Лотос и ветер - Джон Мастерс

и набросили их на спины пони поверх войлока. Затем каждый мужчина взял одну из ивовых палок, из которых был сделан каркас для палатки, и перекинул ее через спину. Каждый мужчина спрятал в карманы своей дубленки несколько кожаных ремней, которые скрепляли палатку. Вскоре пони были готовы — с войлоком, седлом, сумками с едой, карабином в ведре и, наконец, всадником.

Они собирались вместе, сначала десятками, затем десятки превратились в сотни, сотни — в тысячи. Все совершалось на ходу. Не было никаких маркеров, указывающих линию, на которой должны были выстроиться шеренги, не звучали трубы. Всадники развернулись и понеслись по равнине, и пыль под копытами их лошадей поднялась в сером, лишенном солнца воздухе, и из изменившегося строя отряд из десяти человек превратился в сотню, слабо связанных, в неизвестном строю, скачущих галопом, кружащих вместе.

Джагбир втянул в себя воздух и зашипел сквозь зубы. «У них действительно есть дисциплина. Они опасны.

— Это только Первая Орда, — пробормотал Робин.

Когда взошло солнце, один эскадрон отделился от общей массы и потрусил к их гребню, направляясь прямо к их укрытию. Но у подножия склона, менее чем в двухстах ярдах, эскадрон наполовину повернул влево и начал взбираться на гребень, оставив Робина и Джагбира справа. Еще один эскадрон встряхнулся, потрусил к холму и последовал за первым. Джагбир прошептал: «Первая группа скоро будет на вершине. Они увидят наших пони.

Робин неловко повел плечами. «Зависит от того, в какую сторону они повернутся. С ними не было русского?

«Да. У каждого по одному. Смотри, примерно на половине эскадрильи. Приглядевшись, Робин заметил среди монголов ближайшего к нему отряда мужчину повыше. Он заметил блеск стальных ножен меча. В остальном русские носили ту же одежду и носили то же снаряжение, что и монголы.

Когда третья эскадрилья оказалась лицом к лицу со склоном, Джагбир сказал: «Кто-то поднимается по долине с юга».

Робин осторожно повернул голову и увидел облако пыли, приближающееся позади двух одиноко мчавшихся всадников. Они проскакали галопом между эскадронами и остановились среди группы из семи или восьми всадников, стоявших особняком на берегу озера.

— Одной из этих двоих была женщина, — сказал Джагбир.

«Только женщина? Не мужчина?

— Только для женщин.

Не было смысла сомневаться в зрении Джагбира. Робин ожидала увидеть Муралева, но приехала Ления — и она приехала с юга, где находился Андижан. Следовательно, она должна была знать, что он и Джагбир прошли через Фаргану. Следовательно….

От группы у озера отделился всадник и галопом поскакал к следующему эскадрону, который разворачивался для набора высоты. Пока он разговаривал с русским офицером эскадрильи, эскадрилья продолжала кружить, как гирька на конце веревочки. Через несколько минут, словно лопнула струна, эскадрилья двинулась по прямой линии вниз по долине, на юг. За ней последовала другая эскадрилья. Третья повернула на север, а за ней еще одна. Затем гонец направил своего коня к холму, и камни полетели, когда он изо всех сил старался догнать взбирающийся впереди него эскадрон.

— Теперь они преследуют нас, — сказал Джагбир. Она предположила, что мы будем где-то на этом холме.

Робин задумался. Двести человек ушли на юг; они найдут проход, которым воспользовались он и Джагбир, и пойдут по нему вверх. Они доберутся до привязанных лошадей рано после полудня.

Двести человек ушли на север — о них можно не беспокоиться.

Две или три сотни человек уже были на холме позади них. Гонец был уже в пути, чтобы сказать этой группе разделиться, кому-то направо, кому-то налево, пока каждая из сторон не встретится с другой. В главной долине все еще оставалось по меньшей мере четыре тысячи человек.

— Офицеры у озера достали бинокли, — сказал Джагбир. Они смотрят в нашу сторону.

Шесть свежих эскадронов выстроились в длинную линию и медленно продвигались вперед. Робин сказал: «Вперед! Не тратьте время на ответный огонь. Мы должны опередить их на этом склоне. Они с трудом поднялись на ноги и начали карабкаться. Через сотню ярдов и двести футов вверх прилетели первые пули. Они ныряли в крутой овраг и взбирались быстрее. Иногда на минуту они оказывались на виду, а затем в них летели пули, но всегда после паузы. Их одежда сливалась с холмом, и они представляли собой сложные мишени, появляясь и исчезая на горе. Оглянувшись через плечо, Робин увидел, что пара монгольских эскадронов с трудом взбираются на холм верхом позади них, но теряют дистанцию. Огонь велся со стороны других солдат, стрелявших с коней, остановившихся на краю равнины.

Они перевалили через гребень, и Робину показалось, что он больше не может двигаться. Мышцы его ног сковало, и они не повиновались его воле. Быстрый взгляд налево, и он увидел, что поднимающиеся эскадрильи не могли повернуть в эту сторону; их не было видно.

Джагбир сказал: «Теперь изо всех сил, сахиб», — и резко толкнул его в спину. Ритмичные боли пронзали его бедра, но он начал двигаться. Через двадцать секунд он бежал так быстро, как только мог, уже быстрее, чем когда-либо прежде, спускался с такого холма, как этот. Но Джагбир… Робин на бегу лихорадочно считал секунды в уме, и через сотню Джагбир добрался до лошадей. Сам он бежал как спортсмен, привыкший к горам, его глаза обшаривали склон под ним в поисках места, куда можно поставить летящие ноги, потом еще одно, потом еще — быстрее. Джагбир наклонился над обрывом и побежал так, словно бежал по ровной местности; Джагбир упал, как валун, как стрелок гуркхской бригады.

Когда Робин добрался до лошадей более чем через пять минут, монголы все еще не показались на гребне холма. — В какую сторону? — спросил я.

«Верно. Тем путем, которым мы пришли. Их стало меньше, — выдохнул он, забираясь в седло.

Они скользили по рыхлому сланцу на крупах лошадей, иногда преодолевая сотню футов за раз. Стены ущелья сомкнулись, и им пришлось шаг за шагом спускаться вниз. К этому времени два эскадрона, которые женщина отправила на юг по долине, должны были быть у ущелья, где вытекал ручей. Конечно, они бы воспользовались этим. Был шанс, что они упустят преимущество в этой ничьей — не такой уж большой. Они знали, что искали, у них было такое же хорошее чувство почвы под ногами, как у Джагбира. Они вышли бы победителями в розыгрыше.

Через три четверти часа Робин не выдержала напряжения. Каждую секунду, при каждом шаге вперед, за каждым камнем и углом он ожидал увидеть ведущих монголов. «Мы должны оставить пони. Он натянул поводья и, пошатываясь, соскользнул на