Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Твоя мать знает, кто я?»

«Да, она знает, кто ты».

«Речь идет о Томасе», — сказал он.

«Ты слышала что-нибудь от Томаса?» В её голосе слышались собственнические нотки, которые, казалось, говорили: «Ты не имеешь права говорить о моём сыне».

«Да, он приезжал ко мне в Нью-Йорк. Он сказал мне, что я его отец».

«Где он сейчас?» — потребовала она.

«В Лондоне». Старушка коснулась руки дочери. В глазах Евы читалось облегчение.

«Но…» Харланд был потрясён тем, что собирался сказать, и тем, как судьба заставила его это сказать. «Но он болен. Он в больнице. Вот почему я здесь — чтобы сказать вам».

«Болен?» — спросила она. «Как? Насколько болен мой сын? Что значит «болен»?»

«Пожалуйста, — взмолился он, — я думаю, вам нужно сесть. Вашей матери нужно сесть».

Никто из них не пошевелился.

«Скажи мне, почему он в больнице», — вызывающе спросила она, как будто он мог выдумать эту историю.

«Его застрелили». Едва она успела вымолвить эти слова, как она бросилась на него и ударила по лицу. Она отпрянула на долю секунды, а затем снова бросилась вперёд, ударяя его по голове и плечам кулаками. Харланд не дрогнул.

В конце концов она упала обратно на руки к матери.

«Расскажи ей, что случилось с Томасом», — сказала Ханна Рат на безупречном английском.

Харланд выдохнул. «Это очень запутанная история, но она закончилась стрельбой на прошлой неделе. Я был с ним, когда это случилось. Боюсь, Томаса несколько раз ранили».

«Но он же жив, да?» — спросила Ева, откидывая волосы назад. Глаза её сверкали.

Слёз не было.

«Да, он жив, но ему плохо. Я принёс номер телефона врача. Вы можете поговорить с ним и узнать последние новости о состоянии Томаша. Он был

«После отъезда из Англии ему стало лучше». Он подождал. «Там ещё только семь утра, но мы можем позвонить моей сестре Харриет. Она знает, как он».

«Кто застрелил его? Кто застрелил Томаша?»

«Никого не поймали». Он заранее решил, что не станет упоминать о причастности Кочалина и Томаса к этим передачам. Это было слишком для неё. Он постоял молча какое-то время. «Послушай, хочешь, я уйду? Я могу вернуться позже».

Ева подошла к окну и выглянула. Харланд услышал, как она что-то говорит себе по-чешски – или, возможно, обращалась к матери, потому что Ханна перешла в соседнюю комнату, в кухню-столовую. Ева опустила голову. Её плечи дрожали от горя.

«Почему ты не пришел раньше?» — прошептала она сквозь слезы.

«Потому что я не знал, где ты живешь».

«Но Томас знает. У Томаса есть номера телефонов…» Она снова всмотрелась в лицо Харланда. «Почему Томас тебе не сказал?» Харланд беспомощно покачал головой.

«Потому что он не мог тебе сказать», — наконец произнесла она.

Харланд сделал два шага к ней, протягивая руку. Но остановился, увидев, как она отшатнулась.

«Он был в коме», — сказал он. «Когда я уезжал из Англии, я услышал новости, что он вышел из комы. Ева, им пришлось удалить пулю из основания его мозга».

«Он может остаться инвалидом навсегда».

Харланд увидел, как Ханна в ужасе заглядывает в дверь. Обе женщины словно ошпарились.

«Я поеду в Лондон», — сказала Ева. «Мне нужно поехать в Лондон, чтобы увидеть его. Я уеду сегодня же». Она осмотрела комнату, очевидно, пытаясь собраться с мыслями и обдумать всё заранее.

«Я пойду с тобой, — сказал Харланд. — Я отвезу тебя в больницу».

Ханна вернулась в комнату и жестом пригласила его сесть.

«Теперь вы нам расскажете, почему застрелили Томаша».

«Что вам известно о деятельности Томаша за последний год?»

«Деятельность» — слово, которое звучит зловеще, — сказала она. — Оно предполагает что-то незаконное. Томас — хороший мальчик. Ему нужно было куда-то сбежать. У него были свои проблемы, и мы были рады позволить ему разобраться с ними самому. Моя дочь и Томас уже некоторое время не общались. Но мы знали, что он в Стокгольме и что он нашёл там хорошее применение своим талантам».

«Вы не против, если я спрошу, почему вы с ним не поговорили?»

Ханна посмотрела на дочь. Харланд ждал, но никто из них не произнес ни слова.

«Ну, это неважно. Могу сказать, что он уехал из Стокгольма и переехал в Лондон. У него там была девушка».

«Мы этого не знали, но, как вы сказали, теперь это не имеет значения. Важно лишь, чтобы моя дочь его увидела».

«Нет», — сказала Ева из окна. «Я хочу знать всё. Сейчас мне придётся услышать и худшее».

Харланд не мог не заметить ее красоты.

«Сколько вам на самом деле нужно услышать сейчас?»

'Все.'

Харланд не собирался рассказывать ей все.

«Послушай, это будет очень неприятно. Почему бы тебе не действовать постепенно? Мы полетим в Британию и поговорим по дороге».

«Нет!» — закричала она. «Расскажи мне всё сейчас же».

«Скажи ей», — сказала Ханна.

«Скажи мне, Бобби». Она впервые обратилась к нему по имени.

«Ну…» Он сделал паузу и вздохнул. «Я думаю, есть очень веские основания полагать, что Олег Кочалин причастен к стрельбе».

«Это невозможно», — презрительно сказала Ева.

Ханна изучала Харланда.

«Зачем ты так говоришь? Олег не причинил бы вреда Томашу. Они были близки. Большую часть жизни Томаш знал Олега как своего отца, и он был ему хорошим отцом. Они увиделись после развода моей дочери».

«Когда был развод?»

«1988 год», — сказала старушка. «Всё было по-дружески. Олег о нас заботился. Видишь ли, они с Ириной до сих пор привязаны друг к другу. Вот почему ты ошибаешься».

Харланд не собирался этого делать.

«Послушайте, мне кажется, вам нужно побыть наедине. Это ужасно. Вам нужно обсудить, что вы будете делать без меня. Я вернусь в отель и подожду вашего ответа». Он вытащил из папки, которую носил с собой, листок бумаги и положил его на журнальный столик. «Телефон и номер комнаты здесь».

Он вышел из здания. Ему пришло в голову, что он почти не ел за последние сутки, поэтому он решил позавтракать, прежде чем вернуться в отель. Ему также нужно было время собраться с мыслями перед разговором с Зикмундом. Новая встреча с Евой потрясла его, хотя он почти не зацикливался на этом, потому что это означало бы поставить свои желания выше её страданий. Он глубоко сочувствовал ей, и его не волновало, что