Лотос и ветер - Джон Мастерс

— Эти двое, мужчина и женщина, будут там?

Робин поколебался, прежде чем ответить. «Думаю, что да. Женщина… да, я полагаю, что так. Я не знаю.

«Если мы их увидим,» сказал Джагбир, «мы должны немедленно убить ее. Иначе мы никогда не вернемся из этой страны в нашу собственную».

«А этот человек? Нам следует его убить?

Джагбир осторожно встряхнул свое тело, затем только руку. Муравьи упали на землю и поспешили обратно в свое потревоженное гнездо, Джагбир сказал: «Да», отступал, пока его голова не оказалась ниже гребня, и в одиночестве направился к лошадям.

Робин обвел взглядом безмолвные просторы памира, затем цветок, который держал в руке, затем муравьев и начал всхлипывать, его грудь вздымалась в беззвучных спазмах.

ГЛАВА 20

Мужчина, с которым разговаривал Робин, средних лет преуспевающий на вид торговец из Андижана в Фаргане, с любопытством сказал: «Мы не видели здесь много таких, как вы, в этом году, да и в прошлом, если уж на то пошло. Раньше на каждого, кто есть сейчас, приходилось по двадцать. Наши лошади испортились?»

Робин пожал плечами. «В других местах торговать проще, вот и все. Русские затрудняют передвижение. Это экзамены, вопросы, октрой, запугивание на всем пути от Балха на север.

«Ага!» согласился тот. «Наши новые хозяева — забавный народ. Подозрительный.

«Ваши лошади хороши, как всегда,» серьезно продолжал Робин, зная, как сильно гордится каждый андиджанец своей страной и ее лошадьми. «Они лучше. Но их нелегко купить, даже когда мы приедем сюда.

Он знал, что это правда, потому что пытался. Они с Джагбиром проделали двух-трехдневный переход во всех направлениях от Андижана, наводя справки о лошадях. Лошади были там, бродили табунами по богатой равнине, каждым табуном руководила пара пастухов, но, за исключением нескольких старых винтов, они не были выставлены на продажу. Пастухи всегда говорили, что они уже проданы, но должны оставаться здесь до тех пор, пока не понадобятся. Больше они ничего не знали. Они были всего лишь наемными работниками других людей.

Итак, теперь, вернувшись в Андижан, Робин попытался выяснить, кто покупал лошадей и почему, купив, они не вступили во владение. Это означало, что они, должно быть, платят ежемесячный аванс, чтобы покрыть расходы по уходу за лошадьми. Этот андиджанский купец был из тех людей, которые легко могли бы владеть лошадьми в качестве побочного продукта, но он не выдавал никакой информации. На замечание Робинаон ответил только: «Нет, это нелегко. Кто-то их скупает. Это могут быть русские, за исключением того, что они импортируют сюда монгольских пони, как будто нашим фарганским кобылам нужно что-то еще, кроме веса фарганского жеребца на спине!»

— Эти монгольские пони — хорошие и упрямые люди, — сказал Робин, потягивая чай.

«Да,» неохотно признал торговец. Он осторожно посмотрел на Робина. «Конечно, это все равно могут быть русские. Они что-то здесь замышляют. Но они действуют через такое количество посредников даже в самом простом бизнесе, что трудно сказать наверняка. Что, если брат хокандского хана купит моих лошадей? — «Если», - сказал я. Могу я спросить, зачем они ему нужны? Могу ли я подвергнуть его перекрестному допросу, если он купит всю партию и скажет, что заплатит мою цену следующей весной, но до тех пор я должен присматривать за ними? Ведь если русские хотят купить мешок риса в этом городе, то сначала они посылают полицию осмотреть землю, а потом заставляют сына сестры дяди жены чьего-нибудь брата предложить дюжину шелкопрядов.

Робин был удовлетворен. Андижанец не осмеливался говорить откровенно, но он дал хороший намек. Следующий шаг был сложнее. Лошади были здесь, но где были русские? Где был Муралев? Если в ближайшие несколько дней он не наткнется на что-то более точное, ему придется отправиться в Ташкент, где был российский политический агент, и посмотреть, что он сможет выяснить.

Час спустя они с андиджанцем все еще бессвязно беседовали, выпивая десятую чашку чая, когда Робин услышала выстрелы с запада. Закусочная, где они сидели, находилась на окраине города. Стрельба приближалась. Облако пыли поднялось над сухими полями, и вскоре он увидел под пылью животных. Еще пять минут, и они приняли форму маленьких человечков на скачущих лошадях. Мужчины были закутаны в дубленки и большие шапки-ушанки, хотя день был жаркий и солнечный. У них были короткие карабины, из которых они стреляли в воздух, когда приближались. Косматые пони неслись смехотворно короткими шагами по посевам, в то время как всадники улюлюкали и размахивали карабинами над головами.

«Ай-ай-ай-ай-иииии! Всадники вихрем вылетели на улицу, сделали еще по паре выстрелов в воздух и бросились на землю. После громкого спора они привязали десять пони и направились к закусочной. Робин быстро огляделась, проверяя, не вернулся ли Джагбир. Стрелок ушел утром один и должен был прибыть сюда до наступления темноты. Но его нигде не было видно. Незнакомцы катились вперед, как маленькие, квадратные корабли. Если они пришли арестовать его, он мало что мог с этим поделать.

Пот и жир блестели на плоских лицах мужчин. Их тяжелые войлочные ботинки глухо стучали по ступенькам закусочной. У каждого был длинный нож, а также короткий современный карабин. У входа они остановились, и их предводитель властно позвал на незнакомом языке. Владелец магазина, который вышел на стрельбу и теперь с опаской стоял в ярде от коврика Робина, сказал: «Я… я не понимаю».

Они что-то яростно залопотали. Торговец наклонился к Робину и пробормотал: «Они хотят кумыс — перебродившее кобылье молоко — побольше и мяса. Кумыс, во имя Аллаха, и мы делаем здесь отличное вино и бренди!»

Хозяин беспомощно замахал руками, пятясь в комнату, в то время как остальные ринулись вперед. Их предводитель весело проревел на отвратительно искаженном тюркском: «Кумыз! Мясо! Неважно, какое мясо. Лошадь, овца, верблюд! Мясо!» Густой запах жира, лошади, пропитанной потом шерсти и старой грязи делал воздух в комнате едким. «Я думаю, было бы разумнее уйти прямо сейчас, — прошептал торговец.

«Они как дикари. Кто они? — пробормотал Робин.

«Монголы. Аллах знает, что они здесь делают. Ты идешь?

Робин покачал головой. «Я жду своего слугу. Да пребудет с тобой Господь.

Андижанец встал, грациозно попрощался и зашагал прочь по улице. Робин потягивал чай и прислушивался к гортанному потоку болтовни у себя за плечом. Хозяин поспешил вперед с бурдюком, полным кумыса, и монголы начали пить, передавая бурдюк по кругу, заливая ликер в горло, разбрызгивая его по курткам и вопя от смеха.

«Еще, еще!» закричал вожак. Он был ниже, шире, бледнее,