Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

«Какой абсурд».

Адам упорно продолжал сидеть в машине, тратя драгоценное время и избегая собственного взгляда в зеркале заднего вида.

Вырвать бы разом эту злость с корнем из сердца и послать все к черту. Но в такие минуты он вспоминал только о том, как сильно облажался, когда пустил эту женщину в свою жизнь, из-за чего едва не потерял себя, утонув в водовороте манипуляций и подчинения. Но все же Марии не удалось стереть его личность под ноль, как она делала это со своими предыдущими бойфрендами. Адам смог выбраться, но не без последствий.

Он еще крепче сжал руль – до побелевших костяшек пальцев. «Чтоб тебя, Лео». Как не вовремя к этому состоянию добавилось и возможное легкое сотрясение. Но Холден был прав: лучше разобраться с этой проблемой здесь и сейчас. Хотя бы ненадолго и как минимум ради доступа в офис и к расследованию. А все остальные вопросы можно будет решить по ходу дела.

Адам отпустил руль, взял ключи от БМВ, бумажник, телефон и вышел из машины, так и не увидев, что бампер стоявшей позади «тойоты» был покрыт толстым слоем грязи и ржавчины.

В другое время его охватил бы праведный ужас – но не в этот раз.

Разложив вещи по карманам джинсов, он все так же задумчиво сжал ключи и, наконец пересилив себя, направился к входу в госпиталь.

Миддлтон понятия не имел, что говорить врачу и какими словами описать утренний инцидент, чтобы после этого его не отправили прямиком на больничный до окончания расследования (если у этого расследования вообще есть конец). Ответы на стандартные вопросы вроде «Что вас беспокоит?» или «Как вы себя чувствуете?» заранее выливались в невнятные фразы, неудачно подобранные уставшим разумом, где все еще гудел такой сильный торнадо, который запросто снес бы половину штата.

Стойка регистрации, миловидная медсестра, длинный коридор, многочисленные пациенты, кабина лифта и еще один коридор – все это проносилось мимо внимания Адама до тех пор, пока он не остановился перед дверью в кабинет Итана Миллера – старого друга своего отца.

Впервые Адам оказался здесь, когда ему исполнилось семь лет. В тот день юный Миддлтон вместе со своим соседом Нилом решил прогуляться по строящемуся зданию. В отличие от Адама Нил до ужаса боялся высоты и едва не падал в обморок, даже когда пытался встать на стул, чтобы достать с верхней полки спрятанные сладости.

Адам решил доказать ему, что в высоте нет ничего страшного, и ради этого привел на стройку, где забрался на перекрытия высотой в полтора метра над землей и, балансируя на одной из балок, чересчур самоуверенно направился вперед. Тогда он не учел, что прошлой ночью был сильный дождь, и на металлических перекрытиях еще оставались крупные капли воды.

Спустя много лет Адам с трудом вспоминал, как его путь канатоходца закончился падением, неудачным приземлением рядом с горой песка и закрытым переломом правой ноги. Зато реакцию своего отца Генри, который пришел на помощь по зову перепуганного Нила, он не забыл до сих пор.

Сколько себя помнил Адам, стоило ему хоть как-то, даже незначительно, пострадать или поступить «неправильно», и его отец сразу заводил свою любимую шарманку, неизменно начинавшуюся со слов «О чем ты только думал…». Тот день не стал исключением. По дороге в больницу Миддлтон-старший без конца выливал на сына свое негодование, в то время как Адам молчал и стоически держался, стараясь не издать ни единого стона боли, чтобы не показать свою слабость и не вызвать дополнительную порцию сокрушений.

К тому времени Генри и доктор Миллер были знакомы больше года. Адам понятия не имел, что именно их свело: последствия очередного расследования отца или матч по регби, фанатами которого они были на протяжении многих лет – и никогда особо не вдавался в подробности.

Впоследствии Адам часто оказывался на приеме у Итана с ушибами, разбитыми руками и ногами или ради профилактического осмотра. И раньше его так и тянуло что-нибудь сдвинуть или переставить в идеально-аккуратной обстановке кабинета доктора. Тогда Адам не подозревал, что после развода родителей сам станет адептом чистоты и только порядок вокруг будет успокаивать его внутреннюю бурю.

Последний раз Миддлтон видел Миллера примерно год назад. Тяжелое расставание с Марией и желание работать до потери пульса стали плачевно сказываться на его моральном и физическом состоянии, и Лео, послав подальше упрямство друга, практически за шиворот приволок Адама на принудительный осмотр к доктору Миллеру. За все время приема Миддлтон ни разу не посмотрел на Итана, а односложные сухие ответы на вопросы о самочувствии направлял перекидному ежедневнику на столе. А Миллер, как и всегда, не спросил ничего личного, но совершенно точно не поверил в то, что причиной плохого сна и состояния Адама стала только работа.

Сейчас Миддлтону впервые с того дня предстояло встретиться с доктором Миллером лицом к лицу, и он понятия не имел, как себя вести.

Будь все так просто, Адам бы не стоял здесь в нерешительности и не гипнотизировал бы взглядом дверь в кабинет. Он бы дышал ровнее и вел себя куда спокойнее. Миддлтон отметил бы, что количество медицинских сертификатов и дипломов за вклад в хирургию в кабинете доктора растет пропорционально количеству седых волос на его голове, а после рассказал бы ему все о себе без прикрас: как окончательно разругался с отцом три года назад, и с тех пор они прекратили общение; как он жил с Марией и в какой кошмар это превратилось; как тяжело ему дается это расследование и как оно сказывается на его состоянии, в котором он уже ни черта не понимает; а еще Адам рассказал бы Итану, что в последнее время думает о Билли гораздо чаще, чем допускают обычные рабочие отношения.

Если бы можно было отключить эмоции, как он сделал это год назад, выпасть из жизни, наглухо закрыться в себе и больше не выходить из этой комы до тех пор, пока все не уляжется само собой, ему, вполне возможно, было бы проще. Не легче, но проще – работать, жить, искать убийцу.

Но у реальности на этот счет были свои планы.

Адам сделал глубокий вдох, медленный выдох и постучал в дверь.

– Войдите, – донеслось из кабинета.

Пора.

Миддлтон потянул на себя ручку двери и вошел в помещение.

Доктор Миллер дописал несколько слов в своем блокноте, в