Черная рука - Стефан Толти

– Но это же Винченцо Арато! – воскликнул брат. – Сын сестры нашей почившей матери!

– Ты знал, что мой визит секретный, – возразил Петрозино. – О нем никто не должен был знать.

Однако на этот счет у Винченцо уже имелись плохие вести. Он извлек из кармана газету Il Pungolo («Стрекало»). В ней была опубликована статья о, казалось бы, совершенно секретной миссии Джозефа. Имелась даже цитата самого Генерала Бингема, которого спросили о причинах отсутствия детектива в Нью-Йорке. «Насколько я знаю, он, скорее всего, на пути в Италию!» – ответил генерал.

Петрозино выругался вполголоса. В статье излагались подробности поездки и даже раскрывалось, что связана она с задачей по разгрому «Черной руки». Все усилия по сохранению инкогнито детектива были одним махом уничтожены его собственным комиссаром.

Настроение было испорчено. Друзья Винченцо выстроились в очередь перед домом семьи, чтобы приветствовать знаменитого детектива, но тот, сгоравший от ярости, не выходил из спальни. Как Бингем мог так поступить? У Петрозино были сотни врагов в Италии, и комиссар раскрыл его планы всей стране. Это непростительная ошибка!

Конечно, Бингем был склонен к подобным оплошностям – с первых дней пребывания на посту он оскорблял евреев с итальянцами и открывал рот в самые неподходящие моменты. Невозможно угадать, какого именно эффекта пытался добиться Генерал, давая интервью. Безусловно, на него постоянно давили и требовали что-то сделать, чтобы умерить недовольство итальянцев. 1909 год стал годом очередных выборов, и Уильям Рэндольф Херст готовился снова пойти в атаку на Таммани-холл, пользуясь их провалом в борьбе с преступностью. Что может быть лучшим доказательством приверженности Департамента полиции Нью-Йорка борьбе с Обществом, чем факт, что величайший в мире итальянский детектив в этот самый момент направляется на Сицилию, чтобы раз и навсегда покончить с бандитами? Оплошность можно было бы объяснить амбициями Бингема и его стремлением занять более высокий пост, но его безрассудство почти непостижимо уму. С другой стороны, стал бы комиссар разоблачать своего лучшего детектива таким опрометчивым и бесцеремонным способом, если бы тот был ирландцем?

На следующий день в семь утра Петрозино прервал свой визит к родственникам и сел на поезд до Неаполя. Там он пересядет на почтовый пароход и отправится в Палермо, где родились большинство преступников, отравлявших ему жизнь. Впереди его ждала Сицилия.

Прежняя подозрительность вернулась к нему. Когда брат спросил, куда он направляется, Петрозино уклончиво ответил: «Возможно, поеду в Мессину. Увидимся снова, когда загляну к тебе на обратном пути». Очевидно, детектив уже понял, что в Италии полностью нельзя доверять никому – даже родным.

Петрозино сел в поезд. Пока паровоз, стуча по рельсам, тянул состав на северо-запад к Неаполитанскому морскому порту, Петрозино ел домашнюю еду, приготовленную для него женой Винченцо. В купе с ним ехал еще один мужчина – некий Валентино ди Монтесано, капитан карабинеров. Он узнал Петрозино, но ничего не сказал.

15

На Сицилии

Добравшись до Палермо, Петрозино зарегистрировался в отеле «Де Франс» по еще одному поддельному удостоверению личности на имя Симоне Валенти ди Джудеа[563]. Первый визит он нанес американскому консулу Уильяму А. Бишопу, которому представил свои планы и сообщил, что у него имеются информаторы в городе и они будут помогать ему в его тайной работе. Петрозино основательно обосновался здесь, открыв счет в Коммерческом банке и положив на него две тысячи лир на будущие расходы. Любая входящая почта должна была приходить в банк. Позже он взял напрокат пишущую машинку «Ремингтон» – в тот раз под псевдонимом Сальваторе Базилико. (Basilico по-итальянски означает «сладкий базилик», а petrosino на сленге – «петрушка», так что, возможно, детектив развлекал себя, меняя одно имя, вдохновленное приправой, на другое.) Для чего он это делал, совершенно понятно: он не хотел, чтобы на Сицилии остались какие-либо следы, указывающие на связь одной фальшивой личности с другой.

Закончив приготовления, Петрозино встретился с местным жителем, скорее всего, с одним из своих старых нью-йоркских информаторов, позже вернувшимся на родину. Вместе они отправились в здание суда Палермо, где принялись просматривать папки с судебными приговорами. Петрозино начал часами сверять имена в документах со списком преступников из своей записной книжки. Если он и задумывался, насколько странным выглядит это занятие – после долгих лет яростной кровопролитной борьбы он решил победить Общество с помощью того, что можно было назвать бумажной волокитой, – то никогда не говорил об этом вслух. На самом деле, момент был пьянящим. Доказательства, необходимые нью-йоркской полиции, чтобы остановить «Черную руку», теперь лежали перед глазами Петрозино. Его работа в Италии началась по-настоящему.

Однако что-то сильно его беспокоило. 28 февраля он писал Аделине:

«Моя дражайшая жена,

я прибыл в Палермо. И совершенно сбит с толку. Мне кажется, пройдет тысяча лет, прежде чем я смогу вернуться домой. Мне абсолютно ничего не нравится в Италии – расскажу тебе подробнее, когда окажусь дома. Господи боже, какая тоска! Пять дней я проболел гриппом, из-за чего пришлось задержаться в Риме, но сейчас чувствую себя хорошо… Поцелуй за меня кузена Артуро, а также моего шурина Антонио и его семью… Передавай привет твоей сестре и ее мужу. Моей дорогой малышке и тебе – тысячи, тысячи поцелуев»[564].

Что именно встревожило Петрозино в Палермо, он так и не объяснил. Узнал ли он старого врага на улице? Получил ли угрозы?

Несмотря на подавленное настроение, Петрозино добился определенных успехов. На следующий день он уже сидел в гостиничном номере и печатал копии приговоров, которые нашел в здании суда Палермо. Закончив, он упаковал их и отправил в Нью-Йорк Бингему с сопроводительным письмом:

«Уважаемый сэр,

вслед за телеграммой высылаю свидетельства о привлечении к уголовной ответственности Джоккино Канделы и других… Объясню в деталях в своем следующем письме. В судебных приговорах не обнаружено ничего, что касалось бы Манаттери, Перико и Матранги. Возможно, найду о них что-нибудь позже.

С уважением,

Джозеф Петрозино»[565]

С такими свидетельствами Бингем уже мог начать ловить преступников и депортировать их на родину. Все шло по намеченному плану.

В течение следующих пяти дней Петрозино старался держаться в тени. Он обедал в кафе «Орето», встречался с информаторами, ежедневно навещал консула Бишопа и глубоко зарывался в уголовные архивы. Он постоянно менял псевдонимы. Казалось, его никто не беспокоил. 5 марта он сообщил Бишопу, что у него запланирована встреча с Бальдассаре Сеолой, комиссаром полиции Палермо, и выразил по этому поводу опасения. Бишоп уверил Петрозино, что комиссар сделан