Клан - Кармен Мола

заразной болезни или коварном заговоре не могло быть и речи. Просто он слишком близко подошел к цели, и сам факт того, что убийца отца находился сейчас с ним под одной крышей, вызывал у него позывы к рвоте. Но он не мог позволить себе сдаться, теперь уже точно не мог!

Лифт поднимался до тридцатого этажа, значит, выше должна была вести какая-то лестница. Простиравшийся перед ним длинный коридор вызывал головокружение, но Сарате шел по нему твердым шагом, пока не обнаружил, что ноги ему изменяют. Тогда он привалился к стене и попробовал сосредоточиться на линиях стен. Казалось, они образовывали нечто вроде воронки, водоворота, способного втянуть в себя любого, кто осмелится переступить дозволенный рубеж, как будто коридор заканчивался пространством другого измерения. Нет, с Сарате явно происходило что-то странное: либо он был на грани обморока, либо сходил с ума. В конце коридора висела табличка с надписью «Аварийный выход». Он шел к ней, как сомнамбула, просветленный, у которого нет иного выбора, кроме как шагнуть в неизвестность. Наконец он толкнул дверь и ступил через порог. Его встретил поток холодного воздуха и лестничный марш на тридцать первый этаж.

Поднявшись наверх, он неожиданно столкнулся с охранником.

– Этот этаж закрыт.

– Я ищу свою комнату. Мой номер 3123.

– Вы, видимо, ошиблись. На этом этаже нет номеров. Обратитесь к администратору, вы что-то перепутали.

Охранник говорил вежливо, но твердо.

– У меня немного кружится голова. Нет ли здесь лифта, на котором я мог бы спуститься?

– Да, есть, служебный. Следуйте за мной.

Он провел Сарате по коридору, вдоль которого располагались большие, как в жилых помещениях, двери. Возле лифта стоял еще один охранник. Чуть дальше была приоткрытая дверь, и за ней угадывалось нечто вроде приемной. Оттуда вышла медсестра с тележкой, нагруженной окровавленной марлей и использованными хирургическими инструментами. Перекинувшись шепотом парой слов, охранники позволили Сарате воспользоваться лифтом.

Он вернулся на тридцатый этаж, пытаясь восстановить в голове план верхнего этажа. Все входы охранялись, и попасть в цитадель Сипеени без вооруженного столкновения не представлялось возможным. Враг был одновременно и близок, и недосягаем. Сарате не мог придумать, как попасть в нужное помещение. У него снова закружилась голова, пришлось прислониться к стене. Съехав по ней спиной, он обнаружил, что сидит на полу. С ним происходило что-то неладное. Неужели он сейчас грохнется в обморок? Перед его мысленным взором вереницей проплывали воспоминания: они с отцом играют в парке в футбол; отец в полицейской форме показывает ему блестящий, отполированный жетон; отец возвращается после долгих месяцев работы в неизвестном месте, целует маму в губы, пока он сам, еще малыш, с нетерпением ждет своей очереди, чтобы броситься ему на шею; отец, улыбаясь, вручает ему конверт, и он в восторге, потому что в конверте оказываются билеты на стадион «Бернабеу», на матч с участием «Реал Мадрида». Последний подарок отца к его дню рождения. Старшего Сарате убили за два дня до матча. Анхель прождал всю ночь, изнывая от жара и бессонницы, мечтая увидеть его ободряющую улыбку, ясные, как небо, глаза, надеясь, что он вот-вот окажется рядом. Но отец не пришел. Билеты на футбол остались лежать, забытые, в ящике стола.

Воспоминания продолжали кружить в его голове в ускоренном темпе. Прикоснувшись к лицу, Сарате понял, что плачет, но слезы не обескуражили его, а подстегнули к действию. Нельзя проявлять слабость в последний момент. Один этаж отделял его от долгожданной мести, после чего круг, наверное, замкнется. Сарате снова направился к аварийному выходу и открыл металлическую дверь. Поднявшись по лестнице и не оставив охраннику времени на удивление, он бросился на него и перерезал горло, изумившись фонтану крови, которая брызнула из раны, как из брандспойта. Затем оттащил труп за дверь и сообщил по рации:

– Нарушитель в зоне лестничного марша.

Голос в динамике ответил на сигнал тревоги:

– Уже иду к тебе.

Сарате спрятался за лестничной дверью. Как только второй охранник ее распахнул, он перерезал яремную вену и ему, но тот уже держал наготове пистолет и, давясь предсмертными хрипами, выстрелил – скорее для того, чтобы поднять тревогу, чем защищая себя. Сарате подобрал оружие и пошел в ту комнату, из которой недавно выходила медсестра. До него доносились торопливые шаги, встревоженные голоса. Навстречу выбежал еще один охранник, и он уложил его на месте пулей. Он знал, что губит свою жизнь, что за все эти смерти ему придется держать ответ, но это его не волновало. Он уничтожит убийцу отца. Сведет с ним счеты, пусть даже ценой собственной жизни.

Комната представляла собой приемную, за ней было нечто вроде операционной. Посреди приемной стояла каталка с накрытым окровавленной простыней телом. Поскольку ни врач, ни пациент, похоже, его не замечали, Сарате поднял покрывало и увидел труп Марвина. У него было вырезано сердце. Сарате не успел спасти мулата. Лишь на секунду он задержал взгляд на мертвом лице бывшего попутчика. Его растерзанную грудную клетку никто даже не удосужился зашить.

Сарате осторожно вошел в операционную. Доктор Сампер осматривал лежавшего на каталке пациента. Это был Аркади Ортис, или, как Сарате только что выяснил, Хосе Луис Аранда. Одним словом – Сипеени. Из вены на его руке торчал катетер, рядом стояли неподключенная капельница и аппарат искусственного кровообращения. Выбритая грудь пациента была желтой от йода. Судя по всему, его готовили к пересадке.

Заметив Сарате, Сампер заулыбался так, словно перед ним был почтенный старец, и почему-то не выразил ни малейшего беспокойства. Казалось, Анхеля здесь ждали.

– Операция начнется не позже чем через полчаса. Пациенту нельзя разговаривать и тем более – волноваться.

– Отойдите от него, – приказал Сарате.

– Оставьте его в покое, – настаивал врач.

– Лучше позаботьтесь о своей жене. Она только что проглотила целый пузырек антидепрессантов.

Самоуверенность мигом слетела с врача, и на его лице отразился испуг.

– Где она? В своей комнате?

Сарате кивнул. Иссушенная рука потянула хирурга за подол, и Анхель услышал шелестящий голос:

– Скажи им, чтобы привели нашу гостью.

Сампер тяжело вдохнул. Затем обернулся к прозрачной капсуле и осмотрел пульсирующее сердце. Сарате догадался, что это сердце Марвина.

– У нас мало времени, – предупредил хирург.

После этих слов он поспешно покинул комнату.

Сарате подошел к больному. Наконец он видел перед собой убийцу отца. Аркади Ортиса. Хосе Луиса Аранду. Сипеени. Имя не имело значения. Именно этот человек убил его отца. Как и многих других людей.

Сарате должен был отомстить ему за всех сыновей и жен, за всех либерийцев и других африканцев, погибших в Сахаре и в Средиземном море, за всех друзей, которых Ортис