Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«И вы знали об этом?» — недоверчиво спросил Харланд. «Вы знали, что Мэйси кормит его всем подряд?»

«Ага, вот почему я прилипла к вам двоим, как стерва, в пасхальное воскресенье.

Когда Кочалин сделал свой ход, Мэйси собирался предупредить меня. Я знал, что он с ним, но понятия не имел, что он будет на своём чёртовом вертолёте. Я едва мог поверить своим глазам, когда увидел, как он выходит.

«И где, чёрт возьми, ты был? Ты же не ездил с Ибро в машине, правда?»

«Нет. Я подумал, что лучше остаться с вами двумя, поэтому я последовал за вами по тропе на расстоянии, а затем скрылся из виду».

«А хижина? Это ты сделал?»

«Да, старый трюк. Насколько я понимаю, это был излюбленный приём местных жителей во время войны. Ставишь зажжённую свечу на самую высокую точку здания — в данном случае на балку у дымохода, — включаешь газ и уходишь. Газ тяжелее воздуха, поэтому ему требуется время, чтобы подняться до пламени, и к тому времени всё помещение заполняется этой штукой. Я узнал этот трюк от Ибро. Кажется, его использовали во время этнических чисток. В любом случае, это определённо немного отвлекло тех ребят».

Он кивнул в сторону хижины. «Двое из них без сознания. Другой застрял внутри», — рассеянно сказал он.

Они решили подождать, пока пилот вертолёта оправится от удара по голове, нанесённого ему ранее Птицей, но решили, что он не сможет долететь до Сараево. Поэтому они перенесли Ибро во второй грузовик и посадили его на пассажирское сиденье. Птица сел за руль, и, как только Харланд достал камеру из укрытия в скалах, Ева, Мэйси и он забрались в кузов.

Харланд вытер руки от грязи и посмотрел в глаза Еве. «Ты меня тогда обманула», — сказал он. «Я правда думал, ты собираешься меня застрелить».

«На мгновение я тоже так подумала», — прокомментировала Мэйси с лёгкой улыбкой. «Потом я поняла, что у неё, должно быть, был собственный пистолет, но она пыталась отобрать у кого-то из мужчин оружие получше. Очень умно провернуть это, а потом спуститься под защиту могилы».

Они оба ждали, что она что-нибудь скажет. Но мотор взревел, и Птица начала трудоёмкую работу по развороту грузовика, бросая их.

вперед, а затем обратно к заднему борту серией толчков.

Наконец она закричала: «Ты же должен был знать, что я не собираюсь тебя убивать. Разве ты не видел этого по моим глазам?»

«Не в этот раз», — мрачно сказал Харланд.

Он взглянул на яму и на гротескную фигуру Олега Кочалина. Руки его безвольно висели по бокам, а голова слегка свесилась вправо, отчего чёрная фуражка сидела довольно лихо. Словно какая-то невидимая рука заставила его встать на колени и теперь держала его тело в знак покаяния за десятки, а может быть, и сотни, покоящихся в этой мятущейся могиле. Вокруг него распростерлись люди, устроившие бойню – виновники давно забытого варварства. Справедливость восторжествовала, подумал Харланд, пусть и грубо.

Они начали спуск к дороге и вышли из тумана. Покачиваясь в такт движениям грузовика, они устремили взгляд на холмы на западе, подальше от позора этой безымянной горы. Краем глаза Харланд заметил одинокого ворона, кружившего над скалами внизу в поисках своей пары.

Портер Генри

Эмпайр-стейт (Роберт Харланд №2) 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Пассажир по имени Казуто прибыл в иммиграционный зал третьего терминала аэропорта Хитроу ранним утром, имея при себе плащ и небольшую сумку через плечо. Он встал в одну из очередей в секторе для пассажиров не из Евросоюза. Спокойно оглядевшись, американец зарегистрировал двух полицейских в форме с автоматами «Хеклер» и «Кох» у дальнего конца иммиграционной стойки, а затем группу мужчин, которые явно обыскивали очереди пассажиров, собиравшихся въехать в Соединенное Королевство в тот ошеломляюще холодный майский день.

Ларри Казуто, в действительности вице-адмирал Ральф Норквист, догадался, что они ищут его, и заметил на их лицах тревогу. Это заинтересовало его, поскольку они не могли знать, каким рейсом он летит. Его расписание держалось в секрете даже от жены и секретарши, которые знали лишь, что он пробудет в Европе какое-то время, а не день его приезда или встречу с британским премьер-министром и руководителями его разведки.

Специальный советник президента по вопросам безопасности решил, что в данный момент не будет давать о себе знать. Вместо этого он поступил так, как легко дается мужчине средних лет с брюшком и лёгкой академической сутулостью: смешался с толпой и благосклонно посмотрел на очередь, выстраивающуюся за ним. Он взглянул на камеры видеонаблюдения, но ни одна из них не была направлена на него, и было ясно, что они не снимают поток пассажиров в иммиграционном зале. Перед ним женщина лет сорока – богатая на вид и привлекательная на свой дерзкий лад – пыталась переключить телефон с американского на европейский стандарт, держа в руках несколько предметов ручной клади. Он наклонился к ней, чтобы спросить, может ли он чем-то помочь, и, когда она ответила, выронила зажатый в зубах открытый паспорт. Он поднял его и вернул ей, заметив полукруглый след от помады на одной из страниц. «Вы сами себе поставили визовый штамп», – любезно сказал он.

Женщина улыбнулась. Когда она брала паспорт, одна из бамбуковых ручек большого гобеленового мешка выскользнула из её рук, и содержимое вывалилось на пол. Он присел и снова помог ей. Пока она сгребала всё обратно в мешок со скоростью крупье, он осмотрел её и…

Интересно, не померещилось ли ему намерение, мелькнувшее в её глазах? Она встала, горячо поблагодарила его, и они вместе подошли к столу, где он специально заглянул ей через плечо, чтобы проверить, совпадают ли имя в паспорте с инициалами на серебряной зажигалке, которую он поднял с пола. Это было для него второй натурой, и ему показалось странным и, почти наверняка, важным, что они не совпадали, даже имя и инициал.

К этому времени люди по ту сторону ограждения уже заметили его.

Норквист узнал одного из них: Питера Чемберса с шершавым лицом, высокопоставленного бюрократа из МИ-5, с которым он познакомился восемнадцать месяцев назад.

«Боюсь, у нас чрезвычайная ситуация, адмирал», — сказал Чемберс. «Мы сопроводим вас в Лондон». Он указал на человека, подошедшего к нему сзади. «Это сержант Ллевеллин из Особого отдела столичной полиции.