Королевский аркан - Елена Ивановна Михалкова

– А то, что на каждую продвинутую технологию всегда найдется не менее продвинутая отмычка. Универсальный транспондер, например. Всё, не мешай.

Из «мерседеса» вышли сын с пожилой мамой. Почтительно поддерживая маму под руку, сын вел на поводке собачку – белого шпица. Мама, в светлом летнем плаще и свободно повязанной косынке, шла медленно, чуть прихрамывая.

В дальнем конце парка, на аллее, выходившей к реке, пути владельцев белых шпицев пересеклись.

На то, что произошло потом, Гройсу потребовалось двенадцать секунд.

Под пыльником были надеты длинная юбка и блуза – не в точности такие же, как у Марии Семеновны, но похожие. «Глаз всегда цепляется за самый яркий цвет в одежде, – учил Гройс. – У тебя может быть пальто другого фасона, но если ты подобрал шарф точь-в-точь такого же оттенка фуксии, как у объекта, считай, добился сходства. Запоминай: главное – попасть в типаж. Ты можешь ошибиться в мелочах, но если ты правильно держишь голову, тебе всё простят».

Увидев точно такого же белого шпица, почтительный сын вместе с мамой приблизились к Марии Семеновне. Собачники всегда заводят разговоры – это так естественно! К удивлению Марии Семеновны, пожилая дама молчала, говорил только ее сын. Когда прогуливавшаяся мимо пара с коляской отдалилась на приличное расстояние, Гройс сбросил свой длинный легкий плащ.

Это был вполне непринужденный жест. Он не привлек ничьего внимания. Следующим движением Гройс заботливо набросил плащ на плечи Марии Семеновны.

И это тоже выглядело естественно. Две пожилые подруги, одну из них продуло на ветру… У воды всегда сильный ветер.

Полуобняв опешившую женщину, Гройс сказал несколько слов. Та, словно загипнотизированная, позволила Маевскому взять ее под руку.

Всё это время они стояли очень тесно, как давние знакомые. Шпицы крутились под ногами. Двенадцать секунд – и две женщины разошлись. Одна, в легком длинном плаще, двинулась обратно к машине вместе со своим заботливым сыном. Вторая продолжала гулять по аллее. Ей оставалось еще двадцать минут, чтобы водитель ничего не заподозрил. Белый шпиц семенил рядом.

Отвернувшись к реке, Гройс проделал три вещи: заменил очки, сдернул с головы косынку и повязал ее вокруг шеи. Предыдущие очки, прозрачные, с толстыми линзами, отправились в карман юбки. Из другого кармана были извлечены солнцезащитные, в точности такие же, как у Калинниковой. Грим он нанес еще дома, перед самым выходом, чтобы сквозь слой тонального крема не успела проклюнуться щетина. Можно было взять специальный плотный состав, но вблизи он бросался в глаза. Гройсу важна была естественность.

Первая часть была выполнена. Двадцать минут спустя он перешел ко второй.

– Постоянного водителя этим нехитрым маскарадом нам не обмануть, – сказал он дома Никите. – Но парень, который работает всего две недели, – это наш шанс.

– Почему?

– Он не знает привычек хозяйки и боится что-нибудь сделать не так. Ты слышал, что сказал Пономарев? Он на испытательном сроке.

Мужчина может подделать облик женщины, походку, мимику… Но практически никогда не способен подделать голос.

Ведя шпица у ноги, Гройс пошел к машине с водителем. Не доходя двадцати шагов, прижал к уху телефон.

Несколько секунд он постоял, жестикулируя рукой, в которой был зажат поводок. Не слишком долго, чтобы сторонний взгляд не начал фиксировать различия с реальной Калинниковой, но достаточно, чтобы водитель понял, что бабка увлечена разговором. В его сознании должен хорошенько уложиться этот образ. Затем, не отнимая телефона от уха, Гройс быстро пошел к пассажирской двери.

В этой точке Михаил Степанович предвидел проблемы. Они не знали, где обычно ездит шпиц. Сажает ли хозяйка собачку на колени, рискуя запачкать юбку? Или внутри лежит подстилка? Но самое сложное заключалось в том, чтобы правильно сесть в салон. Водитель-новичок, скорее всего, выскочит, чтобы открыть дверь. Это лишнее. На расстоянии вытянутой руки и при взгляде в упор будут заметны все несовпадения.

– Вся надежда – на шпица, – говорил Гройс, нанося грим.

Маевского он уже обработал: приклеил ему усы с бородкой и увеличил нос. Два этих простых действия изменили Никиту так разительно, что тот перестал узнавать себя в зеркале.

– Повторю: люди обращают внимание на детали. Белый шпиц – это деталь, как фиолетовые волосы или бородавка на носу. Прямого взгляда мой маскарад не выдержит. Но зеркало заднего вида оставляет нам лазейку.

Гройс так быстро оказался возле машины, что водитель не успел среагировать. Он только нажал кнопку разблокировки, и Мария Семеновна тяжело плюхнулась на сиденье, шпица посадила рядом.

– Мг-м, – утвердительно говорила она, не размыкая губ. – Угу.

Из трубки лился заполошный женский голос. Мария Семеновна сделала жест рукой: поезжай, что стоим? Подбородок ее закрывал газовый шарфик, глаза были спрятаны под очками. Шпиц послушно сидел рядом.

– Водитель вас разоблачит, – сказал Маевский, когда они на четырех стульях, поставленных посреди гостиной, отрабатывали эту сцену.

Гройс оскалил в улыбке зубы.

– Ему деньги платят не за это. А за то, чтобы он старушку-мать хозяина перевозил с места на место. Ты пойми: люди свои-то рабочие обязанности выполняют с трудом. А ты ждешь, чтобы они на себя навешали еще и чужие. В его задачи не входит правильная идентификация мамаши. К тому же он пока не привык ни к хозяйке, ни к ее манерам. Его терзает страх ошибиться. Он себя чувствует довольно неуверенно. Идеальный клиент для мошенника!

А если нет, сказал Маевский. А если там наблюдательный глазастый парень, который только и мечтает выслужиться перед начальством?

Тогда нам кранты, ответил Гройс.

* * *

– Ты сел в машину, помахал рукой, и Володя привез тебя сюда? – раздельно повторил Калинников. – Я правильно понял?

– Да. – Гройсу было не до того, чтобы выгораживать бедного Володю.

– У матери в кармане тревожная кнопка. Почему она ее не нажала?

– Я ее вытащил, когда она отвлеклась на собак.

– Почему она не позвала на помощь?

Гройс не стал юлить:

– Потому что я сказал, что мой помощник застрелит ее пса, если она не подчинится.

– Где сейчас моя мать?

– Вы позволите? – Гройс не двигался с места, пока Калинников тяжелым кивком не подтвердил, что он может достать телефон. – Всё ли в порядке? – спросил Гройс, когда Никита ответил. – Будь любезен, передай трубку Марии Семеновне. – Он протянул сотовый Калинникову.

– Мама?

– Ой, Гриша…

– Мама, ты цела?

– Мы с молодым человеком, Вадимом, играем в нарды, – с достоинством сказала Мария Семеновна.

Гройс мысленно похвалил Никиту за то, что тот не лопухнулся с именем.

– У меня всё благополучно. Хотя я предпочла бы как можно скорее вернуться домой.

– А Рафаэль? Он с тобой?

– Да, с ним