Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

похода озадачила Харланда. Но, очевидно, Виго был в разногласиях со своими коллегами из Воксхолл-Кросс, и это знание давало Харланду гораздо больше рычагов воздействия, чем то, что у него было утром, когда он отправился в путь.

Его размышления прервало такси, подъехавшее к дому номер двадцать три. Бланшар и Риверс снова появились и сели в машину. Остальные трое мужчин последовали за ними через открытую дверь и, не оглядываясь, сели в «Мондео» и уехали. Затем мужчина и женщина, которые, должно быть, приехали немного раньше остальных, ушли вместе. На мгновение Харланд задумался, стоит ли ему последовать за одной из машин, но понял, что, застав Виго врасплох, он узнает гораздо больше.

Он подождал десять минут, чтобы Виго не заподозрил, что видел посетителей, затем подошёл к лаврово-зелёной входной двери и позвонил. Прошло несколько мгновений, прежде чем в домофоне раздался голос Виго.

«Это Бобби Харланд, Уолтер. Я подумал, что мы могли бы поговорить».

«Сейчас не самый удобный момент, Бобби», — раздался невозмутимый голос.

«Вы измените свое мнение, когда услышите, что я скажу».

Домофон отключился, и через несколько секунд дверь открылась.

Харланд первым делом обратил внимание на его одежду: брюки и галстук – шёлковый, с тугим узлом. «Уолтер, собираешься на работу в Новый год? Должно быть, на тебе много одежды».

Виго посмотрел на него с настороженным интересом.

«Могу ли я войти?»

«Если это не может подождать, то да. Но у меня и правда много дел».

Он провёл Харланда в дальний конец зала, в небольшую комнату, уставлённую книжными шкафами с сетчатыми фасадами и старинными картами. Все три окна были защищены внушительными металлическими решётками. Пол был выложен старинной чёрно-белой плиткой, а над резным камином восемнадцатого века висело выпуклое зеркало. На кафедре Джефферсона лежала пара закрытых томов. В комнате царила атмосфера и тишина, словно в убежище учёного.

«Так вот где вы храните свою инкунабулу?»

«Такие, какими я обладаю», — едко ответил Виго.

«Это очень успокаивающая комната. Она заставляет меня задуматься, что мне следовало бы уделять больше внимания месту жительства и тому, что меня окружает. Я восхищаюсь тобой, Уолтер. В твоей работе важно сохранять баланс. Ты всё ещё ходишь в Лондонскую библиотеку, чтобы почитать после обеда?»

«Не так много, как хотелось бы», — сказал Виго. Он ждал, когда Харланд перейдёт к сути.

«Я пришёл поговорить с вами об Алане Грисвальде, — сказал Харланд. — Вы же знаете, вам было интересно узнать, что он нёс. Что ж, эта информация у меня с собой».

Виго поднял бровь.

Харланд вытащил конверт и выбрал фотографию Липника у бассейна. «Это Виктор Липник, военный преступник, которого, как полагают, убили. Грисвальд знал, что он жив. Фотография была зашифрована, и, как я подозреваю, это вас и интересовало».

Виго посмотрел на фотографию как человек, которому предложили полюбоваться детским рисунком.

«Ну… спасибо, Бобби. Это очень любезно с твоей стороны».

Он достал второе изображение и показал его Виго, осторожно приложив большой палец к голове Томаша. «А на этом — Липник на месте резни в Боснии. Усиление в нижнем левом углу показывает несколько тел. Как видите, оно датируется периодом резни в Сребренице на северо-востоке Боснии».

Виго засунул руки в карманы. «Как мило с вашей стороны, что вы мне это показали».

«Несомненно, вы передали свою находку соответствующим сторонам».

«ООН и ФБР также расследуют саботаж электронных систем самолёта. Таким образом, Виктор Липник является главным подозреваемым в расследовании».

Виго задумчиво произнёс: «Да, я полагаю, что так оно и есть».

«Уолтер, кажется, я не вижу здесь никакой реакции».

«А чего вы ожидали?»

«Для начала, объяснение того, почему вы занимаетесь расследованием моего прошлого».

«Это должно быть совершенно очевидно, Бобби», — ровным голосом сказал он. «Вы подозреваетесь в совершении серьёзных преступлений против своей страны. В своё время власти решат, что с вами делать. Это не в моей компетенции. Я не представитель правоохранительных органов».

Харланд опустил взгляд и заметил следы, оставленные недавними гостями Виго на сиденьях двух диванов. Он сел и провёл рукой по ткани.

«Всё это чушь, Уолтер. Власти знали о той фарсе, что произошёл вчера вечером в яслях, только по звонку из офиса Генерального секретаря. Держу пари, вам пришлось изрядно повозиться, чтобы объяснить это Робину Текману и министру иностранных дел. Без сомнения, звонок их несколько озадачил, но, полагаю, вы выкрутились. Вы знали, что вам нужно отпустить меня и собрать вещи. Видите ли, я знаю, что это были не ясли, Уолтер. Вы просто арендовали какое-то чёртово здание, чтобы меня обработать».

Виго вынул руки из карманов и подошел к одной из старинных карт на стене, где он замер, увлечённо разглядывая схематическую береговую линию Северной Европы.

«И если ясли были подделкой, — продолжал Харланд, — то Бланшар, Риверс, Гриффитс и другие действовали вне закона, и — я уверен —

Без ведома директора СИС. Интересно, почему вы вообще заморочились с этим сложным фарсом. Очевидно, вы не…

Вы заинтересовались фотографиями Липника, потому что вас не мотивирует ничто столь элементарное, как улики ужасного преступления. Я помню, вы говорили, что Грисвальд воспользовался необычным источником для получения своих показаний. Значит, вас, должно быть, интересовали средства связи и возможность того, что Грисвальд что-то обменял на эти фотографии. Я прав?

Виго оставался неподвижен, затем указал на карту.

«Знаете, считается, что эта самая карта, вероятно, изображена на фоне одной из картин Вермеера, что равносильно утверждению, что она принадлежала ему. Доказательств, конечно, нет, но определённо приятно прикоснуться к чему-то, что он держал в руках. В этом-то и суть. Но если бы пришёл эксперт и категорически доказал, что эта история – миф, очарование карты резко поубавилось бы». Он повернулся и посмотрел на Харланда.

«То же самое и со снимками этого человека, Бобби. Ваша вера в них целиком основана на их выздоровлении после авиакатастрофы, о которой вы, кстати, постоянно мне лгали. Но, оставляя это в стороне, вы придали им особое значение, игнорируя совет своего более рационального «я», которое, должно быть, подсказывало, что эти фотографии не могут быть решающим доказательством против военного преступника, живого или мёртвого. Например, сцену, где он в форме, можно с тем же успехом интерпретировать как раскопки братской могилы. Офицер приказывает своим солдатам обнаружить улики, свидетельствующие о преступлениях другой армии. Как вам такая альтернативная подпись?»

Если бы только Виго знал, как его соблазняла эта интерпретация.

«На изображении есть дата, — ответил он, — и показания свидетелей, которые подтвердили присутствие этого человека