Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

о том, как Томас набирается сил и находит способы жить со своим состоянием. Но теперь, когда Харланд преодолел пропасть между ними, или, точнее, между собой и остальным человечеством, он ничего подобного не сказал. Вместо этого он сказал прямо то, что думал.

«Когда он умрёт, я помогу тебе всем, чем смогу. Я никогда тебя не оставлю. Я здесь. Всё остальное для меня не имеет значения».

Она поцеловала его, сначала с благодарностью и облегчением, а затем со страстью. Её руки скользнули с его щёк к основанию шеи, и она прижалась к нему, закинув ноги на диван и прижавшись к нему. Он прижал её к себе, чувствуя мягкость её груди на своей груди и твёрдость рук и плеч в своих ладонях. Её лёгкость удивила его, как и в молодости. Он восхитился ею и припал к её шее, затем поцеловал её в губы, в глаза, в щёки.

Её аромат пробудил в Харленде воспоминания, которые были не только эротическими. Он слышал звон часовой башни возле отеля в Орвието и чувствовал запах древесного дыма, наполнявшего город зимними вечерами. В отеле стояли необъяснимые шумы. Деревянные потолки двигались и стонали от неодобрения. Коридоры скрипели за дверью, а ставни на окнах дрожали на ветру. Он помнил, как она лежала на грубых льняных простынях, невероятно согнувшись в животе так, что её ноги были отвернуты от него, но торс оставался ровным на плоскости кровати. Он помнил чудесный изгиб её бёдер – хороших бёдер для деторождения, как он глупо выразился, проводя рукой вверх по её тазу, вниз по сгибу ноги и обратно, чувствуя сопротивление мельчайших волосков на кончиках пальцев.

В какой-то момент долгой ночи их совместного уикенда он освободился от нее, распахнул окна и ставни и посмотрел

На огромной безлюдной площади перед собором. Вид этих безмолвных оперных декораций – освещенный фасад средневековой церкви, кошка, крадучись скользнувшая в тени, шелест листьев в нишах зданий вокруг площади – застыл в его ясной, сновидной тишине, словно этот миг был единственным, когда он видел реальный мир. Площадь казалась призрачной, и это вызвало в нем одновременно радость и страх от того, что они – единственные выжившие в городе.

Он, дрожа, вернулся к её теплу и положил голову ей на живот. Она поджала ноги и приподнялась с кровати, наблюдая, как его рот скользнул к линии её волос и спустился между ног, где он языком раздвинул её плоть. Краем глаза он видел, как она смотрит на него с чрезвычайно серьёзным выражением. Её рука внезапно потянулась вниз, чтобы прижать его губы ближе к себе, и она кончила, содрогнувшись, её голова беззвучно откинулась назад, так что он видел только алебастровый ствол её шеи. Спустя некоторое время она ахнула, её голова упала на него, и она осыпала его поцелуями, проводя волосами по его телу. В начале их романа, во время столкновений в римских отелях, Харланд, привыкший к молочно-водяному сексу англичан, был ошеломлён её яростью внимания. Ева отдавала, но и принимала с равной страстью, и, наконец, добившись желаемого, она откинулась на кровати, совершенно не стыдясь. Он был поражён белизной её тела и его силой.

Сцену в Орвието – отход от окна, чтобы попробовать её тело, и наблюдение за тем, как она отступает назад – он прокручивал в голове снова и снова, отчасти потому, что она оживляла её, как никакое другое воспоминание, но также и потому, что это был единственный порядок событий, который он помнил за все выходные. К тому моменту они, должно быть, уже всё рассказали друг другу. Он часто вспоминал таверну, где они сидели, и она взяла его за руку и строго заставила слушать. Но в его сознании эти три дня не имели никакой реальной последовательности, потому что, за исключением пары часов в ресторане, они безжалостно отгородились от мира и жадно слились друг с другом.

Тогда, как и сейчас. Они стояли в полумраке, чувствуя себя такими же молодыми и охваченными восторгом, как и двадцать восемь лет назад. Их радость была безграничной и всепоглощающей. Но они почти не говорили друг другу слов. Он

Большую часть времени он держал глаза закрытыми, чтобы лучше чувствовать ее, а в те редкие моменты, когда он их открывал, он видел, что ее глаза тоже закрыты.

Где-то посреди ночи они пробрались в её спальню и растянулись на кровати, где он сражался с её оставшейся одеждой. Её голова лениво моталась из стороны в сторону, пока он снимал с неё бюстгальтер и стягивал с её рук белую блузку. Он на мгновение замер, впитывая её красоту, чувствуя себя менее смущённым, чем когда-либо. Она выглядела одурманенной ожиданием.

Пока он сбрасывал обувь и разделся, она начала петлять вокруг него, покусывая его зубами, нежно царапая, прижимая к себе, чтобы найти самое плотное прилегание. Ей не нужно было говорить ему, что она его любит, или что она часто прокручивала в голове их сексуальные утехи, потому что всё было как прежде, только ещё более настойчиво, ещё серьёзнее.

Он наблюдал, как она приближается к кульминации, поднимая голову с кровати и открывая глаза с удивлением на лице.

Примерно через час в гостиной зазвонил телефон. Харланд проснулся и с яростью подумал, который час. Он пошарил по комнате, но обнаружил, что оставил их в другой комнате, и решил не отвечать. Но телефон продолжал звонить, и через пару минут, когда он уже полностью проснулся, он с трудом встал с кровати и пошёл забрать трубку.

«Мистер Харланд. Это профессор Рив. У меня есть информация, которую вы хотели».

«Да», — сказал Харланд и откашлялся.

«Ну? Вам это нужно?» — спросил Рив. «После того, как вы прислали мне отчёт, я приложил немало усилий, чтобы раздобыть для вас эту информацию».

«Нет, нет, конечно, сэр. Дайте мне только ручку». Он потянулся к карману пальто. «Хорошо, теперь я с вами».

«Исходя из информации, которую вы мне предоставили, — отрывисто сказал Рив, — мой контакт смог определить вероятное место резни. Так вот, запишите: координаты — сорок градусов и две минуты северной широты, девятнадцать градусов и тринадцать минут восточной долготы. Компьютерные модели рельефа местности подтверждают, что фотография, которую вы мне прислали, была сделана лицом к горам хребтов Явор и Яворник. Видимый вами профиль гор находится примерно в двадцати пяти километрах к северо-западу от места трагедии».

«Спасибо», — сказал Харланд, нащупывая карты, которыми он пользовался с Томасом в больнице. «Это пригодится,