Танец теней - Яков Осканов

было плачевным. Я еле держался на ногах, перед глазами плавали красные круги, а очертания предметов раздваивались. Голос в голове уже не шептал, а ревел. Мне с трудом удавалось помнить, зачем я, вообще, сюда пришёл.

Движения мои стали медленными, казалось, само время загустело, и каждая секунда тянется нестерпимо долго.

Нечеловеческим усилием я достал из сумки взрывчатку, собирая остатки воли, чтобы закончить начатое. Я чувствовал, что чужак, сидящий в моём мозгу, отчаянно борется со мной, но также чувствовал, что несмотря на все его старания, мне, всё же, удастся исполнить задуманное.

Динамитные шашки были собраны в три увесистые связки. Две из них я положил по бокам передней грани, той, где были вырезаны языческие символы, а третью пристроил позади монолита по центру. Запальные шнуры я приготовил достаточно длинными, чтобы успеть покинуть овраг и не пострадать от взрыва. Концы шнуров я протянул к выходу из теснины, где и собирался поджечь их.

В болезненном полубеспамятстве я нащупал в кармане коробок спичек и достал его. Это простое действие отняло у меня так много сил, что пришлось с минуту отдыхать, прежде чем пытаться поджечь шнур.

Но я справился и огонь, наконец, побежал по запальным шнурам навстречу ненавистному мне монолиту. Как только это случилось, я почувствовал, как воля моя освободилась, и я со всей доступной мне поспешностью нырнул в щель теснины, оставляя позади это проклятое Богом место.

Три взрыва прозвучали практически одновременно, и сразу же моё сознание затопила волна тьмы. И я не имею в виду, что я провалился в глубокий сон или обморок без сновидений. Нет. Это было похоже на поток густого, будто материального мрака, вливающегося мне в голову. Мне показалось, что череп не выдержит и взорвётся, как только что взорвался монолит. Острая, будто мозг мой раздирали на куски, боль заставила меня закричать. И я кричал, пока хватало дыхания, а потом, упав на землю, жадно глотал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Тело моё били судороги, такие сильные, что мне показалось, что я переломаю себе кости.

Трудно сказать, сколько это длилось. Казалось, прошли часы, но может вполне статься, что это были лишь секунды. В конце концов, тело моё и воля сдались. И мрак полностью овладел мной, погрузив в абсолютное беспамятство.

Очнулся я, к своему облегчению, не бредущим домой против своей воли, как в прошлый раз, а лежащим на том самом месте, где и потерял сознание.

Не буду рассказывать, как я добрался до усадьбы, и описывать в подробностях, что было потом. Это не имеет особого смысла, да и время, отведённое мне, заканчивается. Я чувствую, как нарастает боль и нужно успеть написать главное.

Но прежде чем продолжить, я хочу ещё раз предостеречь вас: все мои записи могут быть, как правдой, так и плодом моего бреда. Мне стало невозможно сейчас отличить, явь от морока.

Я изложу факты и мою версию происходящего в Ирии, исходя из всего, что мне известно.

Начну с того, что хоть монолит был уничтожен, но мне это не принесло облегчения. Напротив — казалось, что сущность, бывшая его хозяином, ещё сильнее залезла мне в голову и медленно, но верно перемалывала мою волю.

За те дни, которые прошли после моего возвращения в Ирий, у меня было время подумать, и я пришёл к некоторым умозаключениям, но для этого пришлось сделать ряд фантастических допущений.

И первым из них было то, что древняя легенда нэнгов может быть правдой, и в монолите было заключено существо, которое, пользуясь нынешними человеческими мерками, может быть названо сверхъестественным. Оно не имело возможности воплотиться, и томилось в камне века, а может и тысячелетия.

Следуя этому допущению, можно предположить, что когда Соня нашла монолит и прикоснулась к нему, она открыла дверь этой демонической сущности в своё сознание. Не знаю, как и почему, но, похоже, демону требовались жертвы, чтобы набраться сил для нового воплощения. Кроме того, у него остался старый враг, также как и он развоплощённый, и заточённый в озере, возле которого мы построили усадьбу. Похоже, вторая сущность не была враждебна людям, раз она не пыталось завладеть нашей волей, а напротив — помогала моей дочке справиться с болезнью.

Конечно, это мои фантастические догадки в попытке увязать древнюю легенду с произошедшими событиями. И тут стоит добавить в цепь моих рассуждений ещё одно обстоятельство.

Соня убила пса, похоронила его на берегу озера и после этого вода в озере стала портиться.

Я понимаю эти события так: хозяин монолита вошёл в сознание Сони и, управляя ей, создал с помощью ритуального убийства пса ещё одну «дверь», ведущую в место заточения его врага. Не знаю, придало ли убийство этому существу сил, или просто позволило переместиться в озеро, но факт остаётся фактом: вода в озере изменилась. Полагаю, что сущность, заключённая в камне сумела расправиться с той, что была в озере, завершив, таким образом, многовековую непримиримую вражду.

И это никак не противоречит легенде, а напротив — отлично вписывается в неё.

Лично я думаю, что убийства сами по себе придают силы этому существу. Вначале его сил хватило, лишь чтобы проникнуть в ослабленное сознание дочки, а после убийства Буяна он стал сильнее и смог открыть себе путь к озеру.

Потом на беду монолит нашёл я, и он открыл новую «дверь», теперь уже в моё сознание, а принесённый в жертву Парис, добавил существу сил.

В итоге он стал поочередно проникать то в мою голову, то в Сонину, на короткое время подчиняя нас, ради своих целей. Похоже, ритуальное захоронение женщин подпитало его ещё больше. Впрочем, я не удивлюсь, что и странная эпидемия могла быть наслана им. В итоге сущность из монолита набралась достаточно сил, чтобы окончательно разделаться с врагом — сущностью из озера.

Так, согласно моей фантастической теории, обстояли дела до того дня, когда я взорвал проклятый камень. Вынужден признать, я просчитался.

Похоже, что монолит был создан древними жрецами так, чтобы целиком вмещать дух этого демона, пока тот, смертельно раненый, находился в развоплощённом состоянии.

Когда я взорвал монолит, существу ничего не оставалось, как бежать в те двери, что были им открыты. А дверей таких было, насколько я понимаю три: я, Соня и озеро. И если легенда не обманывает, то озеро не могло быть его новым телом, так как стихия воды ему враждебна. Оставались мы с Соней.

В пользу этой теории говорит и то, что в минуту, когда я взорвал монолит у Сони,