ни другой наш герой обделен не был. В силу вольного характера драки, разборки и регулярные посещения карцера и камеры-одиночки стали для Егора привычной повседневностью на протяжении первых трех месяцев.

Но затем тюремное начальство, видя, что нового з/к нельзя завербовать в стукачи или сломать, плюнуло и оставило его в покое. А иначе что с ним делать: посадят в карцер, а он там по восемь часов без остановки ведет «бой с тенью». Заключенные тоже крайне быстро сообразили — новенького лучше иметь союзником, чем неприятелем. Для этого хватило пары-тройки сломанных носов да стольких же отбитых печенок-селезенок. И жизнь потекла более или менее спокойно, согласно жесткому и скучному, тягучему зоновскому распорядку.

Эта спокойная, если так можно говорить о жизни в зоне, размеренность неожиданно кончилась, когда срок Егора подбирался к двадцати одному месяцу. В зоне появилась новая личность — Черепок. Двухметровый лысый детина мотал второй срок где-то под Воркутой, за попытку побега получил добавку к своим шести годам и был переведен в зону, где сидел Егор.

Черепок явно искал способ добиться авторитета на новом месте — хамил охране, откровенно нарывался на драку с теми, кто «ниже ростом», изощренно глумился над петухом Коляной. Как только Черепок увидел Егора, маслянистые глаза его засверкали. Наведя справки, он был крайне удивлен: пацан мотает первый и, в общем-то, несерьезный срок, а держит себя на равных с прожженными уголовниками. И тут Черепок совершил роковую ошибку — выбрал Егора объектом для самоутверждения.

Он быстренько набрал себе команду из трех «шестерок» — людей того сорта, что готовы встать под любую сильную руку, так как сами из себя ничего не представляют.

Выждав удобный момент, когда никого из охраны не было рядом, он в окружении своей свиты подошел к Егору. Уверенный в собственной неуязвимости. Черепок держался нагло.

— Здравствуй, пацан! Как тебя зовут?

— Егор, если тебе интересно.

— Ты знаешь, Егор, когда меня к вам отправили, забыли прислать моих помощников. Так что радуйся, тебе повезло — я беру тебя в свой штат, ты будешь стирать мое белье.

Глаза Егора слегка прищурились, быстрый взгляд профессионально оценил Черепка в качестве противника и окружающую ситуацию в целом. Привлеченные нарочито громким голосом Черепка, вокруг начали собираться зеки.

— Поищи себе кого-нибудь попроще, иначе тебе придется сожрать свое белье и заодно, пожалуй, носки!

Такого ответа Черепок никак не ждал и на секунду опешил, но, быстро придя в себя, кивком скомандовал своим шестеркам. Те, глупые, двинулись к Егору сразу втроем.

Средний нападавший, получив жесткий и тяжелый удар в солнечное сплетение, сложил руки и ноги воланчиком и улетел в толпу зеков, прихватив с собой Черепка. Оставшиеся двое мигом сообразили, что им тут мало светит, но, в силу инерции, сразу остановиться не смогли, а когда поравнялись с Егором, тот схватил каждого за шею и абсолютно не по-боксерски стукнул их друг о друга лбами, отчего те вырубились раньше, чем упали на пол. Зрители шумно выразили недовольство — зрелище продолжалось не более трех секунд. Но тут на сцену вылезла прима-балерина — слегка помятый и запыленный Черепок с заточкой в руке, — и шум стих.

С криком «Сдохни, падла!» Черепок бросился в наступление, выбрасывая вперед руку со своим оружием. Егор, подождав, пока противник наберет инерцию, шагнул влево, уходя с линии удара, затем резко повернулся вокруг себя и, продолжая движение корпуса, рубанул ребром ладони по шее пролетавшего мимо него Черепка. Удар оказался настолько удачно просчитан, что Черепок перевернулся с ног на голову и под громкий хохот зрителей не меньше метра проехал собственной рожей по шершавому бетонному полу. Несмотря на разбитый нос, он быстро вскочил на ноги и снова полез в драку, но решил поменять тактику: рука с заточкой описала горизонтальную дугу, конечной точкой которой должно было стать сердце Егора. Но, не дойдя до цели сантиметров пятнадцать, она остановилась — Егор перехватил атакующую руку своей правой и, резко развернув корпус, рывком потянул ее на себя. Как только рука Черепка выпрямилась, Егор ударил открытой ладонью левой руки в локоть Черепка. Послышался противный сухой хруст ломающейся кости, рука Черепка выгнулась в обратную сторону, заточка выпала, а из глотки его вырвался истошный вопль. По опыту уличных боев Егор твердо знал — поворачиваться спиной к противнику можно только в том случае, если тот надежно лежит на земле, поэтому он, схватив Черепка за робу, поставил его ровно и приготовился к решающему нокаутирующему удару. Но тут за спиной послышался крик охранника:

— Немедленно прекратить безобразие! Всем разойтись!

Остановить Егора на этой стадии было физически невозможно. Молниеносный и тяжелый, классно поставленный профессиональный удар обрушился на челюсть Черепка. Глаза того заволокло туманом, он закачался, как тряпичная кукла, но, к своему несчастью, не упал.

Рука Егора снова заняла стартовое положение для прямого длинного. Охранник за спиной снова крикнул:

— Прекратить, буду стрелять!

Новый удар встряхнул обмякшее тело Черепка, ноги его подкосились, он упал на колени. Плечо Егора поднялось, чтобы нанести добивающий удар сверху, и тут сухо треснул пистолетный выстрел. Егора что-то толкнуло сзади, рука безвольно повисла, а у Черепка во лбу появилась новая дырка — пуля из пистолета охранника прошла через трапециевидную мышцу Егора, слегка зацепив ключицу,