Возвращение Явленной - Евгений Евгеньевич Сухов

— Спасибо вам за ваш труд… Врачам… Медсестрам… Кто делал мне операцию?

— Доктор Франческо Кручитти, — сказал один из врачей, указав на невысокого худощавого мужчину с усталым серьезным лицом. — У него золотые руки!

Доктор Кручитти устало улыбнулся.

— Если бы не вы, доктор, меня уже не было бы на свете. Благодарю вас, — слабым голосом произнес понтифик.

— Слава Деве Марии, что у вас очень крепкий организм, он вам во многом помог.

— Стрелявший кого-нибудь еще ранил? — Папа перевел взгляд на полицейского, стоявшего подле дверей в белом не по росту коротком халате. Заприметив колебание на его лице, добавил строже: — Только отвечайте правду, святого отца нельзя обманывать.

— Ваше Святейшество, пули, выпущенные в вас, задели двух паломниц, — заговорил полицейский нерешительно. — Одна из пуль серьезно ранила в грудь туристку Анну Хоудр. Вторая зацепила молодую американку Розу Холл. — Увидев, что лицо папы приняло скорбное выражение, полицейский поторопился добавить: — С ними уже все в порядке. Раненым женщинам оказывают медицинскую помощь.

— Кто был тот человек, который стрелял в меня?

— Его зовут Мехмет Али Агджа[115], он турок. Поймали сразу. Стрелял из автоматического браунинга с близкого расстояния. Врачи говорят, что вам крупно повезло, пули могли перебить артерию.

Лицо понтифика болезненно скривилось. Все вышло именно так, как пророчествовала Дева Мария: «На папу Павла II состоится покушение 13 мая. Нападавшим будет человек другого вероисповедания. Понтифику будет угрожать смертельная опасность, но рука Пресвятой Девы Марии отведет от него беду».

Некоторое время Иоанн Павел II лежал неподвижно с закрытыми глазами, осмысливая пророчество, а потом попросил:

— Принесите мне магнитофон, я хочу сделать заявление.

— Ваше Святейшество, вы еще слабы, вам нужно отдохнуть, — возразил доктор Кручитти.

— Я достаточно хорошо себя чувствую, доктор. Мне нужно высказаться.

— Принесите для Его Святейшества магнитофон, — распорядился Кручитти, понимая, что у него не хватит мужества отказать Иоанну Павлу II.

Через несколько минут личный секретарь понтифика епископ Станислав Дзивиш в сопровождении старший сестры принес в реанимацию магнитофон.

— Включите его, Станислав, — попросил Иоанн Павел II. — Некоторое время папа наблюдал затем, как на стареньких бобинах крутится магнитофонная лента, старательно фиксируя каждый его вздох, а потом заговорил слабым голосом: — Я очень сочувствую тем двум женщинам, которые были ранены вместе со мной. И прошу у них прощения за то, что я, пусть и невольно, стал виновником их ранения… Я молюсь за нашего брата, стрелявшего в меня и которого я искренне прощаю… Станислав, мои слова должны быть напечатаны в «Новостях Ватикана».

Епископ Дзивиш едва сдерживал слезы: лицо понтифика выглядело постаревшим и измученным. Пять часов, пока шла сложнейшая операция, Дзивиш простоял на коленях, и Господь, видно, услышал его молитвы и позволил всем верующим и впредь лицезреть понтифика живым.

— Ваше Святейшество, завтра ваши слова прочтет вся Италия.

— Пусть так и будет, — смежил понтифик глаза.

А на площади перед собором теперь каждый вечер вспыхивали сотни свечей в поддержку Иоанна Павла II, и это не было знаком печали, это было символом надежды, веры и торжества добра над злом.

Через какое-то время, поддавшись уговорам священников и выполняя требования полиции, верующие покинули площадь Святого Петра. Но во дворе больницы все еще оставались те, кто хотел быть ближе к любимому понтифику, и никакая сила не могла заставить их уйти…

Папа Иоанн Павел II уже шел на поправку и начал готовиться к выписке, когда в один из дней понтифик вновь оказался на краю гибели: его ангел-хранитель, по-видимому, на мгновение прикрыл глаза от усталости… Во время переливания крови папа оказался заражен цитомегаловирусом, который чуть не убил его. Но врачам снова удалось вытащить его из лап смерти. И это тогда, когда уже казалось, что все худшее позади!

Пребывание в больнице затянулось: после операции понтифик пролежал двадцать один день. Иоанн Павел II исхудал и постарел, и мало походил на себя прежнего. Наконец, настал день выписки. Во дворе госпиталя папу встретил его личный телохранитель Камилло Чибин. Поцеловав слабую, пожелтевшую руку главы католической церкви, он заговорил со слезами на глазах:

— Простите меня, Ваше Святейшество. Прошу принять мою отставку. Я допустил непоправимую ошибку, не сумев уберечь вас от беды.

— Вашей вины здесь нет, сын мой. На то была воля Божья.

Камилло Чиби отрицательно покачал головой:

— Произошедшее — всецело моя вина. Я не однажды просматривал кадры покушения, на них ясно видно, что в момент выстрела я повернулся в противоположную сторону. Увидеть вовремя злоумышленника и предотвратить выстрел было моей обязанностью. Я не справился с этим. Лучше бы эти пули достались мне…

— Вы не должны себя винить. Я находился к стрелку гораздо ближе вас и тоже не увидел его из-за поднятых рук. В этой ситуации вы сделали все, что от вас зависело. А может, даже больше… Поэтому вашу отставку я не принимаю. А теперь давайте уедем отсюда куда-нибудь подальше, я очень устал от этой больницы, — вяло улыбнулся понтифик, устраиваясь на заднем кресле «Пежо».

Иоанн Павел II отъехал в свою любимую летнюю резиденцию Кастель-Гандольфо. На рабочем столе неровной стопкой лежали исписанные листы; стопка документов, требующих рассмотрения; открытая Библия с оранжевой закладкой и ручка, откатившаяся к самому краю стола… Все было так, как осталось после его последнего пребывания в кабинете.

Некоторое время спустя папа снова оказался в клинике «Агостино Джемелли». У него обнаружились послеоперационные осложнения, и врачам пришлось спасать ему жизнь в третий раз. К счастью, его организм успешно справлялся с возникшими проблемами. Ел понтифик немного, отдавая предпочтение фруктам, особенно любил груши. Он много читал: это была религиозная литература, большей частью та, которая касалась города Фатимы, откровений Девы Марии и образа Казанской иконы Божьей Матери. С каждой прочитанной страницей он все более убеждался в том, что образ Казанской иконы Божьей матери, вот уже одиннадцать лет находящийся в храме Успения Божией Матери в городе Фатиме, является величайшей святыней, которая когда-либо создавалась человечеством. Оставалось последнее — убедиться в ее подлинности. Не исключено, что находящаяся в соборе икона — всего лишь одна из талантливых копий из ее многочисленных списков.

Завершался второй месяц пребывания папы в больнице, а доктор Кручитти все еще не заводил речи о его выписке. Иоанн Павел II чувствовал себя значительно окрепшим, он даже начал, по рекомендации лечащего врача, выполнять несложные физические упражнения, понемногу возвращая себе прежнюю форму.

Ежедневно в палату понтифика наведывался хирург Франческо Кручитти. Он осматривал заживающие раны и с каждым разом все более уверенно говорил о том, что дело идет к окончательному выздоровлению и скоро Его Святейшество сможет вернуться в Ватикан.

Папа Иоанн Павел II поднялся с кровати