Лотос и ветер - Джон Мастерс

«С другой стороны, сахиб. Они этого не ожидают.

Робин не стал спорить. Доверься инстинкту, инстинкту Джагбира. Он вспомнил муравьиное гнездо. Они сняли с седел мешки с едой, повернули головы пони и хорошенько поколотили их по четвертаку. В испуге пони отбежали на несколько ярдов назад по лощине, затем остановились. «Они дальше не пойдут,» отрезал Джагбир. — Быстрее, сахиб!

Джагбир повел их вверх по западному хребту, отделявшему их от основной долины. Джагбир первым услышал лязг и топот монгольских всадников. Он резко махнул рукой, и они оба легли, как зайцы, прижимаясь к склону холма. Кавалькада миновала лощину в двухстах футах под ними. Робин сосчитал — один эскадрон, сотня человек, за спинами у них торчали, как копья, палки, в ведрах гремели карабины. Два эскадрона выступили на юг от озера. Другой должен ждать у подножия розыгрыша, рядом с промежутком.

Как только монголы прошли мимо, Джагбир снова начал подниматься. Они прошли еще пятьсот футов, когда услышали два выстрела, последовавших один за другим с лощины, паузу, затем еще два. Джагбир бросил через плечо: «Они нашли наших пони. Мы должны найти лазейку. Эта женщина могла предупредить их — догадаться, что мы сделаем.» Через пятнадцать минут Робин показала пальцем. — А как насчет этого? Невысокая, похожая на утес скала прерывала неровный наклон склона. Под ней отвалилась глыба сланца, а у ее основания были ямы и небольшие пещеры.

«Слишком очевидно, сахиб. Мы должны найти место на открытом месте, такое, куда никто не смотрит. Немного пониже. Мы слишком близко к вершине.

Джагбир повернулся и поспешил вниз по склону хребта. «Сюда. Ложись на винтовку. Никакого отражения от металла. Склон, на котором он остановился и присел, был неровным, но не более того. Выше были сланец, утес, пещеры и множество упавших валунов. В пятидесяти футах над утесом неправильный, изрезанный горизонт тянулся с севера на юг, преграждая им обзор. Небо было бледным и чистым, свет казался отфильтрованным, безупречного перламутрового оттенка. Но на склоне непосредственно вокруг них были только мелкие острые камешки. Робин молча легла; укрытия здесь не было. Джагбир заметался на четвереньках, разбрасывая камни туда-сюда, опустился на живот и исчез. Приглядевшись с расстояния пятнадцати футов, Робин смог разглядеть его, но он знал, что если бы он был поисковиком, то никогда бы не потрудился подойти так близко. Он был уверен, что с вершины холма сможет увидеть любого на этом склоне. Джагбир встал и смастерил для него другую форму, в которой он и улегся. Голова Джагбира была обращена на север, Робин — на юг. Их ноги разделяли три ярда. Если при появлении монголов было не слишком светло, то шанс был. Это зависело от того, искали ли они сначала эту или другую сторону розыгрыша.

Вскоре они услышали крики на противоположном склоне холма, и Робин пробормотала: «Послушай! Мы можем двигаться дальше?»

«Нет. Лежи спокойно. Одна эскадрилья пропала без вести. Тут Робин вспомнил. Эта вторая сотня человек могла быть на гребне над ними, или работать на холме, или — что хуже всего — разбросана повсюду, молча наблюдая и выжидая.

Солнечные лучи перестали согревать. Солнце зашло, и Робин сразу же услышала далекий звон камней на их собственном холме. Звуки приближались, приближаясь с севера. Это было плохо. Это означало, что эскадрилья на юге не двинулась с места и все еще блокировала их отход в том направлении. Это был первый приближающийся отряд, вернувшийся с противоположного холма — или вообще другой отряд. Монголы перекрикивались друг с другом. Они все еще были верхом. Даже на этом крутом склоне они не разлучались со своими лошадьми. Робин уткнулся лицом в песчаную почву и попытался задержать дыхание.

Копыто лошади скользнуло по сланцу над ним. Над его головой раздался гнусавый крик. Они проходили мимо, вверху и внизу.

Много времени спустя, все еще задыхаясь, он услышал, как они движутся на север. — Дальше на север, — пробормотал Джагбир проникновенным шепотом, — ждут в полумиле вдоль хребта.

Робин услышала чистый, сочный голос женщины на гребне. Она окликнула кого-то по-русски. С каждой минутой темнота из ущелья внизу подкрадывалась к ним все ближе. Когда совсем стемнело, Джагбир проскользнул вокруг и приблизил голову. «Она может заставить их снова все обыскать, если ей удастся согнать их с лошадей. Но я думаю, она велит им выставить оцепление.

С ее точки зрения, это было разумно. Ночью тот, кто остается, имеет преимущество перед тем, кто переезжает. Но им с Джагбиром пришлось переезжать. Завтра здесь не спрячешься от пяти тысяч человек. Звуки в темноте говорили о том, что эскадроны приближаются, кордон уплотняется. — Мы должны сделать это сейчас, — сказал Джагбир.

Они поползли вверх по склону; они осторожно поднимали ноги и осторожно опускали их, но маленькие камешки отваливались и стекали вниз по склону. Силуэт часового вырисовывался на фоне более бледного, усыпанного звездами неба. Женщина, стоявшая совсем близко, злобно выругалась. Они не могли ее видеть. Часовой что-то проворчал, двинулся к ним из-за горизонта и присел на корточки. Женщина приказала им всем слезть с лошадей. Робин с трудом различил фигуру пошевелившегося часового, потому что точно знал, где тот находится.

Джагбир поднялся и полез по диагонали вверх, справа от часового. Минута, и Робин увидела его на фоне горизонта. По форме и одежде, за исключением ивовой палки, он был монголом и стоял там, где только что стоял часовой.

Рука Джагбира дернулась. Камень с грохотом упал на холм слева. Часовой вскочил на ноги, и в руке Джагбира сверкнул нож. Робин побежал вверх по склону. Страстное контральто женщины разнеслось по долинам, и Робин на бегу подумал об их лагере у реки Карши и о песне, которую она спела.

Джагбир ответил ей, его голос приобрел ту самую гортанную интонацию, которую Робин помнила со времен разгула в Андижане до своего последнего дня. Слова были наполовину проглочены на гуркхали, но голос принадлежал монголу. Робин подумала о маленьких тявкающих собачках, которые так расстроили лошадь Старой Альмы под Кабулом, и быстрее зашагала вверх по склону.

Женщина заговорила снова, в ее тоне слышалось сомнение. Должно быть, она спрашивала: «Что ты сказал? Я не могу понять», но Джагбир продолжал двигаться, не бежал, но двигался быстро. Робин присоединилась к нему, и было темно. Когда они пересекли гребень, женщина выкрикнула срочный приказ. Вспышка оранжевого огня расколола темноту, Джагбир пробормотал: «Промахнулся, сука!» — и они бросились бежать.

— Атлар? — крикнул Джагбир.