Ромштекс с кровью - Константин Штепенко

– Зачем ты мне это говоришь? Я все равно тебя люблю! Я не могу без тебя! Я хочу тебя прямо сейчас!

– И сейчас прямо хочешь? Даже не дождешься, пока я смою с себя кровь этих несчастных горцев?

– Да, хочу. Прямо сейчас!

– Ну что ж, пойдем! Солдату не пристало отказывать женщине.

Он взял ее под руку и потащил в заросли кустарника в нескольких метрах от фургона. Возле невысокого кизилового дерева он резко остановился, повернул ее к себе спиной, заставил наклониться вперед и, задрав подол платья, стал стягивать с нее тонкие трусики.

– Прекрати! – Она вырвалась и отскочила в сторону, испепеляя его пронзительным взглядом, полным гнева и возмущения. – Я не могу так!

– Зачем же ты меня обманываешь? То без меня не можешь, то так не можешь! А как же ты хотела, чтобы я по дороге залез в чужой розарий, убив мимоходом хозяев, и нарвал роз, чтобы усыпать лепестками твое ложе? Как ты романтична! Только запомни навсегда, я тебя никогда не прощу и никогда не полюблю. Мы с тобой чужие люди, мы даже принадлежим к разным видам! Я, наконец, это понял! – Он повернулся и пошел обратно, бросив через плечо. – Пойдем, через час мы снимаемся и едем в Махачкалу.

* * *

В это время стоявший возле фургона Расул достал из нагрудного кармана телефон Джеба, включил его и, открыв дверцу кабины, сунул его под водительское сиденье. Потом он вернулся к двери фургона и бесцеремонно постучал.

– Уважаемый Джебраил, время не терпит, нам срочно нужно уезжать! – Сказал он по-арабски.

В фургоне послышалась возня, взрыв рыданий, и в дверном проеме появился Джеб. Денису, подходившему к фургону, на мгновение показалось, что американец невменяем. Его черные с сединой длинные волосы и растрепанная неухоженная борода образовывали одно целое – некое подобие маски, почти полностью скрывавшей его исхудавшее болезненное лицо, из которой недобро смотрели на мир совершенно безумные глаза фанатика. Но в мгновение он преобразился – теперь это был сосредоточенный, целеустремленный человек, знавший цену себе и времени.

– Вы правы, Расул, едем! – Сказал он, спустившись на землю. – У вас есть какое-нибудь оружие для меня? Кроме того, мне нужно переодеться. Я не могу предстать перед правоверными таким мизераблем.

– Ничего, это наоборот будет хорошей маскировкой. Кроме того, святые дервиши прикрывали тело ветхой одеждой и кормились подаянием, но от этого их святость не уменьшалась. Вы находитесь на пути великого подвижничества во имя аллаха, и не важно, в какой одежде вы это делаете!

– Да, да. Снова должен признать вашу правоту. Мы ведь не в Нью-Йорке, а на Кавказе. В путь! И да пошлет нам Аллах успех в нашем многотрудном предприятии!

Они повернулись одновременно, и пошли туда, где стоял выделенный им Денисом Уазик Серьги, не прощаясь и не оглядываясь. Через минуту шум мотора их машины потерялся на извивах горной дороги. И лишь шлейф пыли продолжал клубиться, рассеиваясь в струях легкого утреннего ветерка. Денис энергично махнул рукой, сам не понимая, что он хотел выразить этим движением, постоял еще немного, глядя на расползающиеся клубы пыли, резко повернувшись, пошел прочь, на ходу давая указания собиравшимся в дорогу бойцам.

* * *

Денис хотел было отрядить в машину с женщинами двух бойцов, а сам намеревался от греха подальше сесть в другой джип – соседство с двумя женщинами, жестоко обманутыми в своих надеждах, не вселяло в него энтузиазма. Тем не менее, Сью настояла на том, чтобы он сел в машину с ней, и не за руль, а на заднее сиденье, в то время как Дашу она отправила на переднее сиденье. Когда Даша попыталась возразить, то американка ее жестко отбрила своим острым язычком.

– Ты здесь никто, и будешь сидеть там, где я скажу! – Рявкнула она в ответ на Дашины робкие притязания. – Если не нравится, можешь ехать в фургоне! Еще солдата возьми с собой, пусть он тебе почешет там, где зудит!

Даша, поджав губы, покорно пересела на переднее сиденье и там, не выдержав, безнадежно расплакалась.

– Я так понимаю, Дэн, наше сотрудничество заканчивается? – Сказала Сью, игнорируя Дашины рыдания.

– Да. Мы посадим вас на самолет, а в Москве вас встретят наши коллеги, и ваше пребывание там будет проходить под их присмотром. Тебя это устроит?

– Вполне. Ты посчитал, что я тебе должна?

– В основном да, вот здесь все записи, если в чем-то ты не согласна, будем говорить.

– Не буду я заниматься этой чепухой! Общая сумма меня устраивает. Я только хотела бы добавить к этому еще средства для семьи твоего друга… Э-э…

– Серьга его звали.

– Да, извини. Мне трудно даются ваши имена. И прошу, не возражай мне! – Резко добавила она, пресекая намерение Дениса что-то сказать. – Деньги я даю не тебе, а родственникам. И пусть они ими распоряжаются по своему усмотрению. Тем более, у него есть младший брат.

– Хорошо. Я ничего против не имею.

– Вот и прекрасно! Теперь о деле. У меня осталось много видеоматериалов Джеба о вашей войне в Чечне. Я хотела бы смонтировать из них фильм с твоими комментариями. Поверь, этот проект будет иметь потрясающий успех! Что-то вроде взгляда с другой стороны. Ты сможешь рассказать о своем опыте, высказать без купюр все, что ты думаешь о наших радетелях за права человека, о Евросоюзе, Соединенных Штатах, ООН, да хоть о Господе Боге, в конце концов! Как ты на это смотришь?

– Ты задумала это в отместку Джебу?

– Первым импульсом была месть, и не только ему, а всей нашей системе, но потом я прикинула коммерческие возможности этого проекта и тут уж загорелась по-настоящему! Так как?

– Я должен подумать. Никто не мешает нам и дальше общаться. Ты приедешь домой, осмотришься, и когда окончательно решишь, мы вернемся к этому разговору. Идет?

– Прекрасно! Ты очаровашка!

* * *

Через полтора часа они решили остановиться, чтобы позавтракать в придорожном кафе, где уже вовсю был раскочегарен мангал и два ловких усача в белых фартуках ловко орудовали ножами, шинкуя овощи и рубя баранину. Никто не обратил внимания ни на белую потрепанную семерку, стоявшую неподалеку, ни на ее водителя, которого, впрочем, почти не было видно из-за солнечных бликов в стеклах автомобиля. Денис попросил усачей накормить всех до отвала – поскорее и повкуснее, пообещав премию за быстроту, на что те ответили особым рвением, и вскоре мангал задымился, распространяя кругом аппетитные запахи жарящегося пряного мяса.

Трудно сказать, что заставило Дениса оглядеться, ища глазами Дашу, было ли это предчувствие, или просто