Звезда пустыни - Майкл Коннелли

МакШейн подошел на шаг ближе.

—Я дам тебе то, что ты хочешь, старик. Я расскажу тебе. Но это будут последние слова, которые ты услышишь в своей жизни.

—Они спали?

—Что?

—Эмма и Стивен-младший. Дети. Они спали, когда ты их убивал? Или они знали, что за этим последует?

—Для тебя это было бы лучше? Если бы они спали, если бы они не знали.

—А они знали?

—Да, они стояли на коленях. И они знали, что за этим последует. Как и их родители. Что ты об этом думаешь?

Глаза МакШейна заблестели от воспоминаний, и в его темных зрачках Босх увидел пустоту, в которой не было ничего человеческого. Его охватила глубокая ярость, когда он увидел фотографии Эммы и Стивена-младшего, которые когда-то были у него с собой. Первобытный крик о правосудии вырвался из самых темных уголков его сердца.

МакШейн, казалось, почувствовал, что сейчас произойдет, и бросился к Босху, приставив дуло пистолета к его лицу.

—Повернись. Встань к гребаной стене.

Босх был готов к этому. Он опустил руки и повел плечами вправо, как будто собирался повернуться, как ему было приказано. Но затем он отступил на полшага влево, выронив отвертку из рукава в ладонь.

Когда МакШейн приблизился, Босх выбросил правую руку вперед, чтобы схватить пистолет и направить его ствол вверх. В тот же момент он поднял левую руку ивонзил отвертку МакШейну под ребра.

Тело МакШейна напряглось от удара, и он застонал. Все еще прижимая его к себе, Босх отвел отвертку назад, а затем яростно вонзил ее во второй раз, на этот раз направив под новым углом вверх. Он навалился на МакШейна всем своим весом, отбросил его на четыре фута назад и врезал его в стену.

Он прижал его к стене, подняв руку с пистолетом и продолжая давить на отвертку. Он почувствовал липкую и теплую кровь МакШейна на руке, сжимавшей инструмент.

Прижимаясь к МакШейну, Босх был теперь достаточно близко, чтобы почувствовать на своем лице его последние, отчаянные вздохи. Он не убивал человека так близко с тех пор, как пятьдесят лет назад был в туннелях. Он не сводил глаз с МакШейна, чувствуя, как напряжение и сила в его теле слабеют и начинают покидать его вместе с жизнью.

МакШейн ослабил хватку на пистолете и наконец разжал ее. Оружие отскочило от плеча Босха и со стуком упало на пол. Затем МакШейн начал сползать по стене, в его глазах застыло удивление.

Босх отпустил его, и он сел, прислонившись к стене, все еще пронзенный отверткой. Вскоре кровь потекла по его телу на пол.

Босх отшвырнул пистолет ногой по полу, отступил назад и стал наблюдать, как МакШейн истекает кровью, его глаза затуманились и в конце концов стали тупо смотреть в никуда.

53

Ночной самолет приземлился в международном аэропорту Майами в 6 утра, и уже через час Бэллард была на пути в Ки-Уэст с большой порцией кофе в подстаканнике взятой напрокат машины. На данный момент ее больше всего беспокоило то, как бы не потерять бдительность и сохранить ориентацию во время четырехчасовой поездки по Оверсиз Хайвею. Самолет из Лос-Анджелеса был переполнен, и она забронировала одно из последних мест. Ей было предоставлено среднее место в салоне эконом-класса, и в итоге двое мужчин без проблем заснули и храпели на протяжении всего полета.

Она, в свою очередь, не сомкнула глаз. Вместо этого она думала о Гарри Босхе и о том, что он, возможно, делает так далеко от дома.

На полпути по архипелагу к месту назначения она вышла из зоны действия радиостанций Майами и в итоге стала слушать метеостанцию Флорида-Кис, которая каждые пятнадцать минут передавала одни и те же новости. Необычный для предураганного сезона шторм сформировался у побережья Африки и направлялся в сторону Карибского моря. Ведущий метеостанции в Марафоне сказал, что они внимательно следят за развитием событий.

Она была менее чем в десяти милях от Ки-Уэста и собиралась позвонить в полицию, когда зазвонил ее телефон. Это был звонок из Лос-Анджелеса, где еще не было восьми утра. Она ответила на звонок.

—Это Рене Бэллард.

—Мик Холлер. Вчера вечером вы оставили мне сообщение.

—Да, я звонила.

—Похоже, вы за рулем. Вы можете говорить?

—Я могу говорить. Я детектив полиции Лос-Анджелеса. Я работала с Гарри Босхом.

—Он мой брат от другой матери. Я знаю, кто вы, Бэллард. Это из-за Гарри? С ним все в порядке?

Она не хотела вдаваться в подробности того, что с Босхом, возможно, не всё в порядке.

—Речь идет о деле, за которое, я думаю, вам следует взяться, —сказала она.

—Немного необычно получать направление от полиции,—сказал Холлер.—Но давайте, поговорите со мной.

—Позвольте мне начать с того, что это негласное направление. — Вы не можете сказать, что я посвятила вас в это дело.

—Я понимаю.

—Мне нужно услышать это от вас.

—Это негласное направление. Если я продолжу с тем, что вы собираетесь мне рассказать, ваше участие закончится этим звонком, и я никому об этом не расскажу. Хорошо?

—Хорошо.

—Тогда говорите. Мне нужно собираться в суд.

—Ольга Рейес. Дело полиции Лос-Анджелеса под номером ноль-девять-тире-ноль-четыре-один-восемь. Вам следует это записать. Она была убита в 2009 году. Ее бойфренд Хорхе Очоа был несправедливо обвинен и осужден за убийство.

—Дело хабеас[43]. Вы знаете, насколько сложным является дело хабеас?

—Но вы вытащили невиновных людей. Гарри сказал мне.

—Да, только раз в жизни.

—Значит, это "голубая луна"[44]. Очоа невиновен, и полиция Лос-Анджелеса и окружной прокурор знают об этом. Они настаивают на виновности из-за референдума по отзыву.

На другом конце провода воцарилось молчание.

—Вы еще здесь?—спросила Бэллард.

—Я здесь, —сказал Холлер.—Продолжайте.

—Я руковожу отделом нераскрытых преступлений. Вы слышали о деле Теда Роулза?

—Конечно. Я также слышал, что именно Гарри был в той перестрелке. Я оставил ему пять сообщений на этой неделе, но он мне так и не перезвонил.

—Вероятно, он их не получил. Его телефон все еще находится в качестве вещественного доказательства. В любом случае, Очоа был признан виновным в убийстве своей девушки. Это было блестящее дело, с анализом по ДНК. Вот только он ее не убивал. Это сделал Роулз.

—Короче говоря, вы нашли улики, связывающие Роулза с Ольгой Рейес, а окружной прокурор скрывает их.

—Вы молодец.

—Молодец и зол. Где сейчас этот парень, Хорхе?

—В Коркоране.

—Хорошо, что