Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Виго выдвинул веские доводы в пользу моего ареста и судебного преследования», — сказал он непринужденно.

«Я не имел к этому никакого отношения. Я ничего не знал о том, что они попали в пражский архив».

«Знаешь, увидев нашу фотографию, я почувствовал себя очень старым».

«Ты почти не изменился, Бобби. Немного пополнел и волос стало меньше. Но ты всё тот же».

«У меня всё время болит», — сказал он, улыбаясь. «Я чувствую свой возраст и выгляжу на свой возраст. Но ты, ты в отличной форме. Должно быть, это из-за чёртовой йоги».

Она улыбнулась в ответ.

«Вы когда-нибудь видели эту картину?»

«Нет, конечно, нет. Вы должны мне поверить. Я не имел к этому никакого отношения. Но я, конечно, знал, что это существует, потому что Олег мне об этом рассказал».

«Я тебе верю».

«И запись тоже. Я бы никогда так с тобой не поступил, Бобби…

«подставил тебя таким образом».

Он пристально посмотрел на неё. Она была очень красива. Он поверил ей. «Я тоже это знаю. Видишь ли, у нас никогда не было записи разговора. Капек угрожал мне ею, но это был просто блеф – он выпалил всё сгоряча, а потом похвастался этим в своём докладе Кочалину».

Может быть, он сказал ему лично. Я не знаю.

«Не было никакой магнитофонной записи?»

«Нет, просто наша фотография».

«Должно быть, я неправильно понял».

«Да, вероятно, так и было. Но ваше упоминание о плёнке интересно, поскольку указывает на то, что в какой-то момент Виго и его друзьям сообщили о её существовании».

«Я им не сказала».

«Интересно, откуда у них эта идея?»

«Я не знаю», — она, казалось, была искренне озадачена.

«Кто вам сказал, что есть запись, Кочалин?»

«Не могу вспомнить – я верил в это годами. Олег не имел отношения к операции в Риме. Но у него был доступ к информации. Так что, возможно, это был он. Почему вас это интересует?»

«Потому что это означает одно из двух». Он поставил стакан на стол и сел напротив неё. «Одно из решений в том, что у них был другой источник, который помог собрать досье на меня до Рождества. Но кто мог помочь им за такое короткое время? Не Кочалин, по понятным причинам. Не Капек, потому что он знал, что записи нет, и в любом случае никто не знает, где он, и не вы, потому что Виго не хотел сообщать вам, что он собирает что-то на меня. Конечно, есть и другое решение. Возможно, они уже знали о предполагаемой записи.

Возможно, они уже имели эту информацию в деле и откопали ее для интервью со мной.

«Понимаешь, что я говорю?

«Нет, не знаю», — она всмотрелась в его лицо.

«Сначала я подумал, что это ты. Я думал, ты работал на Виго в восьмидесятых».

Она покачала головой. «Нет, Бобби. Мне бы очень хотелось, чтобы это было так. Это было то, чего желало моё сердце. Но я не могла рисковать Томасом и моей матерью так...

Я остался верен».

Да, именно так я и рассуждал. К тому же, как и в любой другой разведывательной организации, в StB существовали защитные экраны между различными отделами. Такой дешифровщик, как вы, никак не мог знать, как со мной обращается Капек. И наоборот, конечно же. Лишь немногие имели полный доступ и видели всю картину. Так что тот, кто рассказал им о записи, либо напрямую отвечал за Капека, либо занимал очень высокое положение. Капек был чехом, поэтому можно предположить, что он подчинялся высокопоставленному сотруднику StB. Возможно, этот человек был информатором SIS, но я склоняюсь к тому, что это был кто-то другой.

«Но почему вас это интересует сейчас? Это не имеет никакого отношения к настоящему».

«Но это так. Есть один человек, у которого был доступ ко всему, что есть в StB.

Он также сказал вам, что существует запись, повторяющая маленький миф Капека. Возможно, он не знал, что записи не существует. В конце концов, вы сказали, что он не имеет никакого отношения к операции в Риме. Так что, возможно, он просто поверил Капеку на слово. Важно то, что эта информация не была приобщена к делу Капека, а значит, СИС могла получить эту информацию только от Капека или Кочалина.

«Вы хотите сказать, что Олег работал на SIS? Это просто невероятно».

Она помолчала и потянулась за новой сигаретой. «Не придаёте ли вы слишком много значения этой записи и тому факту, что о ней не упоминалось в досье Капека?»

«Да, возможно», — сказал он. «Но есть ещё кое-что. Последние несколько дней я думал об Ане Толлунд. Она работала в секретариате Президиума. По всем данным, она была тихой мышкой, но двадцать лет после Пражской весны снабжала Запад важной информацией».

Она была очень хороша – тонко, смело и разборчиво передавала информацию своим кураторам. Затем, в 88-м, её поймали, судили и казнили. Я слышал о ней незадолго до ареста, но не знал подробностей об этом деле и, конечно же, ничего не говорил о ней Капеку.

Однако, когда меня допрашивали перед Рождеством, меня обвинили в том, что я предупредил чехов о Толлунде. Это Капек выдумал, чтобы повысить свою значимость после случившегося. Но каким-то образом эта информация попала в СИС. Это мог быть только Кочалин.

«Почему же вас тогда не обвинили, если она была так важна?»

«Потому что они знали, что у меня нет доступа к информации об Ане Толлунд. Они знали, что я не могу знать, но всё равно сохранили в архиве то, что рассказал им Кочалин. Всё, видите ли, записано и хранится».

«Но у вас нет никаких доказательств, что это был Олег».

«Нет, и никогда не буду. С другой стороны, мы знаем, что после Бархатной революции Кочалин был связан с СИС. И мы знаем, что одним из его главных мотивов были деньги. Разве не кажется вероятным, что он получал зарплату от СИС до революции? Он был бы для них невероятно ценным активом, и когда режим рухнул, они были бы очень рады продлить сотрудничество. Держу пари, он не раз получал от них одолжения».

Она выпила немного вина и переварила это.

«Это правда, — сказала она, — у него всегда были деньги. Ничто не помешало бы ему продавать информацию, если бы он думал, что это сойдёт ему