Нежданная смерть и любопытная леди - Генри Бриджерс

– Почему? – Доггер, напротив, неожиданно оживляется. – Вполне здраво. Но ты должна понимать, что люди будут в большей степени платить, чтобы попялиться на твои окна. И повздыхать. – Об этом я как-то не подумала. Но, с другой стороны, я готова отдать часть своего личного пространства на растерзание чужому интересу. Макс вот пялится в мои окна бесплатно, что в корне несправедливо. – А дом? Планируешь открывать?

– Ни за что. Хотя осенью приедет съемочная группа… – О которой я тоже благополучно забыла. А ведь надо сказать Милли и Ванессе, чтобы начинали снимать простыни в северном крыле. – Я… Ладно, что-то я не могу сосредоточиться, слишком всего много. Я могу дать тебе прочитать свои записи, там все по пунктам. Но лорд Эшертон… Надо пойти позвонить… сколько времени… – Оборачиваюсь к часам, сгоняя Гризеля с коленей. – Десятый… Поздновато. Ладно, думаю, лучше все равно сейчас…

Доггер удерживает меня за руку, когда собираюсь встать. Не хватает фамильярно под локоть, как раньше, и не сжимает запястье, почти ломая кости, как Фергюсон, а мягко берет за ладонь. Я удивленно присаживаюсь обратно.

– Хочешь, я позвоню Джеймсу? Только изучу твои записи и разберусь, что к чему.

Какое удачное предложение. После мизансцены с Перкинсом я не имею никакого желания говорить с кем-либо по телефону.

– Хочу. Тем более он хотел говорить с моим му… – Очень зря, Агата, не время вносить дополнительный хаос. Муж? Мужчина? Музыкант? Муравей? Вот черт. – Можешь сказать, что ты мой официальный представитель.

– Хорошо, а если не согласится, будем его шантажировать.

И может решить проблему одним телефонным звонком. Боже. Я же совсем недавно так думала об отце. Доггер не видит моего замешательства и смотрит, ожидая некой реакции. Ладно. Ничего. Мой отец весьма достойный человек, что же, мне теперь в силу внутреннего противоречия крутить романы с кем-то навроде Фрэнсиса? Фу.

– Он тоже гомосексуалист?

– Нет, просто дурак. – Доггер хмыкает. – Не хочешь поиграть в «Змеи и лестницы»? – Видимо, он заметил коробку с игрой на одной из книжных полок. – Или тебе надо работать?

Вчера я позвонила Блэквуду и уточнила, чем мне грозит срыв сроков. Он сказал смертью. Но ради «Змей и лестниц» с Доггером готова рискнуть.

– Ох, я уже боялась, что ты не предложишь. Доставай! Миссис Тернер уже ушла, но у меня в кабинете лежит банка варенья. Если ты поможешь ее открыть, я могу сделать что-то вроде сэндвича, будешь?

Доггер как-то странно смотрит на меня – успеваю подумать, что предложение слишком эпатажное:

– Еще бы. Давай.

Глава 15

Разрыв с мужчиной

– Боже, Агата, я ослеплен. – Мэттью взлетает по лестнице. Он настолько полон энтузиазма, что меня начинает подташнивать. Я явно перебрала вчера со змеями. И с лестницами, кстати, тоже – легла в три, а Доггер остался еще посидеть, как он выразился. Но оно того стоило, было весело. Хотя и не пойму, что именно весело – по большей части я жульничала, а Доггер занудствовал, что я жульничаю. Да. Вчера было весело, зато сегодня неожиданно для себя зеваю с самого утра. Обычно не ощущаю недостатка сна так остро.

– Чем?

– Твоей красотой, естественно. – Я отмахиваюсь. Впрочем, на мне и правда сегодня платье изумительного кремового цвета, почему бы и не поослеплять кого-нибудь после завтрака. – Ну что, как дела? Я звонил раза три, и мне три раза сказали, что ты где-то носишься. Неприлично, старушка.

– Каюсь.

– И даже про Доггера мне ни черта не рассказала. Ого, а это кто? – Собаки стоят в дверях и недоверчиво смотрят на Мэттью. Обычная их приветливость куда-то подевалась, только Гризель слегка подергивает сосисочным хвостом. Дверная створка начинает медленно закрываться, я едва успеваю ее перехватить. Да что с тобой? Это же Мэттью.

– Решила несколько разнообразить рутину. Это Гризель и Гридигут.

Мэттью смеется, но на собак смотрит настороженно.

– Они тебе ковры попортят.

– Гнусные наветы! – Единственное, что попортили собаки – нервы Милли, да и то самую малость, отчего-то именно ее выбрали для игры «догони и отними». – В Харвуд-Хаусе никто не портит ковры, правда ведь, круассанчики?

Круассанчики довольно вертятся и уносятся обнюхивать машину Мэттью, самого Мэттью при этом игнорируя. Его это, судя по всему, оскорбляет – губы поджимает весьма сурово.

– На самом деле это Доггер просил тебя пригласить. Хочет с тобой поговорить.

– По поводу?

– Понятия не имею.

Мы входим в холл, тут странно холодно. Я оборачиваюсь на окна. Приоткрыты. Странно. Да почему же ты настолько не рад?

– А надолго он здесь? Или ты решила его насовсем оставить?

– В каком смысле насовсем?

– Ну, мало ли, может, ты его прикормила. И теперь он в стае. – Мэттью кивает в сторону собак, убежавших к машине. Что за наглость? Доггер живет в моем доме, значит, только я могу придумывать шутки с его фамилией.

– Прекрати, Мэттью. Ты на меня обижен, потому что долго не звонила, но у меня были дела. Это не повод вымещать раздражение на Доггере.

– Ну, понятно. – Он хмыкает. Слишком многозначительно, чтобы оставить без внимания.

– Что именно?

– Вымещать раздражение надо на тебе, а не на Доггере. Какая же ты зануда.

– Ты совсем не в духе. Попробуй купить в следующий раз ботинки на полразмера больше.

Я стучусь в дверь кабинета. Почему-то Мэттью это несказанно удивляет. Даже открывает рот для едкого комментария, но я успеваю первой:

– Доггер, Мэттью пришел.

– Да, я его жду.

– Ты теперь за дворецкого? – Мэттью переходит на доверительный шепот: – Хозяйка не жмотится, платит хорошо?

– Ха-ха-ха. Заходи. Давай.

Доггер, кажется, влип в это кресло, возможно, виной тому пролитое варенье… Впрочем, судя по желтизне вокруг глаз, он не ложился. Удивительно все же, как подходит кабинету. Такое непередаваемое ощущение – мало того, что кабинет в зеленых тонах, так еще и будто ему по размеру. Тут уместно сравнение с костюмом: на одном будет смотреться как влитой, а на другого сядет комично. Так вот, кабинет подходит Доггеру как влитой. Что радует. Ведь прекрасно, когда комната обретает хозяина, когда хозяин двигает стулья, ищет что-то на книжных полках, капает на столешницу варенье, а потом заботливо протирает ее. Жизнь. А смерть – белые чехлы. Я не хочу думать о запертых, душных, пыльных комнатах второго этажа. Не хочу и не буду.

– Доггер, мне нужно присутствовать при разговоре?

– Нет, Агата, спасибо. – Интересно, он не подает Мэттью руки, только сдержанно кивает. Впрочем, Мэттью тоже не спешит преодолеть расстояние до стола. Что изменилось? Я же помню, они очень