Танец теней - Яков Осканов

При всей строгости суждений — да. Я не могу кривить душой перед собой. Официально всегда считалось, что болезнь моей дочки является, вероятнее всего, следствием болезни моей жены. И толчком для её проявления, было потрясение пережитое девочкой, когда она стала свидетельницей смерти матери.

Однако Михаил Юрьевич, доктор, который занимался лечением дочки, в беседах со мной интересовался, не было ли у меня в роду людей с душевными болезнями. И хотя делал он это деликатно, и как бы исподволь, я понял, что он не исключает возможности, что не моя супруга, а я являюсь причиной Сониной болезни, или мы оба являемся.

Я не стал скрывать от него, что у меня в родне были душевнобольные. И когда он это узнал, то посоветовал мне беречь нервы. И хотя это опять звучало как совет, в общем, было понятно, что он не исключает возможности, что во время сильного потрясения и у меня может пошатнуться душевное здоровье. Являлась ли пропажа Сони таким потрясением? Безусловно.

Получалось, мне нужно было принять либо версию сверхъестественную, либо признать, что рассудок мой повредился. Я не знал, как делать такой выбор, ведь мне было известно, что дочка не в состоянии отличить реальность от видений. Стало быть, и я в случае болезни перестал бы понимать, где настоящее, а где плод моего воображения.

Во всей этой истории фигурировал монолит. Можно было считать его обычным заброшенным капищем исчезнувшего древнего народа, которое на фоне услышанной нами легенды, произвело на Соню и меня сильное впечатление, развитое в дальнейшем болезнью. А возможно монолит и в самом деле был вместилищем какого-то сверхъестественного существа, заточённого в нём.

Тогда я и принял решение уничтожить его. Рассудил я так: если мы с дочкой больны, то уничтожив монолит, мы уничтожим опору наших фантазий о нём. А если принять версию фантастическую, то мы уничтожим существо, которое явно, если и не желает нам напрямую зла, то уж точно не руководствуется нашими интересами. И неизвестно что оно ещё совершит, действуя в нашем теле и лишая нас памяти.

План мой был прост, и легко реализуем: дорогу я уже знал, а в Ирии имелась взрывчатка, которую использовали мои геологи для разведки. Нужно было лишь взять достаточное её количество, вернуться к этому проклятому камню, и разнести его на мелкие кусочки.

Правда, слабое место в плане имелось. Я не знал, смогу ли я сделать это. Какая бы из версий не была верной, я мог снова потерять контроль над собой. Существо реальное ли или порождённое моим бредом могло не дать мне совершить задуманного. Но я решил попробовать. Мне казалось, что чем быстрее я буду действовать, тем больше у меня шансов вернуть над собой полную власть.

Не буду описывать сборы, так как в них ничего существенного для истории нет. Начну с момента, когда я снова был на тропе у теперь уже известного мне поворота к оврагу, в тенистом сумраке которого таился мой враг. Уже потом я осознал, что незаметно для себя перестал воспринимать древний камень как артефакт, одушевляя его, и считая личным врагом. А как могло быть иначе? Ведь только враг может лишать тебя разума и заставлять выполнять его волю.

Я свернул с тропы и пошёл сквозь лес, припоминая путь. Собаку я в этот раз с собой не брал, так как был уверен, что и она будет принесена в жертву проклятому камню. На этот раз моим попутчиком была покоящаяся за моей спиной тяжёлая сумка, наполненная динамитными шашками.

По мере того, как я приближался к цели, во мне усиливалась тревога и мысли о том, стоит ли, вообще, заканчивать задуманное. Скорее всего, мысли были моими, ведь управляй мной какое-то существо, оно бы попросту развернуло меня домой, и я бы опять очнулся, шагающим по направлению к усадьбе, как это было в первый раз. А может оно не может читать мысли и не подозревает о том, что я задумал? Может это существо лишь берёт тела под свой контроль, когда ему что-то требуется? Кто знает?

Однако на всякий случай я попробовал отвлечься, стараясь меньше думать о предстоящем. Не скажу, что мне это хоть как-то удалось. Мысли, так или иначе, возвращались к моему плану.

Выйдя к ручью, ведущему в тот самый овраг, я впервые почувствовал ЕГО присутствие. Не потерял память, а именно находясь в ней, вдруг осознал, как в разуме моём что-то шевельнулось. Как будто кто-то показался из тайного убежища в моей голове и начал обеспокоенно оглядываться, почуяв неладное.

Рассудок мой, как будто расщепился. Я чувствовал присутствие чужого сознания, будто кто-то поселился у меня в голове. И этот кто-то не хотел, чтобы я о нём знал.

Конечно, вам трудно в такое поверить, и это невозможно точно описать словами. Чувства и мысли мои были гораздо сложнее и запутаннее, я лишь пытаюсь дать какое-то представление, что творилось в те минуты в моей душе.

Собрав волю в кулак, я просто шагал по руслу старого ручья, стараясь не думать о предстоящем, сосредоточившись на подсчёте шагов. Это помогло. Волнение моё улеглось, и я не чувствовал ничего странного. Казалось, что всё обойдётся, и мне удастся завершить задуманное без затруднений.

Склоны стали сходиться. На лес наплывал невесть откуда взявшийся туман. Клочья его змеились вокруг стволов деревьев, обволакивали кусты, растекались по камням на земле, делая зыбкими очертания предметов вокруг.

Приближалась теснина. До цели оставалось совсем немного. Я прошёл сквозь узкий проход, выточенный водой в породе, и как только я оказался в овраге, мир изменился. Снова, как и в прошлый раз пропали звуки. Я словно очутился в какой-то невероятной пещере, где стены и потолок были сотканы из непроницаемой белесой пелены, клубившейся вокруг. А стволы вековых елей сталагмитами уходили вверх, теряясь в плотной дымке, укрывшей овраг.

Громада монолита высилась шагах в двадцати передо мной. А под ней… Я присмотрелся и с горечью осознал, что вижу останки Париса. Как и Буян, он был убит по воле той сущности, которая обитала в этом проклятом месте.

Внезапно в неестественной тишине леса в моей голове зазвучал голос. Сначала это был неясный еле слышный шёпот. Но он становился громче по мере того, как я приближался к камню.

И чем ближе я к нему подходил, тем сильнее мутился мой разум. Рука сама потянулась к покрытой вязью символов поверхности. Усилием воли я отдёрнул её, помня, что произошло прошлый раз. Состояние моё