Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

в карман. Хан поспешил обратно к своему узлу, ожидая возможности сбежать, размышляя о том, что никогда ещё не оказывался в столь жалком и зловещем месте. Бериша, подумал он, вероятно, сошёл с ума. Он чувствовал, что с человеком, попавшим в сферу влияния Бериши, может случиться всё что угодно. Какое-то время он прислушивался к голосу молодой женщины.

она попеременно причитала и протестовала, пока звук телевизора не увеличился и звук футбольного матча не заглушил ее слова.

Следующее, что он осознал, – это был рассвет. Он проснулся и увидел, что Бериша сидит неподалёку от него с чашкой в руке. Он был одет в спортивную форму: кроссовки с золотой нашивкой Nike и необычную куртку для американского футбола с драконом на боку. Рядом с ним стояли Скендер и двое мужчин в форме.

«Господин Бериша принял решение», — извиняющимся тоном сказал Скендер. «Вы должны пойти с этими людьми из полиции».

На вокзале Ньюкасла Айсис Херрик встретила своего отца, который купил себе новую машину – замену тёмно-синему «Хамберу Супер Снайпу», чья смерть неизвестна месяц назад. «Армстронг Сиддли Сапфир» был старым и не таким спокойным. Херрик смотрела на него без особого энтузиазма, но поездка до деревни Хоуплоу, расположенной в пятнадцати милях от шотландской границы, прошла без происшествий, и машина, похоже, действительно порадовала её отца. Когда они поднимались по пустоши, утопающей в мягкой зелени молодого папоротника, её настроение улучшилось, и она сказала ему, что едет в «Сиддли».

Они по-настоящему поговорили только после обеда, когда прогулялись до лагеря Хоуплоу, крепости железного века, возвышавшейся над домом. Они подошли к плоскому камню, покрытому древними резными изображениями чаш и колец, и сели. Разговор был для них новым: они никогда не говорили о её работе, не говоря уже об отдельных операциях, и она подумала, что им будет неловко. Но он слушал её внимательно, глядя на юг, его глаза слегка слезились на ветру, и время от времени пытался вытянуть из неё подробности.

«Когда умерла твоя мать, — сказал он, — я подумал, что лучшее, что я могу сделать, — это не вмешивать тебя в это дело. Но это был не мой выбор, не так ли? Ты делала, что хотела, и никогда не спрашивала моего совета». Он всмотрелся в её лицо. «Но, по крайней мере, сейчас ты это делаешь».

Он поднял полосатую раковину полевой улитки и внимательно её рассмотрел. Она знала, что она могла появиться на одной из картин, которые её отец писал с перерывами, поскольку ему нужно было найти себе убедительное прикрытие во время Второй мировой войны в Пиренеях. Работы Херрикса теперь были востребованы как никогда; они продавались за тысячи долларов в Америке и на континенте, хотя искусствоведы в целом презирали его работы за их простоту.

Причина в том, что они упустили суть детально запечатлённых натюрмортов. Один из них сказал, что это всего лишь «цитаты» из природы.

Он снова взглянул на ракушку. «Обычно важна именно поверхность вещей. Большинство людей не понимают, что всё у них на виду. Им просто нужно смотреть чуть внимательнее, чем привыкли».

Вот, посмотри на это прищурившись. — Он протянул ей ракушку и увеличительное стекло.

Вы увидите желтоватый лак, местами стертый солнцем, а под ним – лёгкую рябь, образующуюся от выделений улитки веществ, из которых состоит раковина. Сверху видно, как чёрная полоска образует более-менее идеальную спираль, однако в её узоре есть изъяны, напоминающие о чуде её создания. Вот всё, что вам нужно знать об улитке, но поразительно, как мало людей готовы тратить время на внимательное изучение чего-либо.

Она уже слышала эту лекцию раньше. Она вернула ему ракушку. «Прелесть. А что ты думаешь об этой операции?»

Старик посмотрел на холмы, и она подумала, стоит ли беспокоить его этим. «Работа разведки противоречит моему взгляду на вещи, — сказал он. — Думаю, именно поэтому ваша операция обречена на провал».

'Как?'

«Потому что невозможно понять, что эти люди планируют, просто наблюдая за ними. До атак на Америку в 2001 году, насколько я знаю, эти персонажи были на прицеле у различных спецслужб. Ячейка в Германии находилась под наблюдением, и, полагаю, кто-то в ФБР заметил, что они берут уроки пилотирования. Они смотрели, но не видели».

«Это был сбой системы — люди не сопоставили эти данные с другими».

«Данные! Как я ненавижу это слово».

«Ты понимаешь, папа, о чём я говорю — о разведке. Они не анализировали её как следует».

«Единственный способ справиться с этими ублюдками — проникнуть в их организацию, а это займёт много времени, если только вам не повезёт и один из них не свалится вам в руки. Всё это не будет иметь особого смысла, пока у вас не появится человек внутри, который расскажет вам, что произойдёт».

Она рассказала ему об убийстве Юсефа Рахе.

«Это плохой знак, — сказал он. — Это значит, что они знают, что вы пытались, и теперь знают о процессе, который привел его к тому, что он стал вашим человеком, о вербовке и так далее».

«Да, его пытали».

«Но не те типы, которые прилетели в Европу на свою большую вечеринку. Кто-то из их организации решил, что он работает на вас, и связался с ним». Он кашлянул и нащупал в кармане трубку, которой не оказалось. Он бросил курить четыре месяца назад. «В таком случае, я считаю, что это очень опасное дело. Эти люди уже доказали свою исключительную ловкость в ведении своего бизнеса под наблюдением. Я бы сказал, что наблюдение за ними мало что даст. Арестуйте всех и посадите в тюрьму по любым обвинениям, которые продержат их там дольше – или даже хуже».

«Ты имеешь в виду убить их?»

«Да, эти люди не боятся самоубийства. Они достигли определённого уровня. С такими людьми невозможно спорить или отвлекать их от дела, потому что личный интерес в обычном смысле отвергнут». Он помолчал и поднял брови. «А Текман, похоже, не при делах?»

Она кивнула.

«И этот чертов маленький клещ Виго вернулся — потрясающе!»

'Да.'

«Ну, я сомневаюсь, что Шеф действительно не в себе. Он просто лежит, как собака, и ждёт удобного момента».

«Против его преемника?»

«Будем надеяться. Орфография — это пустые слова. Полная фальшь».

Она улыбнулась. Из-за категоричности взглядов отца у него не было ни единого шанса продвинуться по службе, хотя его операции против КГБ за железным занавесом на протяжении двадцати пяти лет были классическими, прославленными своей изобретательностью и хитростью.