Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Харланд чувствовал, что что-то тревожит его. Внезапно это пришло ему в голову. Капек показал ему копию фотографии, где они в постели, но саму кассету так и не показал. Он, конечно же, упомянул об этом с лукавой улыбкой, которая должна была удержать Харланда на стороне, несмотря на угрозы. Но он так и не прослушал её и даже не показал ему кассету. Харланд принял это за блеф и проигнорировал.

Однако важно было то, что ни в одном из трёх файлов не упоминалась ни одна плёнка. Это означало, что у Виго был другой источник, но этот источник ошибался.

Они ещё раз просмотрели бумаги. Затем Зикмунд достал фляжку, открыл её горлышко и наполнил до краёв жидкостью. Харланд покачал головой, глядя на предложенную чашку.

«Какова твоя теория относительно К?» — спросил он.

«Господин К, господин К. Вы знаете, что в этой истории есть ещё один «К». Это Кочалин. Имя из последнего удостоверения личности вашей девушки».

«Это была её фамилия после замужества. Я знаю, что она больше не замужем. Она вам о чём-нибудь говорит?»

Видите ли, был человек по имени Кочалин – Олег Кочалин. Он сотрудничал с КГБ в Праге в семидесятые годы. О нём мало что известно, кроме того, что он работал в советском посольстве здесь в первые годы нормализации. Если это один и тот же человек, это объясняет двусмысленность, которую подразумевает Лазурит, работавший на КГБ, а Хенсе и Капек – на Государственную службу. Кочалин действовал как связующее звено между двумя ведомствами.

«Но вы говорите, что он был здесь в семидесятых. Ева, похоже, вышла замуж только в восьмидесятых».

«Есть много причин, которые могли бы это объяснить. Возможно, она не спешила менять имя. Но дело в том, что, когда мы приступили к созданию нынешней службы, нам пришлось провести большую уборку. Нам нужно было убедиться, что наши сотрудники не связаны с StB и не запятнаны коррупцией. Именно в это время мы столкнулись с бывшим агентом КГБ. Его звали Питер, и он отвечал за Peter Organisation, которая номинально была новым предприятием, созданным для торговли с Западом. Похоже, оно базировалось в Будапеште, но мы пришли к выводу, что оно находилось там же, где и этот Питер. У него не было ни офиса, ни записей, ни счетов, ни персонала. Питер был нефтяным королём. Это означает, что он обманом лишил государство миллионов.

В Венгрии мошенничество основывалось на разнице в импортной пошлине на печное топливо и дизельное топливо, которые по химическому составу практически идентичны. Венгры добавляли краситель в печное топливо, чтобы его нельзя было перепродать как дизельное. Организация Питера импортировала тонны печного топлива и удаляла красный краситель серной кислотой. Другой химикат очищал нефть от кислоты. Похожая афера применялась здесь, в Чехии. Вскоре мы поняли, что за этим стоял Питер, и что вся афера была организована бывшими сотрудниками КГБ и их связными в разведывательных службах Чехословакии, Польши, Венгрии и Румынии.

«А Югославия?» — вмешался Харланд.

Конечно. Там, где существовал союз между КГБ и местной разведкой, Питер открывал бизнес. Они были умными людьми и гораздо быстрее осознавали преимущества капитализма, чем обычные люди. В течение года после революции они взяли под контроль четыре основных источника нелегальных доходов: продажу оружия, нелегальную иммиграцию в Западную Европу, наркотрафик и проституцию. Началом всего этого стали мошеннические схемы ухода от налогов в разных странах. Важно было то, что эти агенты КГБ

Люди привыкли действовать стратегически, воспринимая страны Варшавского договора как единое целое. Границы для них ничего не значили. Им не потребовалось много времени, чтобы понять, как использовать мировую банковскую систему для сокрытия и отмывания денег.

«И вы считаете, что Петр и Олег Кочалины — это один и тот же человек?»

«Он был одним из наших главных подозреваемых. Но у нас так и не было никаких доказательств. Возможно, теперь они есть. Я спрошу».

Харланд показал ему фотографию Липника у бассейна.

«Вот этот человек меня интересует. Как вы думаете, это может быть Питер?

– Кочалин?

«Он для меня ничего не значит. Я сделаю копию фотографии и покажу её своему старому другу. Возможно, он его знает».

Остался ещё один файл, который не изъяли следователи Виго, поскольку, конечно же, у них не было причин изучать биографию Лапис. Это было небольшое досье, посвящённое Ханне Рат. В нём содержалось несколько личных данных, но в основном речь шла о её образцовой службе Коммунистической партии на районном уровне, в частности, о её участии в малолюдных собраниях, где она выслушивала пожелания и инициативы Президиума. В записке от 1985 года говорилось, что она переехала из Праги в деревню в районе Йизерске-Горы. Зикмунд записал адрес.

«Она уже старая, но, возможно, она все еще там», — сказал он.

Ее дочь упоминалась несколько раз, но не было никаких перекрестных ссылок, которые привели бы к делу «Лазурит» в разведывательном отделе.

Однако рекомендация, подчеркнутая красной шариковой ручкой, направляла заинтересованного читателя в раздел, где хранились газетные вырезки.

Зикмунд хотел оставить его, но Харланд настоял на том, чтобы они раскопали соответствующий файл.

В конверте была всего одна вырезка – фотография из жёлтой газеты с подписью на русском языке от 25 августа 1968 года. На ней была изображена женщина, позирующая с советскими солдатами, сидящими на корточках перед танком. В одной руке она держала плетёную корзину, из которой торчали буханка хлеба и бутылка; в другой – тарелка с колбасой и нарезанным мясом. Подпись над фотографией гласила: «ВЕРНЫЕ ЧЕШСКИЕ РАБОЧИЕ ПРИВЕТСТВУЮТ СОВЕТСКИХ СПАСИТЕЛЕЙ». В развернутой подписи описывалось, как Ханна Рат кормила и поила молодых советских танкистов, чья задача заключалась в защите чехов от западных…

Вдохновленный переворот. В конце статьи Харланд зачитал цитату капитана танка.

«Для нас большая честь видеть реакцию простых чешских рабочих на наше присутствие здесь. Это лишь один из многих актов благодарности, которые мы испытали», — сказал капитан танка О.М. Кочалин.

«Господин К!» — воскликнул Зикмунд.

«Да», сказал Харланд, «и, возможно, также мистер Липник».

Он снова развернул отпечаток Липника и положил его рядом с головой молодого человека, который сидел на корточках посреди танковой команды, зажав каску под мышкой.

Зикмунд выругался по-чешски.

Харланд промолчал: ему это было ни к чему. Глаза остались прежними. Угол ноздрей был правильным. То, как О.М. Кочалин держал подбородок, не менялось за тридцать лет.

Они молча разложили папки по местам, а затем постучали в дверь каюты, чтобы разбудить библиотекаря. Харланд протянул ему одну