Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Подлесок был ещё влажным после бури, и земля легко уходила из-под ног, но через несколько минут они поднялись над дорогой и увидели, что внизу остановились оба джипа. Они услышали крики, и по деревьям раздалось несколько выстрелов, но было очевидно, что солдаты пока не собираются идти за ними. Подъехал грузовик, и они увидели выходящего из него мужчину, офицер кричал во весь голос. Он явно организовывал зачистку склона холма.

Хан наблюдал ещё несколько секунд, держа Джасура за плечо, чтобы тот не сдался. Он взглянул на склон и решил, что им лучше оставаться на месте, чем прорываться сквозь лес и выдавать своё местоположение. Он объяснил что-то на смеси арабского и английского, затем оттолкнул своего всё ещё ничего не понимающего спутника в подлесок и прикрыл его саженцами, выдернутыми из рыхлой земли. Он отправился на поиски собственного укрытия примерно в двадцати шагах вверх по склону и окопался, эффективно прикрывая

он вывалял ноги в земле и натягивал на себя ветки, чтобы скрыть беспорядок.

Оказавшись на месте, он прошипел несколько ободряющих слов Джасуру, точно так же, как он сделал это несколько лет назад, когда ждал в засаде с группой начинающих моджахедов, все из которых дрожали от страха.

Минут пятнадцать он не слышал ни звука ни с дороги, ни из леса вокруг, но постепенно до него донесся звук солдат, рубящих подлесок и перекликающихся друг с другом. Он пристально посмотрел на кусты, где прятался Джасур, надеясь, что палестинец выдержит, когда солдаты пройдут мимо. Он слегка поерзал и нащупал в заднем кармане нож, подобранный в Турции. Он сунул его в рот, смахнул землю с груди и рук и опустился на лесную подстилку.

Солдаты были уже совсем близко. Он прикинул, что один из них был примерно в тридцати ярдах над ним, а другой, двигавшийся гораздо медленнее, в конце концов пройдёт между ним и Джасуром. Он затаил дыхание и ждал. Внезапно в нескольких ярдах от него появился человек в форме. Мужчина остановился, расстегнул молнию, выставил таз вперёд и начал мочиться. Струя мочи блестела в пробивающемся сквозь деревья свете. Приближаясь к концу, он крикнул другу на холм, и в лес донеслась грубая шутка.

Хан решил броситься в атаку в тот же момент, как солдат отвернулся.

В этот момент молодые деревца, так искусно скрывавшие Джасура, хлынули наружу, и показались его голова и туловище. Солдат был застигнут врасплох. Он обернулся и издал один-единственный крик удивления. Но вместо того, чтобы выстрелить, он изо всех сил пытался застегнуться и, похоже, с трудом схватился за пистолет, который занес на спину, пока мочился.

Он, должно быть, слышал Хана позади себя, движение земли и порыв воздуха, но не подал виду, когда вес его тела снова оказался на ноже. Его бритая голова откинулась назад, и его взгляд встретился с взглядом Хана со странной неловкостью, смущением от внезапной близости с человеком, покрытым грязью, не понимая, что первый удар ножа не пробил ему сердце и не перерезал спинной мозг, и что второго удара не будет. Хан позволил ему опуститься на землю и в одно мгновение снял флягу с водой, пистолет и обоймы. Он погрозил солдату пальцем и приложил его к губам. Солдат испуганно поднял глаза, но всё же кивнул.

Джасур подошёл к нему и присел. Солдат, стоявший наверху, скрылся от них, и тот начал звать своих товарищей, повторяя одно и то же имя. В его голосе звучала тревога, которая разнеслась по всему строю солдат, и все они начали кричать. Хан снова бросил взгляд на солдата и ткнул в него стволом пистолета с таким видом, что его невозможно было понять неправильно. Они развернулись и начали подниматься, обходя заросли, чтобы производить как можно меньше шума.

Прошла минута-другая, и начался настоящий ад. Солдаты обнаружили раненого товарища и начали подниматься по холму, стреляя по деревьям над ними. Хан вспомнил старый принцип горной войны: бегство всегда лучше боя. Натренированный в бегстве в горах, он ускорил шаг, отгоняя мысли от боли, которая неизбежно возникнет из-за напряжения. Они шли прямо вверх сто пятьдесят ярдов, но вскоре Джасур стал умолять его сбавить скорость. Он выложился на полную в спринте по дороге. Хан обнял его и почувствовал, как тяжело напрягается его тощее тело и колотится сердце. На нём практически не было ни мышц, ни жира.

Он взял Джасура под мышку и потащил его вверх по склону. Дыхание палестинца с хрипом отдавалось у него в ухе. Они прошли ещё метров пятьдесят и перебрались через камни. Впереди деревья поредели, переходя в пастбища, где он видел стада скота. За ними он вспомнил каменистые утесы, которые заметил в тени, когда лежал в поле.

Это означало, что они крутые, но не означало, что их невозможно пройти.

Он обернулся. Джасур, упавший на колени, молча кашлял, откашливаясь на камень. Из глаз и носа текли слезы, кожа посерела. Медик в Хане предположил, что это не слёзы, а какая-то аллергическая реакция, вероятно, вызванная пыльцой или листьями, которыми он был укрыт. Но когда он взял его за голову и посмотрел ему в глаза, диагноз изменился. У Джасура был приступ астмы, и он демонстрировал все признаки перенапряжения сердца. Хан перевернул его на спину и начал делать искусственное дыхание, затем ритмично надавил ему на грудь около дюжины раз. Палестинец снова закашлялся и стал дышать легче, но по его глазам было видно, что он точно знает, что происходит, и Хан подумал, что тот, вероятно, уже сталкивался с подобным приступом раньше. Он пощупал пульс мужчины – теперь он был более регулярным – и поднял голову, чтобы дать ему воды из фляги солдата. В этот момент они услышали, как солдаты поднимаются на холм. Он протащил Джасура по скалам так, чтобы тот скрылся из виду, а затем пополз вперед на животе, чтобы посмотреть

через край. Их было четверо, а дальше по склону шли ещё трое, но им не хотелось подниматься, и они останавливались каждые несколько футов, чтобы вытереть пот со лба и выругаться.

Он попробовал предохранитель АК-47, убедился, что магазин отсоединится, когда понадобится, а затем лёг на камни, уткнувшись лицом в полированный деревянный приклад. Ожидая, он вспомнил начало дня и смутно осознал, что, какими бы ни были его мечты и надежды на будущее, жизнь устроена именно так. Его судьба – быть покрытым грязью и потом, ожидающим в засаде со старым смертоносным пистолетом в руке.

Позади него Джасур издал