Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

его трубкой. Он уже давно чувствовал запах в комнате, а теперь понял, что это его собственный запах. Придётся ли ему жить с этим? С протекающими катетерами и мешками для мочи? С жаром и накопившимся потом собственного тела?

Паника захлестнула его. Он слышал, как учащённо бьётся сердце, и что-то случилось с дыханием. Сначала наступила полная остановка, так что он с трудом набирал воздух в лёгкие, затем почувствовал, как хватал воздух короткими глотками. Он услышал, как врачи что-то сказали, и следующее, что он осознал, – это то, что он смотрит на свои руки и ноги, которые поднялись перед ним и, в случае с руками, двигались вверх и вниз, словно он дирижировал очень медленной музыкальной пьесой. Судорога в задней части икр и верхней части бёдер была невыносимой. Но в глубине сознания Томаса вертелась мысль о том, что он всё ещё способен двигаться. Этот внезапный рефлекс был свидетельством того, что в конце концов он сможет приказывать своему телу, что делать.

Он почувствовал укол иглы в ягодице, а затем увидел, как его конечности упали на кровать. Медсестра, делавшая укол, помогла ему опустить ноги и накрыла их одеялом. Но он этого не хотел. Ему было слишком жарко, и он хотел попросить её оставить его в покое и позволить ему самому решить, чем укрывать.

Укол подействовал мгновенно. Он успокоился, и доктор снова заговорил, но уже не с ним. Он что-то объяснял женщине, чей аромат он жаждал почувствовать. Он ждал, гадая, что будет дальше.

Ему пришло в голову, что он не просто пленник своего тела, но что оно объявило о своего рода независимости и готово делать всё, что ему вздумается, лишь бы не служить своему хозяину. Неужели это будущее? У него возникло суеверное предчувствие, что он был захвачен существом, которое заставит его смеяться, плакать и жестикулировать в неподходящие моменты просто ради жестокого удовольствия.

Он почувствовал сонливость и начал погружаться в сон, зная, что больше никогда не окажется внизу лестницы.

Харланд приехал к дому Харриет, слишком уставший, чтобы беспокоиться о том, кто может наблюдать за его передвижениями. Ближе к концу поездки на поезде из Оксфорда ему пришло в голову, что присутствие Томаса на одной из фотографий…

мешали ему увидеть их истинную ценность. Они не были проклятием, а наделяли своего хранителя определённой силой.

Он устроился в кабинете Харриет на верхнем этаже дома и вставил диск в её компьютер. Сначала он посмотрел на фотографию склона горы, выделив и увеличив ту часть, где был изображён Томас. В этом не было никаких сомнений. Томас стоял там со странным отсутствующим выражением лица, подняв одну ногу вправо и собираясь отвернуться. Насколько Харланд мог судить, он не был вооружён.

Он начал просматривать остальную часть изображения в поисках подсказок и информации. Он оказался прав насчёт даты. Изображение появилось над участком белой скалы, который легко было пропустить. Записанные события произошли в 14:15 15 июля 1995 года. Вероятно, этого было достаточно, чтобы получить спутниковые снимки от профессора Рива. Он записал дату и время, на мгновение задумавшись, не известняк ли порода на переднем плане. Это могло быть ключом к месту. Он переместился на другую сторону снимка, выделил рамкой тёмную область в левом нижнем углу и дал команду компьютеру заполнить ею экран. Его первым впечатлением была деталь из одного из средневековых этюдов Судного дня – души проклятых, низвергнутые в ад. Там, в тени, лежали пять или шесть тел. Все они, похоже, были мужчинами. Его внимание также привлекло отблеск какого-то механизма – металлический полумесяц, возможно, лезвие землеройной машины.

Время и место, очевидно, были важны для расследования Грисвальда, и он понял, что горы в верхней части экрана могут указывать на приблизительное местоположение. Он вернулся к полному изображению. В самом дальнем конце была V-образная впадина с одним довольно заметным пиком. Его можно было бы определить, если бы было известно направление камеры.

Да, потому что ключ к разгадке кроется во времени, когда был сделан снимок – чуть больше двух часов после полудня. Это время, казалось бы, соответствовало количеству света на снимке и краткости теней. Однако более важным было его наблюдение, что тени убегали от объектива, а это означало, что снимавший эту сцену стоял спиной к солнцу.

Харланд закрыл глаза, чтобы собрать воедино свои скромные знания об использовании солнца для ориентации. В полдень тень, отбрасываемая вертикальным объектом, указывала направление на север, поскольку солнце находилось на юге. К концу дня тени смещались вправо, и, используя принцип солнечных часов, можно было определить время, а также…

получить азимут от нуля до девяноста градусов. Чем дальше солнце уходило на запад, тем больше тени отклонялись к востоку, и азимут составлял девяносто градусов. Он помнил, что при таком расчёте необходимо учитывать время года, но, поскольку снимок был сделан чуть более чем через три недели после летнего солнцестояния 21 июня, он предположил, что отклонения будут незначительными.

Он не был уверен в своих знаниях геометрии и решил сделать копию рисунка на принтере Харриет. Затем он начал чертить ряд линий, расходящихся веером из точки посередине нижней части рамки. Всё шло как по маслу, но, одолжив транспортир из чемоданчика с геометрическими материалами племянника, он прикинул, что тени падают под углом 20–25 градусов. Это дало V-образный надрез в диапазоне 15 градусов.

градусов и большой пик на нескольких градусах к востоку от севера – скажем, 355

градусов. Если бы ему удалось определить профиль горного хребта, он смог бы приблизительно обозначить место, где произошла резня. Этот процесс можно было бы уточнить, оценив расстояние между камерой и горным хребтом – для геодезиста это, пожалуй, не составит труда – и предположив, что это место, вероятно, находится рядом с дорогой или тропой, поскольку движение бульдозера по пересечённой местности сопряжено с неудобствами.

Он вызвал другую картинку и выделил фрагменты, которые хотел рассмотреть повнимательнее. На экране появился натюрморт стола: газета на немецком языке от 29 мая 1998 года, поднос с напитками, включавший бутылку «Перно», мартини, виски узнаваемой марки и различные коктейли. Харланд сосредоточил внимание на бумагах перед подносом.

Они были на немецком языке и, похоже, представляли собой какой-то отчёт. Шрифт был слишком мелким, чтобы разобрать его с экрана, но он разглядел пару подписей внизу одного листа, и при большем увеличении их удалось разобрать.

Он вернулся к кадру в целом и попытался разглядеть, что ещё там может быть. Далеко на заднем плане стояли